— Понятия не имею, — отметил тот. — А почему вы решили, что он что-то затевает?

— Потому что подбор гостей у него какой-то странный.

— Вы так считаете? Дело в том, что никого из них я не знаю.

— А когда вы сюда приехали?

— Вчера вечером.

— И что, Джонатан вам не рассказал о приглашенных?

— Он говорил только, как ему хочется, чтобы прием удался.

Николас понимающе кивнул:

— Вот оно что. Тогда пойдемте посмотрим.

Миссис Комплайн и Клорис поднялись в свои комнаты, а трое мужчин, оставив пальто в гардеробной, где висел плащ, точно такой же, как у Джонатана, вышли в холл, куда доносились голоса из библиотеки. Кроме Ройала, там находились еще двое — мужчина с легким иностранным акцентом и женщина с глубоким контральто.

Николас неприятно рассмеялся:

— Этого я и ожидал.

Уильям повернулся к Мэндрейку:

— А что случилось?

— Насколько мне известно, ничего.

— Так чего же мы ждем? — спросил Николас. — Пошли.

Недавно прибывшие гости стояли у пылающего камина. Женщина лицом к двери, а мужчина спиной. Она смотрела на вошедших спокойно, без выражения. Лицо дамы ярко освещал торшер, и Мэндрейка сразу сразила наповал ее внешность. И почему Джонатан не предупредил, насколько она хороша собой? В мире, где обитал Обри, женщины разделялись на два типа: красивые (и притом обязательно умные) и некрасивые, зато эксцентричные. Мадам Лиссе относилась в первому типу.

Разделенные на пробор прямые волосы, собранные сзади в элегантный узел, были так гладко причесаны, что казалось, будто на голову надета черная атласная шапочка с голубоватыми вкраплениями. Овальное лицо отличалось интересной бледностью, ресницы не нуждались в туши. Ее профессию, пожалуй, выдавали только губы, умело подкрашенные темно-красной помадой. Простого покроя платье облегало тело как перчатка. Мадам была уже не так молода, по крайней мере старше мисс Уинн, и не такая хорошенькая, но в ней чувствовался подлинный французский шарм. Мэндрейк сразу так подумал, хотя и не знал толком, что это. Короче говоря, мадам Лиссе была по-своему очень красива.

Джонатан поспешил представить гостей.

Доктор сдержанно поклонился. Темноволосый, белокожий мужчина с небольшим брюшком и крепкими руками хирурга. Одет он был в костюм из английского твида, словно подчеркивающий его статус. Европеец, осевший в Англии. По его поведению Мэндрейк мог судить, что он либо не был знаком с Николасом Комплайном и не желал этого, либо уже встречался с ним и не хотел повторения.

В свою очередь, Николас во время представления рассеянно смотрел куда-то в пространство за левым ухом доктора, а затем пробормотал сквозь зубы приветствие, будто выругался.

Мадам Лиссе держалась с величественным спокойствием, которое обычно вызывает в мужчинах трепет. Не успела она пожать руки Уильяму и Мэндрейку, как Николас оказался рядом и подчеркнуто дерзко завладел ее вниманием. Он стоял в типичной позе ловеласа; одна нога прямо, другая чуть согнута. Одна рука время от времени опускалась на спинку ее стула, а другая приглаживала усы.

Всякий раз, когда доктор Харт смотрел в их сторону, а делал он это регулярно, Николас наклонялся к мадам Лиссе и громко и фальшиво смеялся, чтобы доктор видел, как приятно они проводят время в обществе друг друга. Мадам привыкла к вниманию мужчин, и потому поведение Николаса ее не смутило. Она легко и непринужденно завела общий разговор и даже сумела сделать его по-настоящему веселым. Джонатан и Мэндрейк ей в этом усердно помогали. Даже Уильям, который внимательно наблюдал за братом, по-своему откликнулся на ее очарование, спросив с присущей ему резковатостью, позировала ли она кому-нибудь для портрета. Узнав, что нет, он принялся бормотать что-то себе под нос, чем вызвал раздражение Николаса. Но мадам Лиссе разрядила обстановку, начав расспрашивать Мэндрейка о его пьесах. К разговору присоединился и Джонатан. И в этот момент в комнату вошли миссис Комплайн и Клорис.

Мэндрейк решил, что мать не знает об отношениях Николаса и мадам Лиссе, поскольку ее присутствие восприняла совершенно спокойно. Но раз так, почему у него расстроилась помолвка с Клорис? И вообще, как может быть, что все знают о романе Николаса и мадам Лиссе, а матери ничего не известно? Или младший сын для нее молодой бог, перед которым не может устоять ни одна женщина, и он выбирает любую? А мадам Лиссе просто в числе его многочисленных поклонниц?

Зато реакция Клорис была такой, как ожидал Мэндрейк. Когда Джонатан представлял мадам Лиссе, девушка напряглась и застыла. Молчание длилось больше секунды, а затем они весьма любезно поздоровались, будто обменялись какими-то тайными знаками. «Значит, у них хватило ума ничего не показывать на людях, — подумал Мэндрейк. — Интересно, Джонатан воспринял это с таким же облегчением, как и я?»

