– По-вашему, он человек практичный? Не взбалмошный?

Коулман добродушно пожал плечами:

– Если у тебя есть деньги, то не обязательно быть практичным, верно? Я ничего не знаю о его прежних предприятиях. Когда я познакомился с ним в Риме, он где-то слушал курс изящных искусств, сам немного писал.

– Вы тоже художник, насколько я знаю. Рим прекрасный город – где еще жить художнику, как не в Риме?

– Великолепный. Прежде я работал инженером-строителем. Устал от жизни в Нью-Йорке.

– И вы живете в Риме один?

– Да. В маленькой квартирке в Трастевере. В пятиэтажке без лифта. Но там мило и тихо. Если ко мне приезжают гости, им приходится спать на диване в гостиной.

– И вы достаточно зарабатываете себе на жизнь живописью?

– Не очень. Но перебиваюсь. Делаю рамы в Риме. Это дает устойчивый доход. Большинство художников зарабатывает не картинами, а рамами.

Зордий улыбнулся, потом встал и поблагодарил Коулмана.

Коулман поднялся в номер и рассказал Инес о разговоре.

Он чувствовал себя совершенно спокойно. В конце концов, ведь Рей жив. Если Рей когда-нибудь расскажет правду, то его, Коулмана, могут обвинить в покушении на убийство. Неделю назад ему это казалось серьезной опасностью. Теперь – нет. Коулман предполагал, что Рея найдут. Он не знал, насколько велики шансы человека скрываться вечно, но, по его мнению, для Рея они были не очень высоки. Но что еще важнее, Коулман не думал, что Рей собирается прятаться всю жизнь. Все сводилось к тому, захочет ли Рей в конечном счете сказать правду или нет.

– Будет занятно узнать, что ему наговорят Смит-Питерсы, – сказал Коулман Инес, хохотнув.

– Ах, Эдвард, прекрати шутить!

– Ты же сказала, они на моей стороне.

Тем вечером Смит-Питерсы им не звонили, и Коулману это показалось странным, поскольку у него создалось впечатление, что Зордий собирался прямо в «Монако», чтобы поговорить с ними. Но возможно, они ничего – ни хорошего, ни плохого – не хотели сообщать ему или Инес по телефону.

На следующее утро в девять Лаура Смит-Питерс все же позвонила. Коулман был в комнате Инес, хотя ночевал в своей. Он и ответил на звонок. Лаура спросила, не желают ли они с Инес встретиться с ними за чашечкой кофе в одиннадцать «У Гарри».

– Мне бы очень хотелось увидеть вас обоих сегодня утром, – добавила Лаура чуть ли не с умоляющей интонацией.

Конечно. Коулман договорился о встрече.

«У Гарри» Инес и Коулман заказали кофе, а Смит-Питерсы – по «кровавой Мэри».

Вроде бы Френсис говорил сначала с частным детективом один, внизу, в фойе отеля, а Лаура в это время принимала ванну. Но детектив и ее хотел увидеть, поэтому она оделась и спустилась. Зордий расспрашивал о душевном состоянии Рея.

– Я сказала – как и Френсис, – что Рей, естественно, не выглядел очень счастливым, однако он не казался стрррашно удрученным.

Ее жесткое «р» превратило слово в гортанный cauchemar[51], иллюстрирующий, каким не казался Рей. А последнее слово она проглотила вместе с глотком «кровавой Мэри».

Все они слушали, подавшись вперед, словно за столиком сидели заговорщики, подумал Коулман. Или заключенные, планирующие побег. Френсис вытянул сухие губы, его маленькие глаза широко раскрылись. Он с невинным видом слушал свою жену. Но время от времени поглядывал на дверь, не открылась ли она. Коулман больше на дверь не смотрел.

– Мне очень жаль, что из-за меня вам достается, – сказал Коулман.

Он и в самом деле огорчился.

– Ну, вы же рррешительно ни в чем не виноваты, – сказала Лаура так серьезно, что Коулман даже не сразу понял нелепый юмор ситуации.

Он нервно улыбнулся, что заметила только Инес. Коулман почувствовал: Лаура уверовала в ту историю, которую рассказала «полиции».

– Он спрашивал о вашем отношении к Рею, – продолжала Лаура вполголоса, наклонившись к Коулману. – Я сказала, что, по моему мнению, вы его не очень хорошо знали. Разве не так?

– Так, – ответил Коулман.

– Я знаю, вы… его не очень любили, – вздохнула Лаура. – Но я ничего такого ему не говорила – я понимаю, что это чревато неприятностями.

«Так и есть», – подумал Коулман. Лаура закончила свою историю. Она сидела спокойно, глядя на руки, сложенные на коленях, словно школьница, которая скромно, но вполне прилично сыграла роль в любительской постановке. Коулману интересно было знать, не спрашивал ли Зордий что-нибудь еще, но он воздержался. Зордий явно не рассказал им про пулевые отверстия, но Коулман предположил, что тот сообщил об этом итальянской полиции.

– Я уверена, вы все говорили правильно, Лаура, – сказала Инес. – Давайте не будем волноваться.

– Волнение ничего нам не даст! – согласился Френсис, улыбнувшись.

Коулман поднял глаза в тот момент, когда дверь снова открылась. Вошла женщина, и Коулман узнал в ней миссис Перри, одетую в свободный серый плащ с капюшоном.

– Кажется, миссис Перри, – сказал Коулман и поднял руку, подавая ей знак.

