— О, не будьте таким подозрительным, — прозвучало с другого конца линии. — Приезжайте быстрей. Я же говорю, что это очень важно. Разве вы не узнаете мой голос?

— Хорошо, хорошо, — согласился Мейсон спокойно. — Я все понимаю. Скажите, под каким именем вы первый раз ко мне пришли?

— Гриффин, — истерически крикнула она.

— Хорошо, сейчас приеду.

Он быстро оделся, сунул револьвер в задний карман брюк, надел плащ, шляпу, погасил свет и вышел. Машина стояла с гараже. Он включил зажигание и выехал на улицу, не дожидаясь, когда двигатель прогреется.

Машина дергалась и чихала, пока ехала до угла. Дождь барабанил по крыше. Наконец машина стала двигаться ровнее, и Мейсон нажал на газ. Машина мчалась по залитой дождем улице, в свете фар Мейсон видел нескончаемые потоки воды, струящиеся с неба. Он повернул направо на Крисволд–авеню и проехал еще около полутора миль, прежде чем увидел огни.

Женщина стояла перед аптекой. На ней был плащ, но голова была открыта, несмотря на проливной дождь. Вода стекала по волосам. Мейсон подъехал и остановил машину.

— Я думала, что вы никогда не приедете, — сказала она, когда он открыл дверку.

Когда она уселась, Мейсон увидел, что на ней вечернее платье, атласные туфельки и мужской плащ. Все было насквозь мокрым, вода стекала на пол машины.

— Что случилось? — спросил он.

Она повернула к нему бледное мокрое лицо.

— Поезжайте к дому, быстрей!

45

— Но что случилось?

— Мой муж убит, — воскликнула она.

Мейсон включил свет.

— Для чего вы это делаете? — закричала женщина.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Прошу вас мне все рассказать, — спокойно сказал он.

— Когда вы наконец поедете?

— Сразу же, как только буду знать факты.

— Мы должны быть там раньше полиции!

— Можно узнать почему?

— Должны!

Мейсон покачал головой.

— Мы не будем разговаривать с полицией до тех пор, пока я не буду все точно знать.

— Ох, — воскликнула она, — это ужасно!

— Кто его убил?

— Не знаю.

— А что вы знаете?

— Вы погасите этот чертов свет?

— Сразу же, как только вы расскажете мне, что произошло.

— Зачем он вам нужен?

— Чтобы лучше видеть вас, моя дорогая.

Она взглянула на его хмурое лицо и неохотно заговорила:

— Я не знаю точно, что произошло. Это, наверное, был кто–то, кого он шантажировал. Я услышала наверху голоса, они ссорились. И я подошла к лестнице, чтобы подслушать.

— Вы слышали, о чем шел разговор?

— Нет, только повышенные голоса. Время от времени до меня долетало какое–нибудь слово. Мой муж говорил тем своим холодным, саркастическим тоном, как всегда, когда он злой и готов вцепиться кому–нибудь в физиономию. Тот, другой, говорил повышенным тоном, но не кричал. Он все время возражал моему мужу.

— И что дальше?

— Я тихонько поднялась наверх. Хотела подслушать, о чем они говорят.

Она замолчала и перевела дух.

— И что же дальше? — настаивал Мейсон. — Говорите.

— Я услышала выстрел и грохот падающего тела.

— Только один выстрел?

— Один, и этот грохот. Ох, это было ужасно! Весь дом вздрогнул.

— Ну хорошо, и что вы сделали?

— Убежала. Я была страшно напугана.

— Куда вы убежали?

— В свою комнату.

— Кто–нибудь вас видел?

46

— Вроде нет.

— И что дальше?

— Подождала немного.

— Вы слышали что–нибудь еще?

— Да. Этот человек сбежал по лестнице и вышел из дома.

— Хорошо, — сказал Мейсон, — и что дальше?

— Я решила зайти к Джорджу, посмотреть, можно ли ему помочь. Пошла наверх. Он был в кабинете, лежал на полу мертвый. Перед этим он, видимо, купался, потому что на нем был только халат.

— Где именно он лежал? — расспрашивал Мейсон.

— Не будьте же таким дьявольски мелочным! Я не могу вспомнить. Где–то недалеко от ванной комнаты. Он, наверное, только что вышел из ванной, когда начался скандал.

— Откуда вы знаете, что он был мертвый?

— Это было видно. То есть я подумала, что он мертвый, но, может быть, это и не так. Поедемте быстрей, вы должны мне помочь. Если он жив, то все в порядке. А если мертв, тогда мы влипли.

— Почему?

— Неужели вы не видите, как все складывается? Фрэнк Локк знает о Гаррисоне Берке и, конечно, решит, что это Гаррисон его убил. Берк будет вынужден назвать мое имя, а тогда все возможно. Подозрение может пасть на меня.

— Не думаю, что все так страшно. Локк действительно знает о Гаррисоне Берке, но он всего лишь статист. Если ваш муж мертв, то Локк быстро утратит почву под ногами. Не думаете же вы, что только один Берк имел претензии к вашему мужу.

