Агата Кристи - Тайна семи циферблатов

– Билл, а кто приглашен на этот прием? Он какой-то особенный?

– Обычная дрянь. Миссис Макатта, к примеру.

– Член парламента?

– Ну да, которая всегда вылезает с задних скамей по поводу материальной помощи, цельного молока и здоровья детей. Что будет с бедным Джимми, если она обрушится на него со своими разговорами?..

– Забудь про Джимми. Ты говоришь со мной.

– Еще будет венгерка, из так называемых младовенгров. Графиня с совершенно непроизносимой фамилией. Нормальная особа.

Билл смущенно глотнул, и Бандл заметила, что он крошит свой хлеб нервными движениями пальцев.

– Молодая и прекрасная? – деликатно осведомилась она.

– В достаточной степени.

– Не знала, что Джордж настолько увлекся женской красотой.

– О нет, это не так. Она ведает детским питанием в своем Будапеште – или чем-то вроде того. Естественно, у нее и миссис Макатты найдется общая тема для разговора.

– Кто еще?

– Сэр Стэнли Дигби…

– Министр авиации?

– Да. И его секретарь, Теренс O’Рурк. Кстати, хороший парень… во всяком случае, был таким, пока летал. Кроме того, будет совершенно ядовитый немец по имени герр Эберхард. Не знаю, кто он такой, но все мы суетимся вокруг него. Мне дважды приказывали вывезти его на ланч, и скажу тебе, Бандл, это была еще та работенка. Эберхард – тип не из посольских, те ведут себя вполне благопристойно. А он хлюпает супом и ест фасоль с ножа. И что более того, это чудовище постоянно грызет свои ногти – сказал бы даже, глодает их.

– Какая гадость.

– Разве не так? По-моему, он какой-то там изобретатель… что-то в этом роде. Вот и всё… Ах да, еще сэр Освальд Кут.

– И леди Кут?

– Да, кажется, и она тоже приглашена.

Бандл на несколько минут погрузилась в размышления. Представленный Биллом список предоставлял для них подходящую почву, однако в данный момент у нее не было времени обдумывать варианты. Пора было переходить к следующему пункту.

– Билл, – спросила она, – а что это за история насчет Семи Циферблатов?

Эверсли немедленно жутко смутился, заморгал и потупился.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, – проговорил он.

– Ерунда, – возразила Бандл. – Мне сказали, что ты все знаешь об этом.

– О чем?

Трудный вопрос, и Бандл изменила тактику.

– Не понимаю, зачем тебе нужно секретничать, – пожаловалась она.

– Секретничать особо не о чем. Теперь туда особо никто не ходит. Так, отжившая точка.

Ничего себе.

– Отсутствуя в Лондоне, ужасно отстаешь от времени, – печально проговорила Бандл.

– О, многого ты не потеряла, – воскликнул Билл. – Все ходили туда только затем, чтобы сказать, что они там были. Там на самом деле скучно, а потом – о боже – нетрудно и на самом деле устать от жареной рыбы.

– Куда это все ходили?

– В клуб «Семь Циферблатов», конечно, – посмотрел на нее Билл. – Разве ты спрашивала меня не о нем?

– Я не знала его под этим именем, – проговорила Бандл.

– Был такой трущобный район возле Тоттенхэм-Корт-роуд. Теперь его снесли и почистили. Однако в клубе «Семь Циферблатов» сохраняется прежняя атмосфера. Жареная рыба с картошкой. Грязь и убожество. Что-то вроде малой копии Ист-энда, расположенной на удивление удобно для того, чтобы закатиться туда после представления.

– То есть это ночной клуб, – сказала Бандл. – Дансинг и все такое?

– Да. На удивление смешанная публика. Никакого шика. Актеры, художники, женщины самого разного разбора, бывает немного чистой публики. Рассказывают о клубе многое, однако сам я думаю, что это пустая болтовня, распространяемая для того, чтобы туда ходили.

– Хорошо, – проговорила Бандл. – Вечером едем туда.

– Ну… Я бы не стал делать это, – возразил вновь смутившийся Билл. – Говорю тебе, местечко это отыграно. Никто туда больше не ездит.

– Но мы едем.

– Не стоило бы тебе так интересоваться этим заведением, Бандл. В самом деле, не стоило бы.

– Билл, ты отвезешь меня в клуб «Семь Циферблатов» и ни в какое другое место. И мне хотелось бы знать, почему ты так не хочешь этого.

– Я? Не хочу?

– Мучительно не хочешь. Так в чем ужасный секрет?

– Ужасный секрет?

– Не надо все время повторять за мной. Ты делаешь это для того, чтобы выгадать время.

– Неправда, – возмутился Билл. – Я только…

– Ну? Я вижу. Что там что-то было. Ты никогда не можешь что-либо скрыть.

– Мне нечего скрывать. Только…

– Что только?

– Только это долгая история… Видишь ли, однажды я взял с собой туда Бейб Сент-Мор…

– O боже! Опять эта Бейб.

