Агата Кристи - Тайна семи будильников

— Ага! — воскликнул Джимми. Он возмущенно нажал ногой на акселератор, и машина рванулась вперед. — Хорошо, что ты мне рассказала. У меня будет, так сказать, личная заинтересованность в этом деле.

Некоторое время он молчал, потом спросил:

— Ты говоришь, что фамилия этого немецкого изобретателя Эберхард?

— Да, а что?

— Минуточку. Я кое-что вспомнил. Эберхард… Эберхард, да, конечно, именно так.

— Рассказывай.

— Эберхард — это тот типчик, который изобрел какой-то особый процесс выплавки стали. Не могу тебе толком объяснить, что это такое, я ведь в науках не разбираюсь, но только знаю, что в результате сталь становится очень прочной, и там, где раньше нужен был стальной брус, теперь можно обойтись проволокой. Эберхард как-то связан с самолетами, и его изобретение должно колоссально снизить их вес, так что это прямо-таки переворот в авиации, в смысле, что расходы резко сократятся. Кажется, он предложил свое изобретение немецкому правительству, а они отказались, выискали какой-то недостаток, причем уели его довольно грубо. Эберхард взялся за работу, исправил этот изъян, не знаю уж, в чем там было дело, но так оскорбился, что поклялся не отдавать немцам свое детище. Я раньше думал, что вся эта история какой-то блеф, но теперь вижу, что, пожалуй, все так и есть.

— Вот именно, — подхватила Юла. — Ты, наверное, прав, Джимми. Вероятно, Эберхард передал свое изобретение нашему правительству. Может быть, они узнали или хотят узнать авторитетное мнение о нем сэра Освальда Кута. И у Джорджа в Аббатстве будет неофициальная конференция. Сэр Освальд, Джордж, министр авиации и Эберхард. Эберхард, наверное, возьмет с собой чертежи или что там в таких случаях бывает?

— Ну, какие-то схемы, — подсказал Джимми. — Я думаю, слово «схемы» — это как раз то, что нужно.

— Значит, у него с собой будут схемы, и «Семь Циферблатов» постараются их украсть. Я помню, русский сказал, что они стоят миллионы.

— Ты, наверное, права, — согласился Джимми.

— И что это изобретение стоит нескольких жизней, как сказал кто-то из них.

— А в этом мы сами убедились, — напомнил Джимми, и лицо его затуманилось. — Вот и сегодняшнее проклятое дознание! Юла, ты уверена, что Ронни ничего больше не сказал?

— Уверена, — ответила Юла. — Только «Семь Циферблатов», «Джимми Тесиджи», «Передайте», только это он, бедняга, и смог выговорить.

— Хотелось бы мне знать то, что он знал, — сказал Джимми, — но одно мы выяснили. Я почти уверен, что за смерть Джерри несет ответственность лакей Бауэр. Знаешь, Юла…

— Да?

— Иногда я немного тревожусь. Кто следующий? Девушке в такие дела вмешиваться не следует.

Юла не могла удержаться от улыбки. Она подумала, что потребовалось довольно много времени, чтобы Джимми включил и ее в одну категорию с Лорейн Уэйд.

— Гораздо более вероятно, что следующим будешь ты, а не я, — сказала она весело.

— Продолжай! Продолжай! — подхватил Джимми. — А как насчет того, чтобы понесла потери противная сторона? Хотя бы для разнообразия? Сегодня я жажду крови. Скажи, Юла, ты сможешь узнать кого-нибудь из этих людей, если встретишься с ними?

Юла заколебалась.

— По-моему, я узнаю Номера Пять, — наконец сказала она. — Он как-то пришепетывает, и к тому же очень злобно. Думаю, я его узнаю.

— А англичанина?

Юла покачала головой:

— Я видела его меньше остальных. Он только мелькнул, и все. И голос у него самый обычный. Могу сказать только, что он большой, но на этом далеко не уедешь.

