Агата Кристи - Тайна Семи Циферблатов

– Почему нет? Эта формула стоит миллионы, Ломакс. Несомненно, что Бауэр надеялся получить доступ к моим личным бумагам еще в Чимниз, чтобы что-нибудь узнать из них о предстоящей договоренности. Вполне возможно, что у него был сообщник здесь, в доме, тот, который мог познакомить его с расположением комнат и взять на себя усыпление О’Рурка. Но Бауэр был тем мужчиной, спускавшимся по плющу, которого видела мисс Уэйд, – большой, сильный мужчина.

Он повернулся к суперинтенданту Баттлу:

– Бауэр был тот, кто вам нужен, суперинтендант. Но так или иначе вы дали ему проскользнуть у вас между пальцами.

Не приходилось сомневаться, что суперинтендант Баттл был ошеломлен. Он в задумчивости потирал пальцами подбородок.

– Сэр Освальд прав, Баттл, – успокаивал его Джордж. – Бауэр и есть тот человек. Есть какие-нибудь надежды его поймать?

– Может быть, сэр. Конечно, такое выглядит… да, подозрительно. Может быть, он появится опять? В Чимниз, я имею в виду.

– Вы думаете?

– Не уверен, – признался Баттл. – Конечно, все указывает на то, что это был Бауэр. Но я все же не совсем понимаю, как он мог пробраться сюда и обратно незамеченным.

– Я уже высказал вам свое мнение о ваших людях, – сказал Джордж. – Безнадежно неумелые. Не хочу обвинять вас, суперинтендант, но… – И он многозначительно замолчал.

– Ничего, – легкомысленно ответил Баттл, – переживу! – Он потряс головой и вздохнул. – Мне нужно срочно позвонить. Прошу извинить меня, джентльмены. Очень жаль, мистер Ломакс, но мне кажется, что я запутался в этом деле. Но оно очень загадочное, более загадочное, чем вы думаете.

И он быстро вышел из комнаты.

– Пойдем в сад, – обратилась Бандл к Джимми. – Мне нужно поговорить с тобой.

Они вместе вышли. Джимми, нахмурясь, уставился на лужайку.

– В чем дело? – спросила его Бандл.

Джимми рассказал, как они бросали пистолет.

– Интересно, – закончил он, – что было на уме у старой лисы Баттла, когда он просил Кута бросить пистолет? Что-то было, клянусь! В любом случае пистолет упал почти в десяти ярдах дальше, чем должен был. Знаешь, Баттл – тертый калач!

– Он потрясающий человек! – сказала Бандл. – Я хотела рассказать тебе о прошлой ночи.

Она пересказала ему свой разговор с суперинтендантом. Джимми внимательно слушал.

– Итак, графиня – «номер первый», – задумчиво произнес он. – Тогда все сходится. «Номер второй» – Бауэр – приезжает сюда из Чимниз, залезает в комнату О’Рурка, зная, что того графиня уже накачала каким-то образом снотворным. Договорились, что Бауэр выбросит документы в окно графине, которая будет ждать их внизу. Потом она удирает с документами назад в библиотеку и через нее наверх, в свою комнату. Если Бауэра, уходящего с территории, поймают, у него ничего не найдут. Да, план был хорош, но не удался. Не успела графиня пробраться в библиотеку, как услышала, что я иду, и ей пришлось спрятаться за ширмой. Чертовски неудачно для нее, так как она не могла предупредить своего сообщника. «Номер второй» стащил документы, выглянул в окно, увидел, как он решил, ожидающую графиню, бросил пакет ей вниз и стал спускаться по плющу на землю, где его ждал неприятный сюрприз в моем лице. Пришлось понервничать графине, ожидая его за ширмой! Все совпадает, она придумала очень достоверную историю. Да, все отлично сходится.

– Слишком уж сходится, – уверенно сказала Бандл.

– А? – удивленно переспросил Джимми.

– Как насчет «номера седьмого»? «Номера седьмого», которого никто не видел и который всегда остается в тени? Графиня или Бауэр? Нет, все это не так просто. Бауэр был здесь прошлой ночью, согласна. Но он был здесь только на тот случай, если операция не удастся, что и произошло. Его роль – быть козлом отпущения, отвлечь на себя все внимание от «номера седьмого», босса.

– Слушай, Бандл, – волновался Джимми, – боюсь, ты читаешь слишком много сенсационной литературы!

Бандл окинула его полным величественного упрека взглядом.

– Ладно, – Джимми пошел на попятную, – я не Черная Королева. И не могу поверить в шесть невозможных вещей перед завтраком.

– Завтрак уже прошел, – возразила Бандл.

– И после завтрака тоже. У нас есть чудесная гипотеза, которая объясняет все факты, а ты ни за что не хочешь ее принять, и все это только потому, что, как любительница всяких загадок, ты стремишься все усложнить.

– Извини, но я все-таки останусь верна своему убеждению, что таинственный «номер седьмой» присутствовал на приеме!

– А что думает Билл?

– Билл просто невозможен, – холодно ответила Бандл.

– Да? Наверное, ты рассказала ему о графине? Его следует предупредить. Иначе кто знает, что он может наболтать ей!

– Он и слова не хочет слышать против нее! Он просто идиот. Если бы ты смог вбить ему в башку про эту родинку!

