Алистер Маклин - Темный крестоносец

И еще дальше. Мне казалось, что я никогда не дойду до конца этого туннеля. Никаких археологических раскопок здесь не велось. Прямой туннель с гладкими стенами, содержимым которых никто не интересовался. Это был ход, ведущий куда-то. Теперь мне приходилось идти по шпалам, потому что туннель сузился вдвое по сравнении с прежним, и я обратил внимание, что он слегка, но упорно поднимается все выше. Кроме того, я отметил, что воздух в туннеле был все еще свежим, хотя от входа в пещеру меня отделяло мили полторы. Вероятно, это было связано с тем, что туннель имел вертикальный уклон вдоль склона горы, что облегчало устройство вентиляционных шахт. Я к этому времени пересек примерно наполовину западную часть острова, и нетрудно было догадаться, что скоро туннель прекратит подниматься и постепенно пойдет вниз.

Ничего подобного. Ровное место, когда я до него добрался, представляло собой отрезок туннеля длиной не более ста ярдов, откуда он резко уходил вниз. В этот самый момент я не смог нащупать правой рукой стену туннеля. Рискнув включить на мгновенье фонарь, я увидел справа большую яму, тридцати футов глубиной, наполовину заполненную обломками камней. Сначала я решил, что это и есть место вчерашних подрывных работ, но, взглянув в яму еще раз, отказался от этой мысли. Там находилось не менее двухсот тонн горной породы, значительно больше дневной нормы.

Это была сбросовая яма, вероятно, вырытая заранее для того, чтобы можно было при надобности быстро убрать породу из туннеля.

Ярдов через триста от этого места туннель заканчивался. Почесав лоб, а именно этой части тела я был обязан своим открытием, зажег фонарь. Под ногами лежали два небольших ящика, почти пустые, с зарядами взрывчатки, детонаторами и запалами. Здесь, судя по всему, вчера и гремели взрывы. Я осветил лучиком фонаря конец туннеля, который оказался обычным тупиком: твердая, сплошная поверхность скалы, семи футов в высоту и четырех — в ширину. И тут я заметил, что не такая уж она сплошная. Во всяком случае, не совсем. Чуть ниже уровня глаз — камень, приблизительно круглой формы, около фута в диаметре, был вставлен в дыру в стене. Я вытащил эту известняковую пробку и приник глазом к отверстию. Оно было фута четыре длиной, сужающееся к дальнему концу до двух дюймов. Я увидел, как вдали что-то мерцает красным, зеленым, белым цветом. Звезда. Вставив камень на место, отправился в обратный путь.

За полчаса добрался до первой из четырех пещер. Два туннеля, идущие к югу, заканчивались тупиками. Пустившись в путь вдоль узкоколейки, я вышел в третью по счету от входа пещеру и обследовал два ведущих оттуда туннеля. Ничего не добился, только пол-часа кружил по лабиринту ходов. Затем вышел во второй от входа подземный зал.

Из двух туннелей, идущих на север, я выбрал тот, в котором работал Хьюелл. Там мне ничего не удалось обнаружить. Как и в соседнем туннеле. Конечно, нет смысла искать что-либо и в обвалившихся туннелях с южной стороны, входы в которые подпирались деревянными балками. Я уже направился к туннелю, ведущему к выходу из пещеры, когда вдруг меня осенило. Единственная причина, по которой я считал, что за балками располагаются заваленные туннели,— утверждения профессора Уизерспуна. А единственное, что мне с уверенностью удалось узнать о профессоре, помимо того, что он ничего не смыслит в археологии, так это то, что он соврет — недорого возьмет.

Правда, о первом из этих туннелей он не врал. Тяжелые вертикальные балки, загораживающие проход, стояли намертво, и когда я посветил фонарем в полудюймовую щель между ними, то ясно увидел груду камней и песка, забивших проход до основания. Возможно, я был несправедлив к профессору.

А может быть, и нет. Две балки из тех, что загораживали вход во второй туннель, оказались незакрепленными.

Ни один карманник не вытаскивал кошелек так бережно и аккуратно, как я обошелся с балкой, отодвинув ее в сторону. Короткое нажатие на кнопку фонаря не высветило обвалившийся потолок. Просто мрачный серый туннель, убегающий в темноту. Я вытащил второе бревно и, протиснувшись в щель, оказался в туннеле.

Только теперь я осознал, что не смогу изнутри поставить балки на место. Одну еще куда ни шло, да и то приблизительно, а вторую невозможно водрузить обратно сквозь зазор шириною в шесть дюймов. Ничего не поделаешь. Я оставил ее в покое и пошел вдоль туннеля.

Через тридцать ярдов — резкий поворот налево. Я продолжал, как и раньше, для верности касаться тыльной стороной правой ладони стены туннеля, и вдруг она неожиданно ушла вправо. Я осторожно протянул руку и наткнулся на что-то холодное, металлическое. Ключ на крючке. Пошарив рукой дальше, нащупал тяжелую низкую деревянную дверцу, привешенную на петлях к вертикальной деревянной балке. Снял с крюка ключ, нашел отверстие замка, вставил ключ, медленно повернул и начал раскрывать дверь рывками, по полдюйма зараз. В ноздрях защипало от едкого запаха машинного масла и серной кислоты. Я приоткрыл дверцу еще на пару дюймов. Петли зловеще заскрипели. Мне вдруг на мгновенье померещилась виселица с болтающимся под порывами ночного ветра мертвецом. И мертвец тот — я. Тут сознание ко мне вернулось, я решил, что хватит осторожничать, быстро протиснулся в дверь и закрыл ее за собой, прежде чем зажечь фонарь.

