— И вы узнали в нем одного из ваших гостей?

— Именно так, инспектор.

— Как его имя?

Этот простой вопрос, казалось, расстроил лорда. Раз или два он открывал рот и закрывал его снова. Наконец он промямлил:

— Вы спрашиваете, как его имя?

— Да, милорд.

— Видите ли… — Лорд обвел комнату глазами, как бы в надежде, что его осенит вдохновение. — Его звали… да, я бы сказал, звали… да, именно так… граф Станислав.

Лорд Катерхем вел себя так странно, что инспектор оторвался от блокнота, куда приготовился записать имя, и уставился на лорда. Но в этот момент, очень кстати для сконфуженного пэра, их прервали. Открылась дверь, и в комнату вошла девушка — высокая, стройная, смуглая, с привлекательным мальчишеским лицом и очень решительными манерами. Это была леди Эйлин Брент, старшая дочь лорда, в домашнем кругу звавшаяся Юлой. Она кивнула остальным и сразу же заговорила с отцом.

— Я нашла его, — объявила она.

В первый момент инспектор чуть было не сорвался с места, решив почему-то, что леди захватила в плен кровавого убийцу, но очень скоро до него дошло, что говорит она совсем о другом.

Лорд Катерхем облегченно вздохнул:

— Молодец. Что же он сказал?

— Он сейчас же выезжает. Нам следует соблюдать благоразумие.

Лорд досадливо поморщился:

— Именно такой глупости и можно было ожидать от Джорджа Ломакса. Однако он приедет, и я умываю руки. — Лорд, казалось, несколько приободрился.

— Так вы говорите, убитого звали граф Станислав? — вдруг спросил доктор.

Отец и дочь обменялись короткими как молния взглядами, и лорд высокомерно ответил:

— Ну да. Я же только что сказал.

— Я лишь потому спросил, что мне показалось, вы не были совершенно уверены в этом, — робко объяснил Картрайт.

Лорд укоризненно посмотрел на него.

— Я проведу вас в зал заседаний, — сказал он, несколько оживляясь.

Все последовали за ним, при этом замыкавший шествие инспектор все время зорко оглядывался по сторонам, словно рассчитывал обнаружить улики за дверью или в картинной раме.

Лорд Катерхем достал из кармана ключ, отпер дверь и распахнул ее. Все вошли в большую комнату, обшитую дубовыми панелями, с тремя высокими, выходящими на террасу французскими окнами. В комнате стоял длинный обеденный стол, несколько дубовых комодов и красивых старинных стульев. На стенах висели портреты почивших Катерхемов и других родственников. У левой стены, примерно посередине между окнами и дверью, на спине, широко раскинув руки, лежал человек.

Доктор Картрайт подошел к трупу и опустился на колени. Инспектор занялся изучением окон. Среднее было притворено, но не заперто. Снаружи на ступеньках были видны следы, поднимавшиеся к окну и затем спускавшиеся обратно в парк.

— Все ясно, — кивнув, произнес инспектор. — Но следы должны были остаться и внутри. Почему же их нет на паркете?

— Я знаю почему, — вмешалась Юла. — Сегодня утром служанка натирала пол и только под конец увидела труп. Понимаете, когда она пришла сюда, было еще темно… Она прошла прямо к окну, подняла шторы, начала натирать пол и, естественно, ничего не увидела, поскольку труп лежал в другом конце комнаты. Лишь потом она наткнулась на него.

Инспектор кивнул.

— Ну что ж, — начал лорд Катерхем, которому хотелось поскорее освободиться, — я покидаю вас, инспектор. Вы можете найти меня, если… э-э… я вам понадоблюсь. Но скоро из Вивернского аббатства приедет мистер Джордж Ломакс, он сможет вам рассказать намного больше, чем я. Вы сами убедитесь, когда он приедет.

Не дожидаясь ответа, лорд Катерхем предпринял решительное отступление.

— Черт бы побрал этого Ломакса, — пробормотал он. — Впутал меня в эту историю… В чем дело, Тредвелл?

Убеленный сединой дворецкий почтительно тронул его за локоть:

— Поскольку вы, милорд, были заняты, я взял на себя смелость распорядиться насчет завтрака. В столовой все приготовлено.

— Я даже думать не могу о еде, — мрачно ответил лорд, поворачиваясь и направляясь в столовую. — Даже представить себе не могу…

Юла взяла его под руку, и они вместе вступили в столовую.

На буфете стояло с десяток тяжелых золотых блюд, которые поддерживались горячими с помощью патентованных приспособлений.

— Яичница, — объявил лорд Катерхем, поднимая крышку, — яйца с беконом, почки, жареная дичь, рыба, холодная ветчина, холодный фазан. Я ничего не хочу, Тредвелл. Будьте добры, скажите, чтобы мне сварили яйцо.

— Слушаю, милорд.

Тредвелл удалился. Между тем лорд Катерхем в задумчивости положил себе на тарелку порядочную порцию почек и бекона, налил чашку кофе и сел за стол. Юла уже приступила к яичнице с ветчиной.

— Я ужасно проголодалась, — сказала она с набитым ртом. — Должно быть, от волнения.