– А разве нельзя?

– Я не знала, что это еще одна повесть о ней, – проговорила Бандл, подавляя зевок.

– Значит, приехали туда мы с Бейб. Она захотела лобстера. А у меня как раз был заказан лобстер…

История продолжилась. И когда лобстер наконец оказался расчлененным в борьбе между Биллом и откровенным чужаком, Бандл вновь обратила свое внимание на Эверсли.

– Понятно, – сказала она. – Значит, была драка?

– Да, но это был мой лобстер. Я купил его и заплатил деньги. Я имел полное право…

– Ох, имел, конечно, имел, – заторопилась Бандл. – Однако я нисколько не сомневаюсь в том, что вся история уже давно забыта. И лобстеры меня не интересуют. Так что поехали.

– Мы можем попасть в полицию. Там наверху есть комната, в которой играют в баккара[8].

– Отцу придется вмешаться и освободить меня. Едем, Билл.

Билл по-прежнему не решался, однако Бандл была непреклонна, и вскоре они уже катили к месту назначения на такси. Заведение, когда молодые люди наконец до него добрались, оказалось почти таким, как она его себе представляла. Оно помещалось в высоком доме на узкой улочке Ханстентон-стрит; девушка запомнила номер дома – 14.

Дверь открыл человек, показавшийся ей знакомым. Он как будто бы вздрогнул, увидев Бандл, однако приветствовал Билла с почтением, как знакомого. Высокий и светловолосый, с безвольным и бескровным лицом и слегка жуликоватыми глазами. Бандл попробовала понять, где же она все-таки видела его.

Билл восстановил душевное равновесие и с полным удовлетворением исполнял роль хозяина. Они потанцевали в подвале, полном дыма настолько, что фигуры посетителей видны были сквозь синюю дымку. Запах жареной рыбы одолевал все прочие.

На стене чернели сделанные углем грубые наброски, причем некоторые были нарисованы с подлинным талантом. Общество оказалось чрезвычайно смешанным. Рядом с полными иностранцами соседствовали пышные еврейки, несколько истинных прохвостов и несколько дам, представительниц самой древней на свете профессии.

Вскоре Билл повел Бандл наверх. Там вход в игорный зал караулил тот же самый слабовольный с вида привратник, рысьим взглядом следивший за всеми допущенными в это помещение. И Бандл вдруг узнала его. «Ну конечно же, какая глупость с моей стороны. Это же Альфред, бывший вторым лакеем в Чимниз».

– Как поживаете, Альфред?

– Хорошо, благодарю вас, ваша светлость.

– Когда же вы оставили Чимниз, Альфред? Задолго до того, как мы вернулись?

– Примерно месяц назад, миледи. Я получил более выгодное предложение, и жаль было упускать его.

– Надо думать, что здесь вам платят очень хорошо, – заметила Бандл.

– Очень хорошо, миледи.

Девушка вошла внутрь. Ей сразу показалось, что именно в этой комнате заключена реальная жизнь клуба. Ставки были высоки, она сразу заметила это, и вокруг двух столов собрались люди именно того типа: с ястребиными глазами, осунувшиеся, снедаемые игорной лихорадкой.

Они провели в игорном зале около получаса. Наконец Билл встревожился.

– Давай уйдем отсюда, Бандл. Лучше потанцуем.

Она согласилась. Смотреть здесь более было не на что. Молодые люди снова спустились вниз, потанцевали еще полчаса, перекусили жареной рыбой и картошкой, после чего Бандл заявила, что готова ехать домой.

– Но еще так рано, – запротестовал Билл.

– Неправда, уже довольно поздно. А потом, завтра меня ждет длинный и трудный день.

– И что же ты намереваешься делать?

– Как знать, – загадочно ответила Бандл. – Но уверяю тебя, Билл, трава под моими каблуками не вырастет.

– Как и всегда, – уверил ее мистер Эверсли.

Темперамент свой Бандл, безусловно, унаследовала не от отца, основной чертой характера которого была в целом приятная инертность. Как весьма справедливо заметил Билл Эверсли, под каблуками Бандл трава просто не могла вырасти.

На следующее утро после обеда с Биллом девушка проснулась полной энергии. На сегодняшний день у нее были намечены три различных плана, и она поняла, что, по всей видимости, будет несколько стеснена рамками пространства и времени.

К счастью, она не страдала от недуга, присущего Джерри Уэйду, Ронни Деврё и Джимми Тесайгеру, не позволявшего им рано вставать по утрам. Сам сэр Освальд Кут без всякого труда обнаружил бы в ее характере привычку вставать рано. И в половине девятого Бандл, уже позавтракав, катила в Чимниз на своей «Испано-Сюизе».

Отец был приятно удивлен появлением дочери.

– Никогда не знаю, когда ты объявишься, – объявил он. – Однако твое появление избавит меня от необходимости звонить, каковое занятие я ненавижу. Вчера здесь побывал полковник Мелроуз по поводу дознания.