Агата Кристи - Тайна Семи Циферблатов

Бандл уныло вздохнула:

– Она будет на приеме у Джорджа Ломакса на следующей неделе. Он пригласил папу, который, конечно, не поедет, но ему и в голову не пришло пригласить меня. Думает, что я идиотка, наверное.

Леди Катерхэм решила, что ее племянница действительно чудесным образом изменилась в лучшую сторону. Может быть, у нее была несчастная любовь? По мнению леди Катерхэм, несчастная любовь часто оказывается в высшей степени полезной для молодых девушек – учит их серьезно относиться к жизни.

– Мне кажется, что Джордж Ломакс не осознает, что ты, скажем, выросла. Эйлин, дорогая, – добавила она, – я должна переговорить с ним.

– Он не любит меня, – сказала Бандл. – Я знаю, он не пригласит меня.

– Чепуха! – возразила леди Катерхэм. – Я знала Джорджа Ломакса, когда он был так высоко. – Она указала на совершенно невозможную высоту. – Он будет только рад оказать мне услугу. И он сам убедится в том, как важно, что в настоящее время молодые девушки нашего круга проявляют разумный интерес к благоденствию своей страны.

Бандл чуть не воскликнула «Правильно! Правильно!», но вовремя сдержалась.

– А теперь я подберу тебе кое-какую литературу, – сказала, поднимаясь, леди Катерхэм. Она позвала пронзительным голосом: – Мисс Коннор!

Вбежала аккуратненькая секретарша с испуганным выражением лица, которой леди Катерхэм дала различные инструкции. И вскоре Бандл возвращалась на Брук-стрит с охапкой скучнейших на вид книг, которые только можно было себе представить.

Ее следующим действием был звонок Джимми Тесайгеру. Его первые слова были полны восторга.

– Мне удалось! – воскликнул он. – Хотя у меня была куча сложностей с Биллом. Он вбил себе в башку, что там я буду ягненком среди волков. Но в конце концов я заставил его уловить смысл. Теперь я обложился этой абракадаброй и изучаю ее. Знаешь, Синие книги, Белые книги, эти официальные издания, ответы английской парламентской комиссии или тайного совета. Смертная скука, но нужно делать дело на совесть. Ты когда-нибудь слышала о пограничных дебатах Санта-Фе?

– Никогда, – ответила Бандл.

– Ну вот, я прилагаю особые усилия для изучения их. Они продолжались несколько лет и были очень запутанны. Я делаю их своим козырем. В наше время необходима специализация.

– У меня тоже куча таких же вещей, – сказала Бандл. – Тетя Марсия дала их мне. Тетя Марсия папина невестка. Она без ума от политики. В общем, она собирается устроить так, чтобы Джордж пригласил меня на свой прием.

– Нет! То есть я хочу сказать, было бы чудесно. – После паузы Джимми добавил: – Послушай, я думаю, не стоит говорить Лорейн о том, что… а?

– Может быть, не стоит.

– Понимаешь, ей может не понравиться оставаться в стороне. А ее в самом деле нельзя подпускать к подобной затее.

– Да.

– Я имею в виду, нельзя подвергать такую девушку опасности.

Бандл подумала, что мистер Тесайгер слегка страдает отсутствием такта. Не похоже было, что ее собственное предложение подвергнуться опасности вызвало у него хоть малейшее беспокойство.

– Ты еще слушаешь? – спросил Джимми.

– Да, я просто задумалась.

– Понятно. Послушай, ты завтра будешь на расследовании?

– Да, а ты?

– Буду. Между прочим, дело уже в вечерних газетах. Но запихнуто в самый угол. Странно, мне казалось, они раздуют из него сенсацию.

– Мне тоже.

– Ладно, – сказал Джимми, – мне надо возвращаться к своему заданию. Я уже дошел до места, где Боливия направила нам ноту.

– Мне тоже надо полистать свои книги, – сказала Бандл. – Собираешься зубрить весь вечер?

– Пожалуй. А ты?

– Наверное. Спокойной ночи.

Оба они были самыми бессовестными лжецами. Джимми Тесайгер знал совершенно определенно, что он приглашает Лорейн Уэйд на обед в ресторан.

Что касается Бандл, то не успела она положить трубку, как принялась наряжаться в живописные одежды, принадлежащие, по правде говоря, ее служанке. Одевшись, она вышла из дому, размышляя, каким образом, на автобусе или метро, ей было бы удобней добраться до клуба «Семь Циферблатов».

Бандл была на Ханстентон-стрит, 14, около шести часов вечера. В этот час, как она справедливо рассудила, в клубе «Семь Циферблатов» должна быть мертвая тишина. Цель у Бандл была простая – надо выйти на бывшего лакея Альфреда. Бандл была уверена, что стоит ей только увидеться с ним, и остальное будет легко. У нее был просто деспотический метод обращения с уволившимися. Метод редко не удавался, и она не видела причин, почему бы ему не выручить ее и на сей раз. Единственное, в чем она не была уверена, – сколько людей находится сейчас в клубе. Естественно, она хотела, чтобы ее видело здесь как можно меньше посетителей.

В то время как она колебалась, выбирая лучшую линию атаки, проблема решилась сама собой и самым простым образом. Дверь дома номер 14 открылась, и из нее вышел Альфред собственной персоной.

