Джон Диксон Карр - Тень козла

В комнате царило задумчивое настроение, и табачный дым клубился вокруг лампы. Двое мужчин, сидевших там, были погружены в мысли, но на этом сходство между ними не заканчивалось. У них был одинаковый усталый вид, свойственный людям, привыкшим копаться в чужом грязном белье. Сэр Джон Ландерворн был представителем того района Лондона, что зовётся Уайтхоллом, и, вероятно, единственным в городе штатским человеком, имеющим право отдавать приказы офицерам Скотленд-Ярда. Мсье Анри Бенколен, один из восьмидесяти шести полицейских префектов во Франции, был отнюдь не последним среди них по значению.

Туман, окутавший Лондон, вернул ему средневековый облик — города башен, лестниц и расплывчатых силуэтов. Он размыл вид из окон Фонтэн-Корта, того тихого уголка Флит-стрит, где лишь изредка проходят адвокаты в своих жутких париках, держа трость наперевес, будто меч. А двое сидели напротив друг друга и курили совершенно одинаковые сигары — чернобородый Бенколен и Ландерворн с бородой цвета сигарного пепла; вместе они производили странное впечатление — будто один и тот же сыщик в тридцать лет и в шестьдесят. Взгляд их был сумрачен.

— Если ты расскажешь мне свою историю, — нарушил молчание сэр Джон, — тебе придётся рассказать её и Билли Гаррику, ведь это его комната, и он вот-вот вернётся. А впрочем, пусть: вчера он тоже здесь был.

Бенколен кивнул. Он говорил медленно и с трудом.

— Я знаю это, друг мой. Конечно, я не мог сообщить тебе официально — я не имею отношения к расследованию. Итак, прошлой ночью под Уорксопом, что в Нолингемшире, был убит мсье Жюль Франьо. Вот почему я настоял на нашей встрече.

— В таком случае, — сказал англичанин, — готовься поверить в чудо. Ибо, видишь ли, единственный человек, способный убить Франьо, прошёл через пару запертых засовов вчера ровно в десять часов вечера.

— Стало быть, это правда? Вот дьявол! — ругнулся Бенколен. — Происходят невероятные вещи. Я видел, как Сирил Мертон вошёл в комнату с единственной дверью, которую заперли и за которой я наблюдал. В комнате всего одно окно, закрытое ставнями на замок. Камина нет вообще, как и потайных ходов в стенах — голый камень. Именно так. Каменная коробка. Но я говорю тебе — Мертон зашёл внутрь, чтобы исчезнуть. Лорд Брэндон и Гаррик, бывшие тогда со мной, осматривали комнату и до, и после исчезновения и могут подтвердить мои слова. А затем случилось нечто ещё более странное. Ведь, без сомнений, Мертон убил Франьо, а после этого пытался совершить другое убийство, и я видел, как он испарился прямо у меня на глазах. Это, мой дорогой сэр, называется колдовством, а я, — добавил он задумчиво, — вменяемый человек. Думаю, по крайней мере, что вменяемый.

Мсье Бенколен встал. Туман крепчал и смешивался с табачным дымом; француз поёжился. Он выглядел совсем низеньким, сморщенным и крайне усталым. Нелепым образом зажав в зубах сигару, он встал и начал ходить по комнате.

— Друг мой, я повержен. Боже мой! — злобно процедил он. — Меня обвели вокруг пальца! Я думал, что видел достаточно невозможного. Но, если мы не поймём, как он в третий раз подряд стал призраком и проник в запертый дом, несчастный тупица Фулк будет повешен за убийство! Конечно, все эти происшествия связаны друг с другом! Пожалуйста, расскажи мне всё с подробностями.

Сэр Джон задумчиво уселся назад в кресло.

— Очень хорошо. Тогда начну с Сирила Мертона. Ему бы парик и меч — и будет настоящий сорвиголова семнадцатого века.

Самое важное — это парик, ведь с его высоким ростом и изящными чертами лица резко контрастирует выбритая налысо голова. Он учился в Германии, потом стал актёром, в студенческие годы слыл заправским дуэлянтом, получил множество шрамов. Они были настолько отвратительны, что он предпочёл не придумывать вычурные прически, а бриться наголо. Но его красивое лицо с коротенькой чёрной бородой не даёт ему казаться смешным.

Он был великим актёром, просто одним из лучших. Видел бы ты его в какой-нибудь старой романтической пьесе: тогда бы ты понял средневековую натуру этого человека. Он мог вжиться в любую роль; в этом был его талант. А ещё у него странное хобби: он увлекался старинным колдовством и обрядами. У него целая библиотека на эту тему: Гермес Трисмегист, Лиллий, Гебер, Джеймс Стюарт, Коттон Мэтер[1], всё в этом роде. Если бы он жил в свою любимую эпоху, его бы сожгли на костре.

Вот поэтому он и купил это место. О, Колокольня! Она в том месте, где раньше была опушка Шервудского леса, в тридцати милях от жилища Франьо. Башня с колоколом вздымается прямо над деревьями, берёзки отливают серебром в лунном свете и колышутся на ветру! В то время, когда Вильгельм Нормандский заливал Англию кровью, Колокольня уже стояла на своём нынешнем месте, и призраки, громыхая цепями, носятся по её пустым залам. То было злое, жестокое время — церковники бьются с дьяволом за людские души, гиганты в доспехах, окровавленные лица людей, погрязших в жутких злодействах — худший миг нашей истории. Кстати, вокруг Колокольни ров в двадцать футов глубиной.

