— Что это с ним? — прошептал один из полицейских. — Он что, больше не здоровается с нами?

Если Клинг и услышал его, то не подал виду. Он спустился за Кареллой в подвальную комнату. Дик Дженеро стоял под лампочкой, кусая губы.

— Привет, Дик, — сказал Карелла.

— Привет, Стив. Привет, Берт. — Дженеро нервничал.

— Привет, — откликнулся Клинг.

— Когда ты обнаружил его? — спросил Карелла.

— Всего за несколько минут до того, как позвонил. Он там. — Дженеро даже не повернул головы в сторону трупа.

— Ты здесь что-нибудь трогал?

— Упаси Боже!

— Хорошо. С ним никого тут не было?

— Никого… никого. Стив, ты не против, если я поднимусь и глотну немного свежего воздуха? Слишком уж здесь… душно.

— Подожди минуту, — сказал Карелла. — Свет горел?

— Что? Ах да. Да, горел. — Дженеро помедлил. — Это как раз и привлекло мое внимание. Я подумал, может, грабитель. А нашел вот его. — Дженеро метнул взгляд на труп, сидящий на кровати.

Карелла подошел к мертвому мальчишке.

— Сколько ему? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Пятнадцать, шестнадцать?

Никто не ответил.

— Похоже… похоже, он повесился? — спросил Дженеро. Он упорно избегал смотреть на мальчишку.

— Похоже, — сказал Карелла. Он не замечал, что качает головой и мучительно морщится. Карелла вздохнул и повернулся к Клингу. — Надо подождать парней из отдела по расследованию убийств. Они вой поднимут, если мы здесь хоть что-нибудь тронем. Который час, Берт?

Клинг взглянул на часы.

— Два часа одиннадцать минут, — сказал он.

— Будешь вести протокол. Дик?

— Конечно, — ответил Дженеро. Он вынул из заднего кармана черный блокнот и стал писать. Карелла следил за ним.

— Пошли глотнем свежего воздуха, — предложил он.

* * *

Большинство самоубийц и не подозревают, сколько возни с ними.

Они вскрывают вены, травятся газом, стреляются, разбивают себе голову, выпрыгивают из ближайшего окна, глотают цианистый калий или — как, видимо, случилось с мальчишкой на кровати — вешаются. И никто не задумывается, сколько же хлопот с ними у блюстителей порядка.

Дело в том, что самоубийство сначала расследуется в точности как убийство. А при убийстве необходимо немедленно оповестить следующих людей:

1) полицейского комиссара;

2) шефа следственного отдела;

3) начальника окружного следственного управления;

4) северный или южный отдел по расследованию убийств — в зависимости от того, где найдено тело;

5) начальника соответствующего полицейского участка и отдела;

6) медицинского эксперта;

7) окружного прокурора;

8) телеграфное, телефонное и телетайпное бюро Главного полицейского управления;

9) полицейскую лабораторию;

10) полицейских фотографов;

11) полицейских стенографов.

Конечно, не все эти люди сразу же являются на место самоубийства. У одних просто нет необходимости покидать теплую постель в неурочный час, другие поручают неотложную работу менее оплачиваемым и более профессиональным подчиненным. Всегда можно рассчитывать на таких ночных сов, как детективы из отдела по расследованию убийств, фотограф, помощник медицинского эксперта, один-два детектива из местного участка, дежурные полицейские и лаборанты. Стенограф может и не появиться. В третьем часу ночи желающих работать нет. Чего там говорить, жмурик вносит разнообразие в ночное дежурство, да и знакомство с парнями из отдела по расследованию убийств возобновить неплохо; а если повезет, то у фотографа найдется несколько французских открыток. Но даже при этом ни у кого нет желания заниматься самоубийством в два часа ночи. Особенно когда на улице холодрыга.

А то, что на улице была холодрыга, это факт. У детективов из отдела по расследованию убийств был такой вид, словно их только что вытащили из морозильника. Они шли к тротуару на негнущихся ногах, засунув руки в карманы, надвинув шляпы на лоб и втянув головы в плечи. Первый поднял голову, только чтобы поздороваться, и затем оба в сопровождении Кареллы и Клинга спустились в подвальную комнату.

— Тут немного потеплее, — сказал первый. Он потер руки, бросил взгляд на труп и спросил: — Фляжки с собой ни у кого нет? — Он посмотрел на других полицейских и заключил с горечью: — Так и знал, что нет.

— Полицейский Дик Дженеро обнаружил труп приблизительно в два ноль четыре, — сказал Карелла. — Свет здесь горел, никто ни к чему не прикасался.

Первый сыщик из отдела по расследованию убийств проворчал что-то, а потом вздохнул.

— Ну что, за работу? — спросил он.

Его напарник посмотрел на труп.

— Идиот, — пробормотал он. — И что ему стоило подождать до утра? — Он взглянул на Клинга. — Кто вы?

— Берт Клинг, — ответил тот и, будто вопрос этот давно жег его изнутри, выпалил: — Я думал, что тот, кто вешается, должен болтаться на веревке.