— Все это хорошо вам, молодым, — проворчал ее отец. — Вы любите волноваться. Мое же здоровье требует осмотрительности. Избегать всяческих волнений — вот что сказал сэр Абнер Уилс, — всяческих волнений. Легко говорить человеку, сидящему в своем кабинете на Харли-стрит. Как я могу избегать волнений, когда этот осел Ломакс взваливает на меня дела вроде этого. Впредь буду тверже.

Печально кивнув головой, лорд Катерхем поднялся и положил себе ветчины.

— Ничего, — весело сказала Юла, — скоро приедет Джордж. По телефону он нес что-то бессвязное. Через пару минут он будет здесь и прожужжит нам все уши, твердя о благоразумии.

Эта перспектива заставила лорда Катерхема застонать.

— Он уже встал? — спросил лорд.

— Он сказал мне, — ответила Юла, — что диктовал письма и меморандумы аж с семи утра.

— Есть чем гордиться! — заметил ее отец. — Эти государственные люди необыкновенно глупы. Они заставляют своих секретарей подыматься в самое несусветное время, чтобы диктовать им всякий вздор. Если бы приняли закон, запрещающий им вставать раньше одиннадцати, сколько пользы это принесло бы нации! По крайней мере, они бы не успевали наговорить столько чепухи. Ломакс все время твердит мне о моей позиции. Как будто у меня есть какая-нибудь позиция! Кому в наши дни охота быть пэром!

— Никому, — откликнулась Юла. — Любой охотнее согласится открыть процветающую пивную.

Совершенно бесшумно в столовой появился Тредвелл с двумя вареными яйцами на маленьком серебряном подносе, который он поставил перед лордом Катерхемом.

— Что это, Тредвелл? — вяло спросил лорд, с отвращением глядя на поднос.

— Вареные яйца, милорд.

— Ненавижу вареные яйца, — недовольно пробурчал лорд. — Они абсолютно безвкусны. Мне противно даже смотреть на них. Пожалуйста, унесите их, Тредвелл.

— Слушаю, милорд. — И Тредвелл, и вареные яйца исчезли так же бесшумно, как появились.

— Слава Богу, в этом доме поздно встают, — серьезно сказал лорд Катерхем. — Когда наши гости проснутся, нам придется, по-видимому, все рассказать. — Он вздохнул.

— Кто же все-таки убил его? — осведомилась Юла. — И зачем?

— К счастью, это не наша забота, — ответил лорд. — Пусть ищет полиция. Хотя вряд ли инспектор Бедсворти способен что-нибудь найти. На самом деле, я думаю, это сделал Айзекстайн.

— То есть?

— Всебританский синдикат.

— Зачем бы это понадобилось мистеру Айзекстайну, если он специально приехал сюда, чтобы повидаться с убитым?

— Высокая политика и финансы, — туманно объяснил лорд. — Кстати, я не удивлюсь, если этот господин имеет привычку рано вставать. Чувствую, он вот-вот свалится на нас. У них в Сити это принято. Ты можешь быть сколь угодно богат, но при этом все равно успевать к поезду в девять семнадцать.

Через открытое окно донесся шум мощного мотора.

— Ломакс! — воскликнула Юла.

Отец и дочь высунулись из окна и приветствовали пассажира подъехавшей к дому машины.

— Мы здесь, друг мой, мы здесь! — крикнул лорд Катерхем, поспешно дожевывая кусок ветчины.

Джордж не обнаружил желания войти через французское окно. Он вошел во входную дверь и появился, предводительствуемый Тредвеллом. Последний тут же снова удалился.

— Позавтракайте с нами, — предложил лорд, пожав гостю руку. — Хотите почек?

Джордж нетерпеливым жестом отринул почки:

— Какое ужасное бедствие, ужасное, ужасное!

— В самом деле, ужасное. Немного рыбы?

— Нет, нет. Надо все уладить. Любой ценой надо все уладить!

Как и предсказывала Юла, Джордж тут же начал тараторить.

— Я понимаю ваши чувства, — мягко сказал лорд Катерхем. — Попробуйте яичницу с ветчиной или, может быть, рыбу?

— Совершенно непредвиденная случайность… национальное бедствие… концессии под угрозой…

— Сделайте передышку, — перебил его лорд, — и поешьте немного. Вам нужно немного поесть, чтобы прийти в себя. Хотите вареных яиц? Здесь только что были вареные яйца.

— Да не буду я есть, — сказал Джордж. — Я уже завтракал, а если бы и не завтракал, все равно бы не стал. Мы должны подумать, как действовать дальше. Вы еще никому не сказали?

— Пока знаем только мы с Юлой. И еще местная полиция. И Картрайт. И слуги, разумеется.

Джордж застонал.

— Возьмите себя в руки, дорогой друг, — сердечно проговорил лорд. — Я все же хочу, чтобы вы позавтракали. Вы, кажется, не понимаете, что убитого все равно не воскресить. Остается заняться похоронами. Очень печально, но ничего не поделаешь.

Джордж вдруг успокоился:

— Вы правы, Катерхем. Так вы вызвали местную полицию? Это не то. Здесь нужен Баттл.

— Кто?

— Я имею в виду суперинтенданта Баттла из Скотланд-Ярда. Исключительно осторожный человек. Он сотрудничал с нами в той печальной истории с партийными фондами.

— Что это за история? — заинтересовался лорд.

Но Джордж наткнулся взглядом на сидевшую на подоконнике Юлу и вспомнил, как только что говорил об осторожности. Он поднялся: