Она побледнела.

Мне было жаль ее, но я был в таком положении, что выбирать не приходилось. Я опять выглянул в окно. Толпа все увеличивалась. В коридоре послышались тяжелые шаги. Полицейские не могут ходить тихо, а когда их несколько, создается впечатление, что это стадо буйволов. Как я и ожидал, они проверяли все номера подряд. Теперь моя судьба зависела от того, как будет вести себя эта девушка.

– Они постучат через пару минут, – прошептал я. – Вы знаете, что сказать им.

Девушка сидела неподвижно, как манекен. Ее лицо приняло восковой оттенок.

В дверь постучали.

Девушка не пошевелилась. Я указал револьвером на дверь.

Она смотрела на меня, словно кролик на удава.

Опять постучали, сейчас уже настойчивее.

Но я уже понимал, что она ничем не может помочь мне. И действительно, глаза девушки закатились, и она упала на пол.

– Откройте! – Дверь начали ломать.

Глава 4

Удача отвернулась от меня, это я уже понял. Как только я буду в их руках, Хейм тут же начнет расследование. А это конец. Но это меня не волновало. Единственное, что было важным, так это деньги. Если я не смогу оставить их у себя, Хейм тоже не должен их получить!

– Открой, Фаррар! – кричали за дверью. – Мы знаем, что ты здесь!

Снова послышались тяжелые удары в дверь.

Я подошел к окну и посмотрел вниз. Вокруг всего здания под окном шел неширокий карниз. Ярдах в тридцати от окна он переходил в площадку, на которой находилась огромная каменная скульптура. Если мне удастся добраться туда, я буду вне сектора обстрела. Я посмотрел вниз. Толпа все прибывала. При мысли о том, что нужно будет идти по карнизу, у меня неприятно заныл желудок. И все же нужно будет совершить это, если я не хочу получить пулю в голову.

Когда полицейские вновь забарабанили в дверь, я перекинул ногу через подоконник, встал обеими ногами на карниз, затем взял чемодан.

Люди внизу закричали, но я сделал вид, что не обращаю на них внимания. Некоторое время я стоял неподвижно, с сильно колотящимся сердцем. Без чемодана я легко прошел бы по карнизу, но чемодан здорово мешал мне. Задержав дыхание, я, прижимаясь к стене, медленно двинулся вперед, не сводя взгляда с карниза. Я достиг ближайшего окна, подавляя желание посмотреть вниз. Если бы я это сделал, то неминуемо свалился бы вниз. Передо мной находилось еще одно окно, а дальше только гладкая стена. Когда я приблизился на два фута к окну, из него выглянул мужчина. Я остановился.

Это был загорелый блондин в зеленой рубашке и спортивной куртке. При виде меня у него отвисла челюсть. Осторожно, чтобы не потерять равновесия, я сунул руку в карман и вытащил револьвер.

– Не свалитесь, – весело сказал блондин. – Может быть, вы влезете ко мне?

– Исчезни и закрой окно, – сказал я, направляя на него револьвер.

Он поперхнулся и исчез. Толпа внизу одобрительно завопила. Добравшись до окна, я заглянул в номер. Там никого не было, дверь раскрыта настежь.

Только двадцать футов отделяло меня от площадки. Я быстро двинулся вперед. За спиной я услышал крик, но не оглянулся. Я все время ждал выстрела в спину, но его не последовало.

Наконец я достиг площадки и поставил чемодан. Площадка была маленькой, но все же я мог спрятаться за скульптурой, тем самым обезопасив себя от выстрелов. Некоторое время я стоял, пытаясь восстановить дыхание, потом посмотрел на здание напротив отеля. Во многих окнах виднелись возбужденные лица зевак.

– Возвращайся обратно, ты, идиот, – крикнул какой-то мужчина. – Что ты намерен делать?

Я настолько устал, что вынужден был присесть. Впервые после того, как я выбрался на карниз, я смог посмотреть вниз.

Бульвар Рузвельта был запружен народом.

Я понимал, что у меня очень мало времени. Вскоре полицейские доберутся до меня с помощью пожарных лестниц или иных приспособлений. Однако это не очень беспокоило меня. В чемодане у меня лежало четверть миллиона долларов.

Люди внизу все прибывали.

Я открыл чемодан и взял в руки пачку стодолларовых купюр. Разорвав упаковку, я подбросил деньги вверх. Банкноты закружились в воздухе подобно зеленым листьям и начали медленно падать на землю.

Люди смотрели на деньги, не понимая, что это такое. Наконец они опустились достаточно низко, и какой-то мужчина подпрыгнул и схватил одну из бумажек. Остальные тоже поняли, что я разбрасываю. Раздался многотысячный крик.

Мужчина высунулся из окна и закричал:

– Он разбрасывает деньги!

Теперь я спешил. Вынимая пачку за пачкой, я срывал обертку и швырял деньги направо и налево, как когда-то мечтал. В этот момент я чувствовал себя самым могущественным человеком в мире.

Люди бросались друг на друга, дрались, пытаясь урвать как можно больше денег. Полицейские бросились в толпу, пытаясь урвать свою долю.

Я бросил вниз остатки денег и прислонился спиной к стене, тяжело дыша. Моя одежда пропиталась потом. Сколько мучений пришлось испытать, чтобы в течение нескольких минут наслаждаться могуществом богачей! Но деньги кончились. Четверть миллиона долларов просочилась между пальцев, как и предсказывала Делла. Теперь у меня ничего не было. Минута могущества прошла и больше не повторится.

Люди внизу перестали обращать на меня внимание. Они забыли обо мне из-за денег.

Мое время кончилось. Скоро полицейские доберутся до меня. У меня еще оставался выбор: сдаться полиции или броситься вниз, куда не так давно улетели мои деньги.

Я понимал, что, если расследование будет вести Хейм, у меня не будет ни малейшего шанса на спасение. Если бы не Джинни, я бы не колебался. Но я помнил ужас на ее лице, когда Хейм сказал, что я украл эти деньги. Я также вспомнил, что она сомневалась в моей любви. Больше всего на свете мне хотелось сказать ей, как много она значит для меня. Нет, она должна услышать всю историю от меня. Узнать, как я попал в эту ситуацию. Я надеялся, что после этого она не будет считать меня негодяем.

Ради того, чтобы Джинни узнала правду, я решил сдаться. Прежде чем я предстану перед судом, у меня будет время записать свою историю. И до объявления приговора Джинни сможет прочесть мою исповедь.

Решив поступить так, я медленно поднялся на ноги, глядя на карниз. Из окна ярдах в двадцати от меня высунулась голова полицейского. Лицо его блестело от пота, и было видно, как он боится. Он нерешительно перекинул ногу через подоконник.

– Оставайся на месте! – крикнул я. – Я возвращаюсь. – Шаг за шагом, не отрывая взгляда от лица полицейского, я двинулся в обратный путь. Я слышал вопли толпы внизу, и они напомнили мне рычание львов в вольере, когда я бросил туда труп Райснера. По крайней мере он не знал, что его ожидает. А я знал!