Агата Кристи - Тайна семи циферблатов

– Забавно, – промолвил лорд Кейтерхэм. – Интересно, как это у меня получилось? Как я только что говорил, Бандл, эта твоя подруга – очень хорошая девушка. Я и в самом деле думаю, что сумел зародить в ней интерес к этой игре. Этим утром она сделала несколько великолепных ударов – едва ли не лучших, чем получаются у меня самого.

Еще раз беспечно размахнувшись, лорд Кейтерхэм вырвал увесистый кусок дерна. Случайно оказавшийся рядом Макдональд вернул кусок на прежнее место и крепко притопнул ботинком, бросив при этом на лорда Кейтерхэма такой взгляд, от которого любой человек, кроме этого пылкого гольфиста, провалился бы сквозь землю.

– Поскольку Макдональд виновен в жестоком обращении с Кутом, в чем я почти не сомневаюсь, – заметила Бандл, – теперь он несет заслуженное наказание.

– Интересно, почему я не могу делать в своем саду то, что мне хочется? – вознегодовал ее отец. – Макдональду следует интересоваться тем, как идет у меня игра; шотландцы – большие любители гольфа.

– Несчастный старикашка, – усмехнулась Бандл. – Ты никогда не научишься играть в гольф – однако это занятие спасает тебя от проказ.

– Ты не права, – ответил лорд Кейтерхэм. – Позавчера я дошел до шестой лунки за пять ударов. Тренер был очень удивлен, когда я сказал ему об этом.

– Еще бы, – проговорила Бандл.

– Кстати, о Куте… сэр Освальд играет прилично – очень прилично. Не то чтобы красиво – слишком напряженно. Но всякий раз прямо посередине. Однако забавно, как проглядывает раздвоенное копыто – никогда не оставит тебе мяч в шести дюймах! Всякий раз заставляет тебя загонять его в лунку. Не скажу, что мне это нравится.

– Наверное, он из тех людей, которые любят испытывать уверенность в итоге игры, – ответила Бандл.

– Это противоречит самому ее духу, – заметил ее отец. – Кроме того, его совершенно не интересует теория. А вот его секретарь, этот Бейтмен, – совсем другой человек. Его интересует как раз теория. Я плохо орудовал ложкой[20], и он сказал, что это от преобладания в движении правой руки, и развил очень интересную теорию. В гольфе все зависит от левой руки – значение имеет только она. Он сказал, что играет в теннис левой рукой, но в гольф – только обыкновенными клюшками, потому что именно в этом сказывается преимущество его леворукости.

– И при этом он великолепно играл? – поинтересовалась Бандл.

– Нет, вообще не играл, – признал лорд Кейтерхэм. – Но, наверное, он просто был не в форме. Я прекрасно понял его теорию и считаю, что в ней кроется глубокий смысл… Ах! Ты же видела мой удар, Бандл? Прямо над рододендронами. Идеальный удар. Ах, если б такой получался каждый раз… Да, Тредвелл, в чем дело?

Дворецкий обратился к Бандл:

– Мистер Тесайгер хотел бы поговорить с вами по телефону, миледи.

И девушка во весь опор понеслась к дому, крича на ходу: «Лорен, Лорен», – которая и присоединилась к Бандл как раз в тот момент, когда та поднимала трубку.

– Привет! Это вы, Джимми?

– Привет. Как вы там?

– Все хорошо, только скучно.

– А как Лорен?

– С ней всё в порядке. Она рядом со мной. Хочешь поговорить с ней?

– Немного погодя. Должен кое-что сказать. Начну с того, что следующий уикенд я провожу у Кутов, – многозначительным тоном проговорил он. – Вот что, Бандл, вы не знаете, где можно раздобыть отмычки?

– Не имею малейшего представления. А вам обязательно нужно ехать с отмычками к Кутам?

– Ну, мне почему-то кажется, что они могут мне пригодиться.

– Значит, вам нужно найти приятеля-взломщика, который ознакомил бы вас со всеми азами своей профессии.

– Нужно, Бандл, конечно нужно. Только, к сожалению, такого друга у меня нет. А потому я подумал, что, быть может, ваша светлая голова поможет мне решить эту проблему. Однако, насколько я понимаю, мне все равно придется пройти проторенным путем и, как всегда, обратиться к Стивенсу. Но в таком случае у него непременно зародятся странные мысли обо мне – сперва вороненый пистолет, а теперь еще и отмычки… Непременно решит, что я попал в плохую компанию.

– Джимми?

– Да?

– Вот что: будьте осторожны, ладно? Я хочу сказать, что если сэр Освальд застанет вас в собственном доме с отмычками… знаете, не сомневаюсь в том, что при желании он может сделаться очень и очень неприятным.

– Молодой человек приятной наружности на скамье подсудимых!.. Хорошо, буду осторожен. Но на самом деле меня куда больше пугает Понго. Этот тип так и шастает повсюду на своих лягушачьих лапах. Даже не слышишь, как он оказывается рядом с тобой. И еще эта гениальная способность во все совать свой нос, когда этого никто не ждет… Однако доверьтесь своему герою.