– Забываешь, что не я был в шкафу. И все равно я, пожалуй, не стал бы спорить с Биллом о родинке его приятельницы. Нельзя ведь быть таким ослом и не видеть, как все совпадает!

– Еще какой он осел! – горько сказала Бандл. – Ты сделал ужасную ошибку, Джимми, рассказав ему все.

– Тоже жалею, – сокрушенно отозвался Джимми. – Тогда я так не думал, но теперь вижу, что был не прав, был дураком.

– Ты же знаешь, что представляют собой иностранные искательницы приключений. Как они впиваются в людей.

– По правде говоря, не знаю. В меня никто никогда не пытался впиться. – И Джимми грустно вздохнул.

На минуту-другую воцарилась тишина. Джимми перебирал в уме известные ему факты. И чем больше о них думал, тем меньше они его удовлетворяли.

– Ты сказала, Баттл хочет, чтобы графиню оставили в покое?

– Да.

– И смысл в том, чтобы через нее выйти на кого-нибудь еще?

Бандл кивнула.

Джимми нахмурился, стараясь сообразить, к чему это приведет. Несомненно, у Баттла есть какая-то определенная идея на сей счет.

– Сэр Стенли Дигби уехал в город сегодня рано утром, так? – поинтересовался Джимми.

– Да.

– О’Рурк с ним вместе?

– Думаю, да.

– Ты не думаешь… нет, это невозможно!

– Что?

– Что О’Рурк может быть каким-то образом связан с этим?

– Возможно, – задумчиво ответила Бандл. – Он, как говорится, очень яркая личность. Нет, меня бы не удивило, если… ох, честно говоря, меня бы ничего не удивило! Действительно, только в одном человеке я уверена, что это не «номер седьмой».

– В ком же?

– Суперинтендант Баттл.

– Предполагал, ты скажешь – Джордж Ломакс.

– Ш-ш-ш! Вот он идет!

И действительно, Джордж направлялся именно к ним. Джимми извинился и тут же исчез. Джордж присел рядом с Бандл:

– Моя дорогая Эйлин, тебе в самом деле необходимо покинуть нас?

– Да, похоже, у папы всерьез разыгрались нервы. Я думаю, мне лучше поехать домой и подержать его за руку.

– Эта маленькая ручка подействует поистине успокоительно, – сказал Джордж, беря ее руку в свои и игриво пожимая ее. – Моя дорогая Эйлин, я понимаю твои побудительные причины, и они делают тебе честь. В дни меняющегося и неустойчивого общественного положения…

«Понесло!..» – безнадежно подумала Бандл.

– …когда семейная жизнь в большом почете… рушатся все старые нормы!.. наш класс должен подать пример… показать, что мы ни в малейшей степени не подвержены современным условностям. Нас называют крайними консерваторами… я горжусь этим… я повторяю, что я горжусь этим! Есть понятия, в которых необходимо оставаться консерватором: чувство собственного достоинства, красота, скромность, чистота супружеской жизни, сыновье уважение… Разве что-нибудь умрет, если это будет существовать? Как я сказал, моя дорогая Эйлин, я завидую твоим преимуществам, которые дает тебе юность. Юность! Какое замечательное время! Какое замечательное слово! А мы не ценим ее, пока не дорастем до… э… зрелого возраста. Должен признаться, мое дорогое дитя, что в прошлом меня глубоко удручало твое легкомыслие. Теперь понимаю, что это было не более чем беззаботное и очаровательное легкомыслие ребенка. Теперь я ощущаю серьезность и недюжинную глубину твоего ума. Ты позволишь мне, надеюсь, помочь тебе с литературой?

– О, спасибо, – едва слышно ответила Бандл.

– И ты больше не должна меня бояться. Я был поражен, когда леди Катерхэм сказала, что ты испытываешь страх передо мной. Могу заверить тебя, что я самый простой человек.

Этот спектакль о скромности Джорджа ошеломил Бандл. А Джордж продолжал:

– Никогда не стесняйся меня, дорогое дитя. И не бойся наскучить мне. Для меня будет великой радостью… если так можно сказать… формировать твой расцветающий разум. Я буду твоим политическим наставником. Никогда мы не нуждались в молодых, талантливых и очаровательных женщинах в нашей партии более, чем мы нуждаемся в них теперь. Твое предназначение – пойти по стопам твоей тети, леди Катерхэм.

Это ужасное предложение окончательно выбило Бандл из колеи. Она могла только беспомощно смотреть на Джорджа. Но ее беспомощность не обескуражила его – напротив! Его главной претензией к женщинам было то, что они слишком много говорят. Редко удавалось ему найти среди них то, что он называл хорошей слушательницей. Он благосклонно улыбнулся Бандл:

– Бабочка появляется из куколки. Замечательная картина. У меня есть очень интересный труд по политической экономии. Я сейчас разыщу его, и ты можешь взять его с собой в Чимниз. Когда прочтешь, мы его с тобой обсудим. Без колебаний пиши мне, если что-нибудь будет тебе непонятно. У меня много общественных обязанностей, но и в своей постоянной занятости я всегда нахожу время, чтобы помочь своим друзьям в их делах. Пойду посмотрю книгу.

Он зашагал прочь. Бандл, ошеломленная, смотрела ему вслед. Ее вспугнуло неожиданное появление Билла.

– Послушай, – сказал Билл, – какого черта Филин хватал тебя за руку?

– То была не рука, – испуганно ответила Бандл.