Эллери Куин - Тайна сиамских близнецов

— Захватывает новую площадь? — прошептал Эллери.

Инспектор казался спокойным.

— Да. Они кое-как сдерживают его. Конечно, это только временно.

— Значит, дороги вниз еще нет? — спросил инспектор.

— Боюсь, что нет.

— О, Господи! — воскликнул доктор Холмс и отбросил сигарету.— Идемте завтракать.

Никто не ответил. Вдруг мисс Форрест отскочила назад, будто увидела змею. Длинный, похожий на перышко кусок пепла спускался на землю. Пока все испуганно наблюдали за ним, показались новые перышки.

— Пепел,— с трудом выговорила мисс Форрест.

— Ну и что же? — высоким, срывающимся голосом сказал доктор Холмс.— Ветер переменился, мисс Форрест, вот и все.

— Ветер переменился,— проговорил задумчиво Эллери. Он нахмурился и достал из кармана портсигар.

Ни один мускул не дрогнул на лице миссис Ксавье.

Молчание нарушил появившийся в дверях Марк Ксавье.

— Доброе утро. Что за разговоры о пепле?

— О, мистер Ксавье! — воскликнула мисс Форрест.

Пожар усилился.

— Усилился? — Он вышел вперед и остановился около жены брата. Его острые глаза были сегодня тусклыми, белки покраснели, казалось, он или плохо спал, или сильно напился. Это плохо, - бормотал он.— Плохо. Похоже, что...— Он остановился и повысил голос.— Ладно. Какого черта мы ждем? К дьяволу пожар! Что слышно о завтраке? Где Джон? Я умираю с голоду.

Из-за дома показалась высокая, нескладно скроенная фигура Боунса. Он нес кирку и испачканную землей лопату. При свете солнца он выглядел просто истощенным стариком в грязной спецовке, со свирепыми глазами и огромными руками. Он протопал по ступеням, не глядя по сторонам, и скрылся в дверях.

Миссис Ксавье пошевелилась.

— Джон? Да, где же Джон? — Она повернулась, пристально посмотрев в налитые кровью глаза деверя.

— А разве ты не знаешь? — насмешливо спросил Марк Ксавье.

— Нет,— ответила женщина медленно,— не знаю. Он не приходил в спальню вечером.— Ее черные глаза вспыхнули.— Во всяком случае, его не было сегодня утром в постели, Марк.

— Ничего странного в этом нет,— сказал доктор Холмс торопливо, с неестественным смешком.— Наверное, заработался в лаборатории до утра. Он полностью поглощен одним экспериментом.

— Да,— сказала миссис Ксавье.— Он говорил вчера, что задержится в лаборатории. Правда, мистер Квин? — Она внезапно перевела свои замечательные глаза на инспектора.

Инспектор был мрачен. Он почти не скрывал своего отвращения.

— Да, он предупреждал, мадам.

— Ладно, я схожу за ним.— Доктор Холмс прошел через открытую дверь в игровую комнату.

Все молчали. Миссис Ксавье рассеянно смотрела на небо. Марк Ксавье дымил сигаретой, спокойно сидя на перилах террасы, полузакрыв глаза. Энн Форрест скручивала и раскручивала у себя на коленях носовой платочек.

Послышались шаги, и в дверях появилась полная фигура миссис Уири.

— Завтрак подан, миссис Ксавье,— сказала она нервно.— Эти господа,— она указала на Квинов,— они тоже?..

Миссис Ксавье повернулась к ней.

— Разумеется,— взбесилась она.

Миссис Уири покраснела и ушла.

Внезапно все уставились на двери, через которые несколько минут назад вышел доктор Холмс. В дверях стоял высокий англичанин. Покрытая белыми пятнами правая рука была сжата в кулак, каштановые волосы растрепались и смешно торчали в разные стороны, губы тряслись, лицо_ посерело.

Казалось, он так и не сможет ничего выговорить. Его рот открывался и закрывался, но он не издавал ни одного звука.

Наконец он проговорил неясным, охрипшим голосом:

— Он убит!

Мелкая дрожь, начавшаяся в глубоком декольте миссис Ксавье, скользнула вниз по ее телу и растворилась в трепещущих складках малинового одеяния. Она навалилась на перила террасы, вцепившись в них сильными руками. Смуглые суставы пальцев побелели и стали похожи на хрящи. Глаза, казалось, готовы были лопнуть. Но она не издала ни звука, и выражение лица ничуть не изменилось, сохранилась даже обычная жуткая улыбка.

Глаза мисс Форрест закатились так, что только маленькие кусочки зрачков виднелись на эллиптических белках. Она вскрикнула и, едва приподнявшись со стула, с грохотом упала на него.

Марк Ксавье раздавил между пальцами горящую сигарету и оттолкнулся от перил, потом обогнул доктора Холмса и вбежал в дом.

— Убит? — вопросительно протянул инспектор.

— О, Господи,— шептала мисс Форрест, уставившись на миссис Ксавье и кусая кончики пальцев.

Тогда Эллери бросился вдогонку за Марком, и все остальные, спотыкаясь, наталкиваясь друг на друга, последовали за ним через комнату для игр, через дверь в библиотеку, через другую дверь...