– Добрый день, Альфред, – ласково сказала Бандл.

Альфред подпрыгнул на месте:

– Добрый день, ваша светлость. Я… я сразу не узнал вашу светлость.

Мысленно отдав должное наряду своей служанки, Бандл перешла к делу:

– Нужно сказать вам несколько слов, Альфред. Куда мы пойдем?

– Ну, я, ваша светлость… я не знаю… здешнее место нельзя назвать очень привлекательным… не знаю, честное слово…

Бандл перебила его:

– Кто в клубе?

– Сейчас никого, ваша светлость.

– Тогда мы войдем.

Альфред достал ключ и открыл дверь. Бандл вошла в дом. Альфред, взволнованный и покорный, последовал за ней. Бандл уселась и строго посмотрела на неуверенного в себе Альфреда.

– Надеюсь, вы знаете, – начала она, – что то, чем вы тут занимаетесь, чертовски противозаконно?

Альфред неловко переминался с ноги на ногу.

– Правда, дважды мы подвергались облавам, – признался он. – Но ничего запрещенного не нашли, благодаря аккуратности и предосторожности мистера Мосгоровского.

– Я говорю не только о картах, – сказала Бандл. – Есть кое-что посерьезнее, может, даже намного серьезнее того, что вы в состоянии себе представить. Спрошу вас прямо, Альфред, и хочу слышать правду. Сколько вам заплатили за то, чтобы вы уволились из Чимниз?

Альфред дважды оглядел карниз как будто в поисках вдохновения, сглотнул три или четыре раза и принял линию поведения, неизбежную при столкновении слабой и сильной воли.

– Было так, ваша светлость. Мистер Мосгоровский, он приехал с компанией однажды на банкет в Чимниз. Мистер Тредуэлл, он вроде приболел, вросший ноготь на ноге, как оказалось, ну, мне и пришлось прислуживать на банкете вместо него. В конце банкета мистер Мосгоровский, он остался после всех, дал мне кое-что и начал разговор.

– Ну-ну! – ободряюще сказала Бандл.

– Короче говоря, – продолжал Альфред с внезапным ускорением своего повествования, – он предложил мне сотню фунтов, если я сразу же уйду оттуда и буду присматривать за этим клубом. Ему нужен был слуга, привыкший работать в знатных семьях, придать месту шик, как он выразился. Отказаться было бы искушением судьбы, не говоря даже о том, что здесь я получаю втрое больше, чем когда был вторым лакеем.

– Сто фунтов, – проговорила Бандл. – Большие деньги, Альфред. Он говорил что-нибудь о том, кто займет твое место в Чимниз?

– Я немного сомневался, миледи, в том, что можно уволиться немедленно. Я так и сказал, что это необычно и может причинить неудобства. Но мистер Мосгоровский, он знал одного парня, который служил в достойной семье и был готов взамен меня приступить к работе в любой момент. Ну, я шепнул его имя мистеру Тредуэллу, и все устроилось, ко всеобщему удовольствию.

Бандл кивнула. Ее собственные подозрения были верны, и тактика ее поведения была именно такой, какой и должна быть. Она продолжила расспросы:

– Кто такой мистер Мосгоровский?

– Джентльмен, который заправляет клубом. Русский. Весьма умный джентльмен.

Бандл решила не углубляться в тему и перешла к другой:

– Сто фунтов очень большие деньги, Альфред.

– Больше, чем я когда-либо держал в руках, миледи, – согласился Альфред с искренней непосредственностью.

– Вы никогда не подозревали, что здесь что-то нечисто?

– Нечисто, ваша светлость?

– Да. Я не имею в виду карточную игру. Я говорю о значительно более серьезных вещах. Вы не хотите, чтобы вас приговорили к каторжным работам, а, Альфред?

– О господи, миледи, что вы говорите?

– Позавчера я была в Скотленд-Ярде, – многозначительно продолжала Бандл. – И услышала там много интересного. Я хочу, чтобы вы помогли мне, Альфред, и если вы сделаете это, то, когда, ну, вдруг запахнет жареным, я замолвлю за вас словечко.

– Все, что угодно! Буду только рад, ваша светлость. То есть, конечно, я согласен.

– Хорошо. Во-первых, я хочу осмотреть все помещение снизу доверху.

В сопровождении заинтригованного и запуганного Альфреда она произвела тщательную проверку. Ничего не бросилось ей в глаза, пока она не вошла в игровую комнату. Здесь она обнаружила неприметную дверь в углу, которая была заперта. Альфред с готовностью объяснил:

– Она используется как черный ход, ваша светлость. Там есть комната и дверь на лестницу, которая выходит на соседнюю улицу. Этим путем господа уходят во время облав.

– Полиция не знает о ней?

– Видите ли, то хитрая дверь, миледи. Выглядит как шкаф, вот и все.

Бандл ощутила нарастающее возбуждение.

– Я должна войти туда! – заявила она.

Альфред покачал головой:

– Невозможно, ваша светлость. Мистер Мосгоровский, ключ у него.

– Что ж, существуют и другие ключи.

Она обнаружила, что замочная скважина была совершенно обычной, которая, возможно, могла быть легко открыта ключом от какой-нибудь другой двери. Альфред, весьма встревоженный, был послан на поиски похожих образцов. Четвертый из использованных Бандл подошел. Она повернула его, открыла дверь и переступила порог.