– Ну, нам с Лорен хотелось бы оказаться там и приглядеть за вами.

– Спасибо, няня… Впрочем, у меня есть хитрое предложение.

– Да?

– Как по-вашему, не сумеете ли вы с Лорен завтра утром изобразить случайную поломку автомобиля возле Летербери? Это же не так далеко от вас, правда?

– В сорока милях. Всего ничего.

– Я так и думал, что для вас это пустяк! Только не заморите по дороге Лорен. Я ей в известной мере симпатизирую… Ну ладно – примерно от четверти до половины первого.

– Так, чтобы они пригласили нас отобедать?

– А это мысль… Кстати, Бандл, вчера я наткнулся на эту самую, которая Чулочки, и что вы думаете – у Кутов будет и Теренс O’Рурк!

– Джимми, вы думаете, что он?..

– Ну знаете, подозревать нужно всех. Так, кажется, говорят… Его считают норовистым и смелым. Такой человек вполне в состоянии руководить тайным обществом. И, более того, может действовать в союзе с графиней. Теренс в прошлом году побывал в Венгрии…

– Однако он мог украсть формулу буквально в любое время.

– Именно этого он сделать не мог. Формулу надлежало похитить в такой ситуации, когда его никто не мог заподозрить. Однако возвращение вверх по плющу в собственную постель – это хорошая мысль… Теперь инструкции. После нескольких вежливых слов с леди Кут вы с Лорен должны правдой или неправдой завладеть Понго и O’Рурком – и не отпускать их до самого ланча. Понятно? Дело совсем не трудное для таких двух красавиц.

– Пользуетесь самым лучшим маслом, так…

– Просто констатирую факт.

– Ну ладно, ваши инструкции я поняла. Теперь вы хотите поговорить с Лорен?

Бандл передала подруге трубку и тактично вышла из комнаты.

Солнечным осенним днем Джимми Тесайгер прибыл в Летербери, где его приветствовали леди Кут (от всей души) и сэр Освальд (с холодной неприязнью). Ощущая на себе пристальный, полный матримониальных забот взгляд хозяйки дома, Джимми постарался как можно усерднее поухаживать за мисс Дейвентри, то есть Чулочками.

O’Рурк пребывал в великолепном расположении духа. В отношении происшедшей в аббатстве таинственной истории он высказывался исключительно в духе официальной секретности, за что Чулочки вволю осмеивала его, однако эта официальная скрытность приобрела в его устах новую форму… то есть он расцвечивал цепь событий такими фантастическими подробностями, что отличить в его словах правду от выдумки не представлялось возможным.

– Четверо мужчин в масках и с револьверами? В самом деле? – допытывалась Чулочки.

– Четверо?.. Ах! Я как раз вспомнил, что их точно было полдюжины, когда они держали меня за руки и заталкивали в глотку это зелье. Я как раз думал, что это яд и надеяться мне больше не на что…

– А что же украли или что они пытались украсть?

– Как что? Драгоценности Российской короны, которые тайно привезли мистеру Ломаксу, чтобы он положил их на депозит в Банк Англии.

– Какой же вы бессовестный лжец, – хладнокровно произнесла Чулочки.

– Это я лжец? A ведь эти самые драгоценности доставил на аэроплане мой лучший друг, лично сидевший за штурвалом… Чулочки, я открываю вам государственную тайну. Если не верите мне, спросите Джимми Тесайгера. Впрочем, я не стал бы на вашем месте доверять его словам.

– А это правда, – спросила Чулочки, – что Джордж Ломакс спустился вниз без вставной челюсти? Это я и хотела бы узнать.

– О, там были два револьвера, – заметила леди Кут. – Мерзкие такие. Удивительно, что этого бедного мальчика не убили.

– О, я рожден для виселицы, – заявил Джимми.

– Я слышала, что там присутствовала русская графиня, изысканная красавица, – произнесла Чулочки. – И что она буквально вцепилась в Билла.

– Она рассказывала совершенно ужасные вещи о своем Будапеште, – проговорила леди Кут. – Я никогда этого не забуду. Освальд, мы должны подписаться на пожертвование.

Сэр Освальд что-то буркнул.

– Я возьму ваши слова на заметку, леди Кут, – проговорил Руперт Бейтмен.

– Благодарю вас, мистер Бейтмен. Я чувствую, что просто обязана сделать благодарственное приношение. Даже представить себе не могу, каким образом сэру Освальду удалось не попасть под пулю – или не умереть от пневмонии.

– Не говори глупостей, Мария, – произнес сэр Освальд.

– Я всегда жутко опасалась домушников, – проговорила леди Кут.

– А вот если тебе повезет, то и столкнешься с таким лицом к лицу… Как это волнительно! – пробормотала Чулочки.

– Не советовал бы, – пробормотал Джимми. – Чертовски болезненное переживание.

И он нежно погладил себя по правой руке.

– Как поживает ваша бедная рука? – осведомилась леди Кут.

– O, теперь уже совсем ничего. Если б только не приходилось все делать левой рукой… А я с ней не в ладах.