Она увидела его, улыбнулась и направилась к их столику. Для нее нашли еще один стул.

– Я думала, вы уезжаете в пятницу, – сказала Лаура. – Мы бы вам позвонили, если бы знали, что вы здесь.

– Погода на Лидо сильно ухудшилась, – объяснила миссис Перри своим неторопливым меланхолическим тоном. – По крайней мере, впечатление такое, что там она гораздо хуже, так что я решила предоставить Венеции еще один шанс и переехать в «Даниэли» – теперь я там.

Они сделали заказ. Коулман переключился на чинзано. Миссис Перри попросила черри. Поговорив несколько минут о шопинге, она спросила Коулмана:

– Есть какие-нибудь новости о вашем зяте?

– Нет. Его отец прислал сюда частного детектива на подмогу.

– Правда? – спросила миссис Перри с неподдельным интересом. – Значит, его так пока и не нашли?

– Нет, – одновременно ответили Коулман и Френсис.

– Поскольку в газете больше ничего не появилось, я решила, что его нашли. Вы знаете, поднять завесу тайны не так интересно, как создать интригу, поэтому ничего такого не печатают. Однако Рей пока не найден!

– Никто не знает, что и думать, – сказал Коулман.

Миссис Перри посмотрела на Смит-Питерсов, потом на Инес, словно пытаясь прочесть их мысли.

– Его видел кто-нибудь после вас, мистер Коулман?

– Если и видел, то не сообщил, – ответил Коулман.

– И вы, по вашим словам, высадили его на набережной Дзаттере?

– Да, – сказал Коулман. – Ко мне вчера приходил частный детектив. Некто мистер Зордий.

– Я так и думала, – произнесла Лаура, скользнув взглядом по Инес. – Что он говорил?

– Задавал вопросы. – Коулман достал сигару. – Надеюсь, никто не возражает.

Все, кроме Инес, не возражали.

– Он спрашивал то же самое, что и полиция. – Вот только, припомнил Коулман, Зордий спросил у него еще, не пытался ли он приободрить Рея в тот вечер. – Собственно, ничего другого ему и не остается.

– Неужели молодой человек в его состоянии… мог уйти куда-то пешком? – неуверенно сказала миссис Перри. – Без всякой цели, просто чтобы забыться?

Голос ее звучал так, словно она сама не верила своим словам, а наступившее затем молчание говорило, что ее вопрос не был услышан. Идея ухода из Венеции пешком казалась невероятной. И Рей не был в таком уж «состоянии», подумал Коулман, и все они это знали.

Миссис Перри смутил собственный вопрос. Или молчание.

– Прошу прощения. Я понимаю, вы… – обратилась она к Коулману, – для вас эта ситуация особенно тяжела. То вас допрашивает полиция, то частный детектив. Но я могу понять, почему они… Вы ведь были последним человеком, который его видел.

Снова наступило молчание. Коулман чувствовал: все придумывают подходящие случаю слова. Миссис Перри считала, что он убил Рея. Если бы не считала, то не была бы так потрясена.

– Я, безусловно, останусь в Венеции и, возможно, сумею оказать помощь, – сказал наконец Коулман. – Но в настоящий момент я больше ничем не могу быть полезен.

– Эд, дорогой, вы знаете, где нас можно найти до пятницы, если вам понадобится моральная поддержка, – сказала Лаура, просияв своей немного зубастой улыбкой, первой за это утро.

– И я не очень уверен, что мы уедем в пятницу, – сказал ей муж. – Прежде чем я тронусь отсюда, я хочу твердо знать, что трубы установлены и работают. Позвоню им еще раз вечером в четверг. А до этого и шага отсюда не сделаю.

Коулман собрался и сказал миссис Перри:

– Очень мило с вашей стороны, Этель, проявлять такой интерес. – Коулман впервые назвал ее по имени и чувствовал, что она не против. – Ситуация огорчительная – никто не знает, жив он или мертв, – торжественно проговорил Коулман.

– Да кто тут не проявлял бы интереса? Любой, – сказала миссис Перри.

– Вы сегодня необычно молчаливы, Инес, – произнес Френсис.

– Просто не знаю… слов нет, – ответила Инес, разведя руками.

Голос ее слегка дрожал, но Коулман решил, что никто, кроме него, этого не заметил. Френсис, улыбаясь, протянул руку, взял Инес за запястье, легонько встряхнул его и сказал:

– Не волнуйтесь. Мы будем держаться вместе.

Они заказали еще выпивки, потом Смит-Питерсы предложили всем вместе отправиться куда-нибудь на ланч. Ланч был хорош, а атмосфера даже веселая. Коулман среди них чувствовал себя в безопасности. Когда принесли кофе, у него вообще появилось чувство собственной неуязвимости. Тогда-то он и решил предпринять еще одну попытку убить Рея, но на сей раз использовать более тривиальный способ, чем сталкивание с катера. Например, нападение на улице. Он представил, как идет следом за Реем по какой-нибудь узкой безлюдной улочке в Венеции, подбирает хороший камень и просто разбивает Рею голову. Если будет время, то можно сбросить тело в канал, а если нет – какое это имеет значение? Если его никто не увидит, то никто ничего не сможет доказать.

Коулман решил больше гулять по Венеции, незаметно последовать за Реем, если встретит его еще раз, и узнать, где тот ночует. Когда он будет знать район, останется только выбрать подходящее время вечером. Или можно сделать это днем, если улицы вокруг будут безлюдны. Конечно, сначала придется убедиться, что частный детектив не следит за ним.