Джеймс Хэдли Чейз - Тайна сокровищ магараджи

– Пока нет, – ответил Парвис. – Сторожи Бида, если он еще раз навестит эту девушку, мы посмотрим на нее. Сейчас же не спускай глаз с Бида: мне кажется, что через пару дней что-то начнется…

– Может быть, даже скорее, – зевая, бросил в трубку Бурус. – В таком случае я устраиваюсь около дома Бида. Спокойной ночи!

Адам Гилис подошел к окну и выглянул на улицу. К дому подъехало такси, задержалось у тротуара, и из машины вышла женщина. Ева! Гилис сразу же задался вопросом: что могло ее привести к нему в такое позднее время? Быстро отошел от окна и пошел в ванную надеть пижаму. Услышав стук, Адам открыл дверь.

– А, это ты, Ева! – воскликнул он, глядя на сестру с деланным удивлением. – Каким ветром тебя занесло сюда?

– Мне нужно срочно поговорить с тобой. Могу я войти?

– Конечно, – недовольным тоном сказал он. – Уже поздно, и я, собственно, хотел ложиться спать.

Ева присела на тахту и без предисловия сказала:

– Сегодня вечером Рико приводил к Килле этого Бида. Они только что разошлись.

– Бида? – Адам отошел от окна и приблизился к Еве. – Ты видела его?

Ева кивнула.

– Ну и что? Подойдет он для дела?

– Думаю, что да. Но он сначала хочет осмотреть окрестности тюрьмы.

– Расскажи мне обо всем, я хочу знать подробности разговора.

Адам, сидя на кровати, внимательно слушал отчет сестры. Когда она закончила, он закурил и широко ей улыбнулся.

– Отлично! Бид наверняка справится с этим делом. Я знал, что не ошибусь в нем. А ты что об этом скажешь?

Ева вздрогнула, вспомнив леденящий душу взгляд того посетителя.

– Меня пугает, что это на самом деле очень опасный тип. Есть в нем что-то, что напоминает дикого зверя.

– Он – убийца, – напомнил ей Адам. – Один из немногих прирожденных убийц, которые еще остались в Нью-Йорке. Их всегда было немного: Делингер, Нельсон, Баркер… Можно сосчитать их по пальцам. Бид, пожалуй, последний. Это самый подходящий человек для нашего дела.

– Адам, все это дело очень беспокоит меня. Оно слишком опасно. Если этому Биду даже удастся выкрасть Хотта из тюрьмы и доставить сюда, то откуда ты знаешь, что Хотт скажет тебе, где спрятаны драгоценности?

Оживление на лице Адама исчезло. Вместо него появилось что-то хитрое, лисье.

– Наверняка скажет, а как же еще. Ведь он будет нам благодарен, что мы спасли его из тюрьмы. А когда я скажу, что Рей хочет заключить с ним сделку, Пауль Хотт будет просто счастлив. Мы только поможем ему ускорить заключение сделки с Реем.

– Все не так! – крикнула Ева. – Думаешь, что я такая глупая и слепая? Ты собираешься не помочь Хотту бежать из тюрьмы, а выкрасть его оттуда, может быть, помимо его воли. А это большая разница. Хотт будет противиться такому освобождению: оно ему ни к чему. Посуди сам: разве может здравомыслящий человек, которого и так через два года выпустят на волю, быть себе врагом и сделать непоправимый шаг, который приведет его в тюрьму на новый и длительный срок. Ведь Хотту известно, что, если он уйдет из тюрьмы и его поймают, его ожидает пожизненное заключение. Узник терпеливо ждал своего часа пятнадцать лет, осталось только два года, которые в его положении – сущий пустяк. Бежать Хотт, по всему, не должен хотеть и насильственное похищение может воспринять как свою гибель. Адам, почему ты не хочешь подождать, пока Пауль Хотт сам не выйдет на свободу?

Гилис погасил сигарету в пепельнице, стоявшей на ночном столике. Лицо его ничего не выражало.

– Ты хочешь, чтобы я ждал эти два года? – осторожно начал он. – Я случайно узнал, что Рей хочет обмануть страховую компанию и получить драгоценности в свои руки. Если я стану ждать два года, пока Хотта выпустят из тюрьмы, кому-нибудь другому сможет прийти в голову такая же гениальная мысль помочь Рею и получить за это хороший кусок. Если я хочу заработать эти деньги, я должен действовать быстро; и я буду так действовать, даже если это станет моим последним делом. Полмиллиона долларов! Ева, ты только подумай об этом!

Нет, Ева не хотела этих денег. Даже если бы их подарили, она не притронулась бы к ним. Она была заодно с Адамом и помогала ему только потому, что боялась потерять его, единственного родного человека в этом мире. Никакой другой награды девушка не ожидала и не желала получить, принимая участие в этом опасном деле, кроме признательности брата и того, что он разрешает быть рядом с ним, а не в разлуке.

– Но… к сожалению, это будет не полмиллиона, – заметил Адам. – Ведь часть денег я должен буду отдать Хотту. Черт его знает, не потребует ли он половину? Но сомневаюсь…

Ева догадывалась о том, что собирается делать Адам.

– Ты не намерен что-то давать ему, да? – спросила она.

– Ты имеешь в виду Хотта? Он ничего не скажет нам, если мы ему не заплатим хорошо. Конечно, он не получит половину, но и то, что ему достанется, будет немалой суммой.

– Нет, я говорю о Килле. Он ничего не получит?