А вот миссис Комплайн восприняла доктора Харта весьма странно. Рассеянно пробормотав обычное приветствие, она присмотрелась к нему и вдруг сильно побледнела, так что на мгновение Мэндрейк испугался, не случится ли с ней обморок. Но все обошлось. Миссис Комплайн села в кресло, расположенное подальше от света, а следом появился дворецкий Кейпер с подносом, уставленным бокалами с хересом и коктейлями с шампанским.

II

Коктейли чуда не совершили, но обстановка разрядилась. Выпивка подействовала на всех, особенно на доктора Харта. Он явно расслабился и оживленно беседовал с Клорис и Уильямом, стараясь по-прежнему не замечать Николаса. А тот продолжал демонстративно флиртовать с мадам, теперь, видимо, в расчете на реакцию Клорис. Стоило Элизе что-то произнести, даже пустяковое замечание, он изображал оживление, чтобы Клорис вновь почувствовала себя брошенной. Мэндрейк наблюдал за ней с удовольствием. Возможно, она и страдала, но вида не подавала, разве что иногда задумчиво на него поглядывала. Было видно, что девушка все понимает.

Клорис внимательно слушала доктора Харта, который сделался любезным и разговорчивым. Она спросила, слышал ли он последние новости по радио, и доктор немедленно сообщил о своем отношении к этому популярному источнику информации:

— Терпеть не могу радио. Оно действует мне на нервы. Чтобы быть в курсе последних событий, мне вполне достаточно газет. Вы не поверите, но я дважды менял квартиру из-за того, что соседи включали радио на полную громкость. Видимо, так я устроен.

— Джонатан тоже не любит радио, — вставил Мэндрейк. — Его уговорили поставить радиоприемник в курительной комнате, но кажется, он до сих пор его ни разу не включал.

Доктор Харт улыбнулся:

— После ваших слов я еще сильнее зауважал хозяина дома.

Теперь он держался совершенно свободно, рассказывал о своей любви к природе, об отдыхе в Тироле.

— Это еще когда существовала Австрия. Вы бывали в Капруне, мисс Уинн? Горный курорт, дивное место. А неподалеку город побольше, Целль-ам-Зее, центр округа. Музыка на главной площади, восхитительные маленькие трактиры, кафе и магазины, где можно купить лучшую в мире обувь.

— И прекрасные плащи, — добавила Клорис с улыбкой.

— Так вы уже видели плащ, который я подарил нашему хозяину?

— Николас недавно его надевал, когда мы выходили гулять.

— Вот как?

— Надеюсь, во время прогулки вы посетили мой бассейн? — спросил Джонатан, услышав последние фразы.

— Завтра в нем искупается Николас, — сообщил Уильям. — Или выдаст мне десять фунтов.

— Что за глупости, Уильям! — воскликнула мать. — Пожалуйста, Джонатан, запретите этим сумасбродам подходить к бассейну.

Тут доктор Харт вздрогнул и вгляделся в затененный угол, где сидела миссис Комплайн. Клорис ему что-то сказала, но он не слышал. Потом Харт вроде бы овладел собой, но Мэндрейк заметил, что, когда он брал с подноса второй коктейль, его рука дрожала.

Странно, что они оба встревожились, причем он больше, хотя прежде эти люди не встречались. Если только… нет, такого просто не может быть.

— Леди Херси Амблингтон, — объявил появившийся в дверях дворецкий.

«Вот она какая, конкурентка мадам Лиссе, — подумал Мэндрейк. — Постарше, конечно, но тоже хороша собой».

Херси и впрямь выглядела великолепно. Правильные черты лица, на щеках здоровый румянец, темные брови не выщипаны, как того требовала мода, красивые голубые глаза. Плюс идеально подчеркивающий достоинства фигуры костюм из дорогого твида.

Джонатан поспешил навстречу кузине. Они расцеловались. Видимо, он ей что-то шепнул, потому что леди напряглась и отстранилась. Стоящий неподалеку Мэндрейк услышал ее слова:

— Джо, что ты затеял?

— Ровным счетом ничего, — заверил Джонатан и, взяв ее под локоть, подвел к гостям.

— С мадам Лиссе ты, конечно, знакома.

— Да, — буркнула Херси. — Здравствуйте.

— А с доктором Хартом?

— Тоже. — Херси быстро поздоровалась и повернулась к ним спиной. — О, Сандра, как я рада вас видеть! — Она расцеловалась с миссис Комплайн.

— Поцелуйте и меня, Херси, — вступил Николас.

— Вот еще. Сколько времени твоя часть стоит в Чиппинге, а ты не нашел времени ко мне заглянуть. — Он улыбнулась его брату. — Уильям, дорогой, я и не знала, что ты дома. Выглядишь прекрасно.

— Спасибо, Херси, — произнес Уильям без улыбки. — Вы знакомы с Клорис?

— Еще нет, но рада буду это сделать и поздравить вас обоих. — Херси пожала руку Клорис.

— А это мистер Обри Мэндрейк, — сказал Джонатан, подавая ей бокал с коктейлем.

Лицо Херси осветилось улыбкой.

— Здравствуйте. Джонатан мне о вас рассказывал. Не хотите написать пьесу о парикмахерах? Главных героев двое, оба мужчины, оба влюблены в одну женщину. В конце один душит другого шиньоном.

Мэндрейк вежливо улыбнулся: