Агата Кристи - Тайна семи циферблатов

– Ни у того и ни у другого. Насколько я понимаю, сегодня вечером ее передадут министру авиации затем, чтобы завтра утром тот отвез ее в город. В таком случае ею будет распоряжаться O’Рурк, в этом можно не сомневаться.

– Что ж, тогда нам остается только одно. Если мы верим в то, что некто готов ухватиться за шанс получить эту бумагу, значит, нам придется бодрствовать здесь всю ночь, Билли, мой мальчик.

Бандл было открыла рот, чтобы возразить, однако, не произнеся ни звука, закрыла его.

– Кстати, – продолжил Джимми, – с кем это я столкнулся сегодня вечером в холле: с рассыльным из «Хэрродс»[11] или с нашим старинным другом Лестрейдом из Скотланд-Ярда?

– Элементарно, Ватсон, – отозвался Билл.

– Надо полагать, – сказал Джимми, – что мы вторгаемся на его территорию.

– Этого нельзя избежать, – проговорил Эверсли, – если мы действительно хотим разобраться в этой истории.

– Значит, договорились, – подвел итог Тесайгер. – И делим ночь на две стражи?

Тут Бандл опять открыла рот и снова, ничего не сказав, закрыла его.

– Ты прав, – согласился Билл. – Кому достанется первая стража?

– Бросим монетку?

– Можно.

– Хорошо. Значит, так. Если орел – ты первый, я второй. Если решка – наоборот.

Билл кивнул. Монетка пропела в воздухе. Джимми пригнулся к ней.

– Решка, – проговорил он.

– Черт, – ругнулся Билл. – Тебе досталась первая половина и, скорее всего, все веселье.

– Ну как знать, – усомнился Тесайгер. – У преступников нет определенных привычек. В какое же время прикажешь тебя будить? В три?

– Это, по-моему, будет честно.

Тут наконец, заговорила и Бандл.

– А как насчет меня? Что буду делать я? – спросила она.

– Ничего. Отправишься в постельку и будешь спать.

– Ого! – проговорила девушка. – Интересная перспектива.

– Как знать, – проговорил добрый Джимми. – Вас могут убить во сне, в то время как мы с Биллом останемся без единой царапины.

– Положим, такая возможность всегда существует. А знаете, Джимми, мне совершенно не нравится эта самая графиня. Она кажется мне подозрительной.

– Ерунда, – с пылом воскликнул Билл. – Эта женщина выше всяких подозрений.

– Откуда тебе знать? – возразила Бандл.

– Оттуда. Дело в том, что один из сотрудников венгерского посольства поручился за нее.

– Вот как! – произнесла Бандл, несколько удивленная его пылом.

– Вы, девицы, все на один фасон, – проворчал Эверсли. – Просто потому, что она так здорово выглядит…

Бандл была слишком хорошо знакома с этим чисто мужским и нечестным аргументом.

– Что ж, можешь идти и напевать комплименты в ее розовое, как ракушка, ушко, – заметила она. – А я иду спать. Мне и так до смерти надоело торчать в этой гостиной, туда я больше не пойду.

Девушка вышла из комнаты. Посмотрев на Джимми, Билл проговорил:

– Старая добрая Бандл… Я как раз боялся того, что у нас могут быть неприятности с ней. Ты знаешь, насколько она любит совать свой нос буквально во все. На мой взгляд, она восприняла наше решение просто идеальным образом.

– Да, – согласился Джимми. – Подобная кротость ошеломила меня.

– Все-таки у нее, у Бандл, есть капля здравого смысла. И если что-то совсем уж невозможно, она это понимает. Кстати, не следовало ли нам обзавестись кое-каким оружием? В книгах на подобные приключения идут только с оружием в кармане.

– У меня есть автоматический пистолет, вороненый притом, – проговорил Джимми с заслуженной гордостью. – Весит несколько фунтов и имеет самый грозный вид. Я выдам его тебе на твое дежурство.

Билл посмотрел на него с уважением и завистью.

– А что навело тебя на мысль обзавестись им?

– Не знаю, – беззаботно промолвил Тесайгер. – Просто осенило.

– Остается надеяться только на то, что мы не подстрелим никого непричастного, – с некоторой тревогой проговорил Билл.

– Да, это было бы некстати, – суровым голосом согласился с ним Джимми.

Здесь наша хроника должна разделиться на три раздельные и несвязанные части. Ночь была чревата событиями, и каждая из трех вовлеченных в эти события личностей воспринимала их под собственным углом зрения.

Начнем с приятного и обаятельного молодого человека, мистера Джимми Тесайгера, в тот момент, когда он с собратом и соучастником Биллом Эверсли наконец обменялись пожеланиями спокойной ночи.

– Так что не забудь, – проговорил Билл, – три часа ночи. Ну то есть если ты еще будешь жив, – добавил он из вежливости.

– Возможно, я и осел, – промолвил злопамятный Джимми, еще не забывший переданную ему Бандл едкую реплику в свой адрес, – но все-таки не настолько, как это может показаться со стороны.

– Именно так ты говорил о Джерри Уэйде, – неторопливо проговорил Билл. – Помнишь? В ту самую ночь, когда его…

– Заткнись, проклятый дурак, – возмутился Джимми. – Неужели у тебя нет и крохи такта?

– Ну конечно же есть, – возразил Билл. – Я начинающий дипломат. A такт есть у всех дипломатов.

– Угу! – отозвался Джимми. – Возможно, ты находишься еще, как говорят, в личиночной стадии.

– А я никак не могу забыть про Бандл, – проговорил Эверсли, разом вернувшийся к прежней теме. – Я всегда говорил, что она, как бы это сказать… трудная девушка. Но Бандл исправилась. Исправилась в существенной степени.

– Как там выразился твой шеф, – продолжил тему Джимми. – Он сказал, что приятно удивлен этим.

– Мне и самому показалось, что Бандл мажет слишком густо, – заметил Билл. – Однако Окунь – такой осел, что слопает все, что ему подадут. Ладно, баюшки-баю… спокойной ночи. Думаю, что, когда ты придешь будить меня, тебе придется потрудиться, но не прекращай усилий.

– Не поможет, если ты решишь направиться по стопам Джерри Уэйда, – свредничал Джимми.

Билл с укоризной посмотрел на него.

– И какого черта ты отвешиваешь мне подобные пожелания? – вопросил он.

– Всего лишь плачу тебе твоей же монетой, – ответил Тесайгер. – Ладно, ковыляй спать.

Однако Билл остался на месте и, попереминавшись с ноги на ногу, наконец произнес:

– Вот что…

– Да?

– Что я хочу сказать… ну не сомневаюсь в том, что с тобой все будет в порядке и тому подобное, так ведь? Все это, конечно, очень досадно, но когда я вспоминаю о бедном Джерри… а потом о бедном старине Ронни…

Джимми в изумлении уставился на него. Билл, бесспорно, принадлежал к той разновидности людей, которые при всех наилучших намерениях умели добиться обратного эффекта.

– Понятно, – отметил он, – значит, придется продемонстрировать тебе моего «Леопольда».

Опустив руку в карман темно-синего костюма, в который только что переоделся, Джимми представил обозрению Билла некий предмет.

– Самый настоящий, подлинный, вороненый автоматический пистолет, – проговорил он с законной гордостью.

– Вот это да, – провозгласил Эверсли. – Какая вещь!

Пистолет, безусловно, произвел на него внушительное впечатление.

– Мой камердинер Стивенс купил его для меня. Патентованно чист и методичен в своих привычках. Ты нажимаешь на спуск, а «Леопольд» делает все остальное.

– Ого! – проговорил Билл. – А знаешь что, Джимми?

– Да?

– Будь осторожен с ним, ладно? Я про то, что не стоит наставлять его на всех и каждого. Будет неловко, если ты подстрелишь старикашку Дигби, решившего пройтись во сне.

– Не беспокойся, – ответил Джимми. – Естественным образом я хочу, чтобы старина «Леопольд» оправдал потраченные на него деньги, однако обязуюсь придерживать свои кровожадные инстинкты до самого последнего мгновения.

– Итак, баюшки-баю, – в четырнадцатый раз проговорил Билл и на сей раз действительно отправился спать.

Джимми остался в одиночестве нести свою стражу.

Сэр Стэнли Дигби занимал комнату в самом конце западного крыла. С одной стороны с ней соседствовала ванная комната, с другой промежуточная дверь выходила в небольшую комнатку, заселенную мистером Теренсом O’Рурком. Двери всех трех комнат выходили в короткий коридор. Нести караул было просто. Кресло, незаметным образом поставленное в тени большого дубового серванта – там, где коридор переходил в главную галерею, – предоставляло идеальную точку обзора. Другим путем в западное крыло попасть было невозможно, и никто не мог войти и выйти из него незаметно. Горела одна электрическая лампочка.

Джимми устроился поудобнее, скрестил ноги и принялся ждать. «Леопольд» в полной готовности лежал на его коленях.

Он посмотрел на часы. На них было без двадцати час – прошел полный час с тех пор, как прислуга удалилась на ночлег. Царила полная тишина, только где-то вдалеке тикали часы.

Так или иначе, Джимми старался не обращать особенного внимания на этот звук. Он напоминал кое о чем. О Джеральде Уэйде – и семи будильниках, тикавших на каминной доске… Чья рука выстроила их там и зачем? Он поежился.

Вообще говоря, караулить было страшновато. Объекты из спиритических сеансов его не пугали. Но когда сидишь во тьме, в нервном напряжении, готовым к действию при первом же звуке… в голову его лезли неприятные мысли.

Ронни Деврё! Ронни Деврё и Джерри Уэйд! Молодые, полные жизни и энергии; обычные, веселые и бодрые молодые люди. И где теперь они? В сырой земле… и гложут их черви… Ух! Ну почему он никак не может изгнать подобные жуткие мысли из головы?