– М-да. Возможно, что-то придется бросить ему, чтобы он сидел тихо… Увидим. Однако ты у меня трусиха и паникер. Думаешь только об одних трудностях. Твоя беда, Ева, в том, что ты все слишком близко принимаешь к сердцу. Все дальнейшее руководство делом я беру в свои руки, чтоб ты меньше знала о нем и меньше волновалась.

– Ты не ответил на мой вопрос. Что ты намерен делать с Килле? И что будет, когда о полумиллионе узнает Бид?

Гилис снова зажег сигарету, а спичку выбросил в окно.

– В соответствующий момент я решу все эти вопросы. Ты тем временем постоянно держи глаза и уши открытыми. Я имею в виду нашего друга Килле. Он попытается что-нибудь скрыть, но это ему не должно удаться. Малышка, а не хочешь ли ты им заняться поближе? Если бы нам удалось найти на него какой-нибудь крючок, легко можно было бы поставить его на место.

– Я не стану шпионить и шантажировать, – сказала Ева.

– Зачем ко всему приклеивать ярлыки? Ну, допустим, что это будет шантаж. Ну, и что же из этого? А может, ты хочешь остаться с Килле до старости? Только рано или поздно он бросит тебя, моя милая.

Девушка встала.

– Адам, послушай меня. Возможно, ты перехитришь Килле, но Бида – никогда. Килле не в счет. Он стар, болен, вообще конченый человек. Но Бид! Это совсем другое дело! Он опасен и неглуп. И если он все узнает…

– Знаю, знаю, – сказал Гилис, одаривая сестру очаровательной улыбкой. – Я все понимаю, но уверяю тебя, что абсолютно не боюсь этого Бида. Думаю, что во мне достаточно ума и ловкости, чтобы справиться с любым человеком. Я знаю, что Бид – убийца, и с меня этого достаточно. Один умелый удар может убить любого зверя, и в этом случае Бид не явится исключением. Он не пугает меня, сестренка.

Ева схватила брата за руку.

– Дорогой, прошу тебя, не делай этого. Я знаю, что Бид достанет из тюрьмы Хотта, но все твои неприятности и начнутся от этого. Умоляю, брось это дело! Оно принесет тебе такое несчастье, которого ты никогда не знал. Откажись от своих планов, пока еще не поздно!

Гилис похлопал сестру по плечу.

– Я думаю, что ты сегодня, несмотря ни на что, будешь крепко спать, – сказал он, демонстративно зевая. – Я смертельно устал. Отправляйся и ты спать, Ева, и запомни: заботься о своих делах, мои пусть не волнуют тебя никогда!

Расстроенная девушка посмотрела на Адама с печалью.

– Хорошо, – примирительно произнесла она.

– Не найдется ли у тебя десяти долларов? – спросил брат, провожая сестру до двери.

– Возьми, – сказала девушка, отводя взгляд и подавая сумочку.

– Я возьму только десять, чтобы ты не говорила, что я тебя разоряю.

Ева снова посмотрела в глаза брату.

– Адам, в последний раз прошу тебя, остановись! Неужели ты не понимаешь в самом деле, на что ты идешь?

– Прекрати! – прикрикнул на нее Адам, открывая дверь. – У меня может кончиться терпение. – И он не сильно, но поспешно вытолкнул сестру в коридор. Дверь за спиной Евы тут же захлопнулась.

Джек Бурус сидел в машине с сигаретой в зубах и с нахмуренным лбом. Время от времени он выставлял руку в окно, чтобы в свете недалекого фонаря посмотреть на часы. Было уже четверть второго, а Эндсвит, который должен был подменить Буруса, все не появлялся. Джек зевнул и ругнулся по адресу коллеги.

«Пошел бы и я спать, – думал он. – Но пусть сначала заснет эта скотина Бид, только тогда можно будет снять наблюдение. Пока же этому типу не спится и у него горит свет, оставлять пост нельзя». Джек закурил еще одну сигарету, проклиная про себя свою собачью жизнь. Время от времени он замечал тень Бида на занавесках. Тот ходил взад и вперед по комнате, и не было похоже, чтобы он собирался спать. Джек снова посмотрел на часы: без пяти два… зевнул в который уже раз. По тротуару шел полисмен, постукивая своим жезлом по ноге. Он бросил взгляд на сидевшего в машине Буруса, сошел на проезжую часть и подошел к машине.

– Ждешь кого-нибудь? – спросил полицейский Буруса, разглядывая его подозрительным взглядом.

– Конца света жду, – заметил подошедшему саркастически Бурус.

– Ты что, выпил малость? – с надеждой в голосе спросил тот.

– Видишь, я занят. Иди и смотри за своим участком и отцепись от меня, – сказал Джек.

Полисмен наклонил в сторону голову, подумал немного, потом заявил:

– Я думаю, приятель, что должен задержать тебя. Уже неделя, как я никого не арестовывал, и думаю сделать это сегодня. Поехали в участок.

Разозленный Бурус вытащил свое удостоверение и сунул его под нос полисмену.

– Если ты умеешь читать, идиот, то посмотри вот на это. Мой старик и лейтенант Олин между собой вот так, – и детектив показал два сложенных между собой пальца.

– Да, я мог бы догадаться, – примирительным тоном сказал полицейский. – Забудем, друг.

Джек увидел, как в комнате Бида погас свет.

– Спокойной ночи, до утра, – сказал Бурус. – Тип, которого я сторожу, улегся спать.