Теперь я должен рассказать о званом ужине, который давал Сирил Мертон. Это было в банкетном зале с его стрельчатыми витражными окнами; я помню только свечи на подоконниках, белые рубашки, сигарный дым и блеск зубов, когда гости смеялись. В таком тёмном месте трудно пережить другие впечатления. Тем не менее ещё я помню Билли Гаррика на лестнице с Мадлен — возможно, потому что она моя дочь — на лестнице после ужина; да, на лестнице, под тёмными портретами, при свечах. У них обоих волосы одного соломенного оттенка, словно у древних саксов. Так вот, его жест был нелеп, но как нельзя более уместен в подобной обстановке: он поцеловал её руку.

Они влюблены, поэтому я слежу за Билли Гарриком. Я за него беспокоился в тот вечер. Билли — родной племянник Жюля Франьо. Поскольку старик ему — больше чем отец и назначил его наследником, враги Франьо были врагами Гаррика. Вот почему Мертон, ненавидевший Франьо до грани сумасшествия, так и не сошёлся с парнем. Ему пришлось пригласить Билли, потому что Билли гостил у меня, а я — слишком важная в округе персона, чтобы меня игнорировать. Поэтому Билли пришлось принять приглашение, и весь вечер я чувствовал себя неуютно.

И всё завершилось нелепым спором в курительной комнате. Мужчины собрались у большого растопленного камина с головами оленей и всем, что полагается. Только что от Мадлен, Билли явился в превосходном настроении. Он курил сигареты и смеялся над Мертоном, который защищал своё увлечение перед лордом Брэндоном и мистером Джулианом Арбором. Тот стоял, опершись на каминную полку, чернобородый, лысый, и победоносно улыбался.

— Я уже рассказывал вам, — говорил Мертон, о книге Жерсо де Брильера, изданной Меруа в Париже в 1697 году: «Contes du Diable» с подзаголовком «Avec L'Histoire de L'Homme Qui Savait S'Evanouir»[2]. Одна из глав повествует о человеке, который вошел в запертую комнату и исчез. Де Брильер объяснил происшедшее магией. Это возможно. Но я полагаю, в данном случае имел место простой трюк, который в силах повторить каждый.

Мистер Джулиан Арбор не соглашался. Арбор — весьма необычный английский джентльмен: всегда дает деньги в долг, но проценты берёт невообразимые. Этакий ростовщик-аристократ. У него приветливый вид, но глаза холодные, как могильный камень. Так вот, этот Арбор мягко возразил:

— Мой дорогой друг…

Чушь! — перебил его Билли Гаррик. — Чушь, Мертон!

Большинство собравшихся были, как водится, напыщенными деревенскими помещиками, лысые, полные и ораторы не хуже Питта-старшего[3]. Лорд Брэндон — один из них.

— Всё это, сэр, — заметил лорд, — кажется мне чудовищным надувательством. — Он заковылял к огню, размахивая руками.

— Тем не менее это реально произошло, — ответил актёр. — И может повториться.

Билли был уже немного пьян. Он заспорил с яростью:

— Слушай, Мертон, ты обычно настолько серьёзен, что никто не осмеливается тебе противоречить. Но это твоё чувство собственного превосходства делает тебя невыносимым! Ты только и можешь, что стоять здесь и торжественно нести такую чушь.

— Я докажу, — тихо откликнулся Мертон. — Я сделаю это сам.

Он любил быть в центре внимания и теперь наслаждался видом почтенных сквайров, застывших вокруг него, словно столбы.

— Ты хочешь сказать, Мертон, что можешь войти в запертую комнату — действительно запертую — и исчезнуть? — недоверчиво переспросил Джулиан Арбор.

— Потайная дверь! — немедленно воскликнул Билли.

— Там нет никаких потайных дверей. Я имею в виду, что смогу войти в голый каменный мешок здесь в замке, вы запрёте двери и окна, а я оттуда испарюсь. Вот так.

— Чушь! — повторил Билли.

— Знаешь, — сказал Мертон, — если хочешь знать моё мнение, мнение хозяина этого дома, то, что ты говоришь, — грубость.

— А если хочешь моё, — парировал Билли, — ты несёшь чепуху.

Мертон был в гневе; его лицо вспыхнуло огнём:

— Ладно. Оставим вопрос о твоём отвратительном поведении на потом. А сейчас, Гаррик, поспоришь со мной на тысячу фунтов, что я это не сделаю?

— Боже мой! — вскричал Джулиан Арбор. — Не будь глупцом! — Он кинул Билли предупредительный взгляд. — Несомненно, ты не станешь — Мертон, я отказываюсь позволить…

— А тебе какое дело? — вопросил Билли, тоже доведённый до кипения. — Не суй нос в мои дела, сэ-эр! Мертон, я с удовольствием дам тебе возможность выставить себя болваном. Я принимаю пари.

— Если Мертон позволит мне, я тоже его принимаю, — вмешался лорд Брэндон.

Мертон усмехнулся.

— Ещё желающие, господа? — сказал он будничным тоном.

Сэр Джон замолчал. Бенколен сел и уставился на него. Англичанин же, закурив новую сигару, продолжил.