Сыщик внимательно посмотрел на Клинга, а потом повернулся к Карелле.

— Этот парень из полиции? — спросил он.

— Конечно, — ответил Карелла.

— А я думал, ты кого-нибудь из родственников взял с собой, чтобы не скучать. — И снова повернулся к Клингу. — Нет, сынок, труп не всегда болтается на веревке. — Он кивнул в сторону кровати. — Там сидит повесившийся, сидит, а не болтается в воздухе, верно?

— Ну… верно.

— А ты, я смотрю, дока, — вмешался Карелла. Он без тени улыбки смотрел, не отрываясь, в глаза детективу.

— Ничего, пока держусь, — сказал тот. — Я, конечно, не из славного восемьдесят седьмого участка, но своим делом занимаюсь уже двадцать два года и за это время разгадал несколько ребусов.

В голосе Кареллы не было и намека на сарказм. Он говорил с каменным лицом:

— На таких людей можно положиться.

Детектив настороженно посмотрел на Кареллу.

— Я только хотел объяснить…

— Конечно, — сказал Карелла, — глупый малыш еще не понимает, что тело необязательно должно висеть в воздухе. Видишь ли, Берт, нам случалось обнаруживать стоящих, сидящих и лежащих самоубийц. — Он повернулся к детективу из отдела по расследованию убийств. — Верно я говорю?

— Да, они могут быть в любом положении.

— В любом, — согласился Карелла. — Самоубийство необязательно похоже на самоубийство.

В его голосе послышались плохо скрываемые суровые нотки. Клинг нахмурился и с некоторым сочувствием посмотрел на сыщиков из отдела по расследованию убийств.

— Что вы скажете о цвете? — спросил Карелла.

Детектив уже начал злиться на Кареллу.

— Цвете чего? — переспросил он.

— Трупа. Он синий. Правда, интересно?

— Перекрой воздух и получишь синий труп, — ответил детектив. — Ничего интересного.

— Понятно, — сказал Карелла, металл в его голосе становился все заметнее. — Ничего интересного. Тогда расскажи малышу о том, что такое боковой узел.

— О чем?

— Об этом узле на веревке. Он сбоку на шее.

Детектив подошел к трупу и осмотрел веревку.

— Ну и что? — спросил он.

— Я просто подумал, что эксперт по самоубийствам твоего класса должен был сам заметить это. — Теперь Карелла уже не скрывал суровости.

— А я и заметил. Что из этого?

— Я подумал, что ты объяснишь новичку, какого цвета бывает труп повешенного.

— Послушай, Карелла… — вмешался второй сыщик.

— Пусть твой приятель объяснит, Фред, — прервал его Карелла. — Надо уважать мнение экспертов.

— Что ты несешь?

— Он смеется над тобой, Джо, — сказал Фред.

Джо повернулся к Карелле.

— Смеешься надо мной?

— С чего ты взял? — сказал Карелла. — Расскажи нам об узлах, эксперт.

Джо заморгал.

— Что ты привязался к узлам?

— Ты, конечно, знаешь, — заговорил Карелла вкрадчиво, — что боковой узел сдавливает артерии и вены только с одной стороны шеи.

— Конечно, знаю, — ответил Джо.

— И что если узел находится на шее сбоку, то лицо самоубийцы краснеет, а если сзади — то бледнеет. Знаешь ведь, верно?

— Кто этого не знает? — сказал Джо с вызовом. — А потом они синеют с любыми узлами, тоже мне лектор нашелся. Я видел не одну дюжину синих повешенных.

— А сколько ты видел синих, отравленных цианистым калием?

— Ну?

— Ты уверен, что причина смерти — асфиксия?

— Ну?

— Ты видел бутылочные колпачки в оранжевой корзинке? А шприц рядом с мальчишкой?

— Конечно, видел.

— Может, он наркоман?

— Похоже на то. Я бы сделал именно такое предположение, — сказал Джо. Он постарался придать своему голосу язвительность: — А что думают великие умы восемьдесят седьмого участка?

— По-моему, он наркоман, — сказал Карелла. — Судя по исколотым венам.

— Я тоже заметил, — сказал Джо. Он поискал, что бы еще сказать, но не нашел.

— Как, по-твоему, он укололся перед тем, как повеситься? — спросил Карелла сладким голосом.

— Мог, — ответил Джо рассудительно.

— Но ведь это странно, согласись? — спросил Карелла.

— Что же здесь странного? — попался на удочку Джо.

— Если бы он укололся, то чувствовал бы себя на седьмом небе. Тогда зачем ему было лишать себя жизни?

— Некоторые наркоманы после дозы впадают в депрессию, — сказал Фред. — Послушай, Карелла, остановись. Что ты, черт тебя возьми, хочешь доказать?

— Только то, что великие умы восемьдесят седьмого участка не вопят во всю глотку «самоубийство», пока не получат заключение патологоанатома — да и после этого тоже не вопят. Что скажешь, Джо? Или у всех погибших от асфиксии синие трупы?