— Конечно, нет, но Гаррисон имел больший повод для убийства, нежели кто–нибудь еще, — упорствовала женщина. — Никто, кроме него, не знал, кто владелец газеты. Вы же сами ему сказали.

— А он вам уже рассказал?

— Да, рассказал. Зачем вы вообще к нему ходили?

— Затем, что я не собираюсь защищать его интересы ради ваших прекрасных глаз, — отпарировал Мейсон. — Я вполне достаточно для него делаю, пусть платит. Не мог же я допустить, чтобы все финансировали вы.

— Вы не думаете, что это мое дело?

— Нет.

Она прикусила губу, хотела что–то сказать, но раздумала.

— А теперь внимательно слушайте и хорошенько запомните, — начал Мейсон. — Если ваш муж мертв, начнется подробное расследование. Вы не должны терять голову. Известно ли вам, кто был с ним наверху?

— Нет, — ответила она, — то есть я не уверена. Могу только предположить по голосу.

47

— Отлично, это уже что–то. Итак, вы слышали, о чем шел разговор?

— Нет, — медленно проговорила она, — но слышала голоса. Слышала голос моего мужа и того, другого.

— Вы когда–нибудь раньше слышали этот другой голос?

— Да.

— Ну так не будьте так чертовски таинственны, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Кто это был? Я ваш адвокат, вы можете мне сказать.

Женщина повернулась к нему.

— Вы прекрасно знаете, кто это был.

— Я знаю?

— Да.

— Совсем хорошо. Но мне кажется, что у кого–то не все в порядке с головой. Откуда я могу это знать?

— Оттуда, — тихо сказала она. — Это были вы.

— Я?!

— Да, вы. Ох, я не хотела этого говорить. Не хотела, чтобы вы догадались, что я знаю. Я хотела сохранить вашу тайну. Но вы все- таки из меня это вытянули. Но я никому этого не скажу, никогда- никогда! Это навсегда останется между нами!

Мейсон не спускал с нее глаз. В его лице ничего не изменилось, он только крепче сжал губы.

— Какой вы верный друг.

Она не отвела глаза, только медленно кивнула головой.

— Да, верный друг. Никогда вас не выдам.

Он тяжело вздохнул.

— Черт возьми!

С минуту продолжалось молчание. Наконец Мейсон спросил голосом, ничего не выражавшим:

— Слышали ли вы шум отъезжающей машины?

Прежде чем ответить, она немного заколебалась:

— Да, вроде слышала. Гроза производила столько шума. Но, кажется, я слышала шум мотора.

— Возьмите себя в руки, — одернул ее он. — Вы расстроены и возбуждены, но если вы так будете отвечать полиции, то накличете на себя беду. Вы должны либо имитировать полнейшее нервное расстройство и вызвать врача, который запретит вас допрашивать, либо должны совершенно точно знать, что вы должны говорить. Итак, слышали вы или нет?

— Конечно, слышала.

— Теперь уже лучше. Сколько человек находится в доме?

— Кого вы имеете в виду?

— Ну, слуги и домочадцы. Кто вообще живет в доме? Я имею в виду всех людей, которые там находились.

48

— Лакей Дигли.

— Да, знаю. Кто еще? Кто занимается кухней?

— Домашняя работница, миссис Бейтч. У нее как раз гостит дочка, приехала на несколько дней.

— Ладно, а мужчины? Сколько мужчин в доме? Только один Дигли?

— Нет, есть еще Карл Гриффин.

— А, Гриффин.

Она покраснела.

— Да, Гриффин.

— Теперь я понимаю, откуда вы взяли имя, когда первый раз пришли ко мне.

— Ничего вы не понимаете. Я воспользовалась первым попавшимся именем, которое мне пришло в голову. Не пытайтесь меня поймать.

Мейсон усмехнулся.

— Я и не пытаюсь этого делать. Это вы все время рассказываете сказки, рассчитанные на маленьких детей.

Она поспешно начала объяснять:

— Карл Гриффин — племянник моего мужа. Он редко вечерами сидит дома. Ведет веселый образ жизни, репутацию имеет очень плохую. Возвращается, видимо, совершенно пьяный. Не знаю, сколько в этом правды, но знаю, что он находится в очень близких отношениях с моим мужем. Джордж питает к нему слабость, если вообще может питать к кому–либо слабость на этом свете. Вы должны знать, что мой муж довольно странный человек. Он никого не любит, ему нравится только подозревать и властвовать, терроризировать и сокрушать. Он не умеет любить. У него нет никаких друзей, он совершенно не зависим ни от кого.

— Знаю, — подтвердил Мейсон. — Но сейчас меня не интересует характер вашего мужа. Вы лучше расскажите мне о Карле Гриффине. Был он вечером дома?

— Нет, он ушел раньше. По–моему, он даже не обедал дома. Насколько мне известно, он еще днем пошел играть в гольф. Когда начался дождь?

— Около шести. А что?

— Это имеет значение. Днем была хорошая погода, и Карл пошел играть в гольф. Джордж что–то говорил, что он пообедает в клубе и вернется поздно.