Там никого не было. Быстрого осмотра пещеры, не более двадцати футов в диаметре, оказалось достаточно, чтобы понять: кто-то был здесь совсем недавно.

Я двинулся вперед и споткнулся о что-то тяжелое. Посмотрел вниз и увидел большой свинцовый аккумулятор. Провода от клемм тянулись к выключателю на стене. Я повернул выключатель, и пещера залилась светом.

Возможно, «залилась» — слишком сильно сказано, во всяком случае, по сравнению с тусклым лучом фонаря. Голая лампочка, ватт сорока, спускалась с середины потолка. Но освещения от нее было мне вполне достаточно.

В центре комнаты стояли две стопки желтых промасленных ящиков. Я был почти уверен, что в них, еще до того, как подошел поближе, а увидев надписи на крышках, уверился окончательно. Последний раз я видел эти ящики с маркировкой «Свечи «Чемпион» в трюме на шхуне капитана Флека. Патроны к пулемету и взрывчатка. Возможно, мне и не почудились огни той ночью, когда мы прохлаждались на рифе. Я видел огни. Капитан Флек выгружал груз.

С правой стороны — два деревянных стеллажа с двумя десятками автоматов и карабинов неизвестной мне конструкции. Они были густо покрыты смазкой, видимо, от высокой влажности в пещере. Рядом со стеллажами стояли три приземистых металлических коробки, наверняка патроны к автоматам. Я посмотрел на стеллажи с оружием и ящики на полу, и мне стало понятно ощущение гурмана, усаживающегося за обед из восьми блюд, приготовленный шеф-поваром высшей квалификации. Затем я вскрыл первый ящик, второй, а за ним и третий. Теперь я знал, что ощущает гурман, когда после того, как он заправил за воротник салфетку, к нему подходит метрдотель и объявляет, что ресторан закрывается.

В ящиках не было ни одного патрона для автомата или карабина. В первом ящике был черный порох, в другом — пакеты со взрывчаткой и обойма с патронами 44-го калибра, в третьем — запалы, детонаторы с гремучей ртутью, около сотни ярдов бикфордова шнура и плоская жестяная коробочка с химическими воспламенителями. По-видимому, всем этим пользовался Хьюелл на подрывных работах. Хрустальная мечта о заряженном автомате и радикальном изменении баланса сил на острове в результате так и оказалась несбыточной хрустальной мечтой. Патроны без подходящих винтовок или винтовки без подходящих патронов. Бесполезно, все абсолютно бесполезно.

Я выключил свет и вышел. На то, чтобы сломать спусковые механизмы всех автоматов и карабинов, ушло бы не больше пяти минут. До конца своих дней я не смогу себе простить, что эта мысль не пришла мне тогда в голову.

Через двадцать футов я наткнулся на аналогичную дверь в правой стене туннеля. Ключа не было, да он и не требовался, потому что дверь была незаперта. Я положил руку на ручку, повернул ее и приоткрыл дверь на пару дюймов. Волна зловония, вырвавшаяся наружу из узкой щели, с силой ударила меня в лицо, тошнотворный, гнилостный запах пробрался в ноздри, вызвав рвотные судороги. У меня волосы на затылке зашевелились, вдруг стало нестерпимо холодно.

Я открыл дверь пошире, вошел внутрь и прикрыл ее за собой. Я повернул выключатель и оглядел пещеру.

Но это была не пещера. Это была могила.

Какой-то изъян в атмосфере пещеры, вероятно, смесь влажного воздуха и паров фосфата извести, позволил телам сохраниться в почти идеальном состоянии. Разложение уже началось, но в самой незначительной степени, никоим образом не исказив пока внешность девяти трупов, лежавших в ряд в дальнем конце пещеры. Темные пятна на груди белых и защитного цвета рубах позволяли отчетливо представить себе, как их умертвили.

Зажав пальцами нос и стараясь дышать через рот, я включил фонарик, чтобы получше рассмотреть лица погибших.

Шестеро убитых были мне совершенно неизвестны. Судя по одежде и жилистым рукам — работяги. Я был уверен, что никогда не встречал их раньше. Но седьмого я узнал сразу же. Седые волосы, пушистые усы, борода: передо мной был истинный профессор Уизерспун. Даже сейчас сходство с самозванцем, занявшим его место, казалось поразительным. Рядом с ним лежал гигант, человек с рыжими волосами и огненного цвета густой щеткой торчащих в обе стороны усов. Это, несомненно, был доктор Ред Карстерс, чей портрет мне показывали в журнале. Девятый труп сохранился значительно лучше остальных, и я узнал его с первого взгляда. Его присутствие здесь подтверждало, что люди, опубликовавшие повторное объявление о найме па работу специалиста по топливу, действительно в нем нуждались. Это был доктор Чарльз Фейрфилд, мой бывший шеф в Отделе ракетного топлива исследовательского центра в Хепуорте. Один из восьми ученых, которых соблазнили поездкой в Австралию.