Кабинет доктора Ксавье помещался в правой части дома в маленькой квадратной комнате с двумя окнами, выходящими на узкую полоску каменистой почвы и опушку леса. В ней было четыре двери. Одна — из библиотеки, вторая — налево от нее — вела в коридор, третья, в той же стене, выходила в лабораторию, и четвертая дверь, расположенная напротив первой, также вела в лабораторию. Эта последняя дверь была широко распахнута, открывая белые стенные шкафчики с приборами и посудой.

Меблировка кабинета была скромной, почти монашеской. Три высоких книжных шкафа красного дерева со стеклянными дверцами, старое кресло, жесткая кушетка, обитая черной кожей, маленький комод, серебряный кубок под стеклянным колпаком. На стене, в рамке,— большая, плохо снятая, групповая фотография мужчин в смокингах. В центре комнаты, напротив двери, идущей из библиотеки,— широкий письменный стол красного дерева. За столом, в крутящемся кресле, сидел доктор Ксавье...

Одет он был так же, как и прошлой ночью, за исключением пиджака и галстука, небрежно брошенных в кресло. Голова и грудь безвольно лежали на столе. Левая рука находилась рядом с головой, длинные пальцы напряженно вытянуты, ладонь прижата к столу. Правая рука свисала под стол. Расстегнутый воротничок рубашки открывал серовато-голубую шею.

Он лежал на левой щеке с плотно сжатыми искривленными губами и широко раскрытыми остекленевшими глазами. Верхняя часть туловища была слегка отодвинута от стола, с правой стороны груди на рубашке расплылось темно-красное пятно, в котором четко виднелись две дырочки.

На столе не было обычных письменных принадлежностей. Вместо чернильницы, пресс-папье, стаканчика для карандашей и бумаги на нем лежали игральные карты, расположенные в довольно странном порядке. Большую их часть накрывало тело хирурга. На краю зеленого ковра, покрывавшего пол, в углу, ближе к закрытой двери, выходящей в коридор, лежал длинный черный револьвер.

Марк Ксавье, прислонившись к косяку двери, ведущей в библиотеку, пристально смотрел на неподвижное тело брата.

Миссис Ксавье за спиной Эллери невнятно пробормотала: «Джон».

Наконец Эллери сказал:

— Я думаю, вам всем лучше уйти отсюда. За исключением доктора Холмса. Он нам нужен. Пожалуйста, прошу вас.

— Он нам нужен? — грубо повторил Марк Ксавье. Его веки тяжело прищурились, глаза налились кровью. Он рванулся от косяка двери.— Что вы хотите сказать этим «нам»? Кто вы такие, в конце концов, черт вас побери?

— Марк, прошу тебя,— механически проговорила миссис Ксавье. Она оторвала наконец взгляд от тела мужа и прижала к губам красный батистовый платочек.

— Нечего меня останавливать. «Марк, Марк», черт бы тебя побрал! — огрызнулся Марк.— Эй, вы... вы... Квин...

— Та-та-та,— мягко остановил его Эллери.— Мне кажется, ваши нервишки немного пошаливают, мистер Ксавье. Сейчас не время спорить. Будьте благоразумны и уведите отсюда дам. У нас здесь много дел.

Марк сжал кулаки и выступил вперед, бросая на Эллери разъяренные взгляды.

— Как мне хочется влепить тебе хорошую затрещину. Не хватит ли вам болтаться тут? Самое лучшее, что вы можете сделать, вы, оба, это поскорее убраться отсюда. Ну, живо, убирайтесь!

Затем, очевидно, ему в голову пришла неожиданная мысль. Его воспаленные глаза сверкнули.

— Вообще, мне кажется чертовски странным все, что касается вас,— медленно проговорил он.— Откуда мы знаем, что вы...

— О, папа, поговори с этим идиотом,— нетерпеливо сказал Эллери и вошел в кабинет. Он, казалось, очень заинтересовался картами, на которых покоилось тело доктора Ксавье.

Лицо Марка Ксавье приобрело лиловый оттенок, он тяжело, с шумом дышал. Миссис Ксавье привалилась спиной к двери и закрыла лицо руками. Ни один мускул не дрогнул на лицах доктора Холмса и мисс Форрест. Оба не отрываясь смотрели на неподвижную голову мертвого хирурга.

Инспектор похлопал по внутреннему карману и достал оттуда потрепанный черный футлярчик. Отстегнул замочек и открыл крышку. Внутри лежал круглый золотой значок с выгравированной на нем надписью.

Краска медленно сползла с лица Марка Ксавье. Он смотрел на значок так, будто от рождения был слепым и только теперь впервые увидел предмет в цвете и в трех измерениях.

— Полиция,— с трудом проговорил он, облизывая губы.

При этом слове руки миссис Ксавье беспомощно упали. Кожа приняла почти зеленоватый оттенок, а в глазах появилось выражение панического страха.

— Полиция? — прошептала она.

— Инспектор Квин из Отдела по расследованию убийств Нью-Йоркского департамента полиции,— проговорил инспектор деловым тоном.— Должен сказать, все случившееся выглядит как в романе или в старинной мелодраме. Но что произошло, то произошло, и мы ничего не можем изменить. Многое уже не можем изменить.— После небольшой паузы он добавил, пристально глядя на миссис Ксавье: — Я очень сожалею, что вчера вечером не сказал вам, что я полицейский.