— Конечно, есть еще женщина, — продолжал Джимми. — Ее, наверное, узнать легче. Но где ее взять? Вероятно, она плетет свои сети, когда ее приглашают на обед влюбчивые члены кабинета, и выпытывает у них всякие государственные тайны, если только они сами их знают. Так, по крайней мере, происходит в романах. А на самом деле единственный член кабинета, с которым я знаком, признает только горячую воду с лимонным соком.

— Или возьмем хотя бы Джорджа Ломакса. Ты можешь себе представить, чтобы он увлекся красавицей иностранкой? — засмеялась Юла.

Джимми с ней согласился.

— Ну а этот загадочный тип — Номер Семь, — продолжал Джимми. — Никаких соображений, кто бы это мог быть?

— Абсолютно никаких.

— И опять же, если судить по книгам, он должен быть кем-то, кого мы все знаем. Как насчет Джорджа Ломакса?

Юла решительно покачала головой.

— В книге это было бы прекрасно, — согласилась она, — но, зная Карася… — И она вдруг разразилась смехом: — Карась — знаменитый главарь преступной банды, — задыхалась она, — шикарно, правда?

Джимми согласился, что и впрямь шикарно. Их беседа несколько затянулась, и он невольно раза два снижал скорость. Когда они добрались до Чимниза, там уже ждал полковник Мелроуз. Джимми был ему представлен, и втроем они отправились на дознание.

Как и предсказывал полковник Мелроуз, все было очень просто. Дала показания Юла. Потом врач. Были представлены свидетельства того, что по соседству учились стрелять подростки. После этого огласили вердикт о смерти в результате несчастного случая.

Когда все закончилось, полковник вызвался отвезти Юлу назад в Чимниз, а Джимми вернулся в Лондон. Несмотря на всю его беспечность, история, рассказанная Юлой, произвела на него глубокое впечатление. Раздумывая, он крепко сжал губы.

— Ну что ж, Ронни! — пробормотал он. — Уж я за них возьмусь. Жаль, что доигрывать придется без тебя.

Вдруг его пронзила другая мысль. Лорейн! А что, если и ей угрожает опасность?

Поколебавшись с минуту, он подошел к телефону и позвонил ей:

— Это я — Джимми. Я подумал, тебе захочется узнать, чем кончилось дознание. Смерть в результате несчастного случая.

— Да, но…

— Вот именно. Я тоже уверен, что за этим что-то кроется. Судья сделал кое-какие намеки. Кто-то старается все это замять. Я вот что хочу сказать, Лорейн…

— Да?

— Слушай, вокруг всего этого дела творится что-то странное. Будь очень осторожна, ладно? Ради меня.

Он услышал в ее голосе тревогу:

— Джимми, значит, и для тебя это опасно?

Он засмеялся:

— Да нет, со мной все в порядке. Я — та самая кошка, у которой девять жизней. Пока, старушка!

Он повесил трубку и постоял минуты две, задумавшись. Потом вызвал Стивенса:

— Стивенс, не можете ли вы пойти и купить мне пистолет?

— Пистолет, сэр? — Верный своей выучке, Стивенс ничем не показал, что удивлен. — Какой пистолет вам нужен?

— Такой, чтобы нажать пальцем курок, и он палил бы без передышки, пока не уберешь палец.

— Значит, автоматический, сэр.

— Вот именно, — сказал Джимми. — Автоматический. И мне бы хотелось, чтобы ствол у него был из вороненой стали, если вы с продавцом знаете, что это такое. В американских рассказах герой всегда вытаскивает из кармана брюк вороненый пистолет.

Стивенс позволил себе скромную тонкую улыбку.

— Большинство американских джентльменов, сэр, которых мне приходилось встречать, носили в карманах брюк нечто совсем другое, — заметил он.

Джимми Тесиджи рассмеялся.

В пятницу вечером Юла прибыла в Вивернское Аббатство как раз к чаю. Джордж Ломакс вышел ей навстречу и рассыпался в весьма цветистых приветствиях.

— Дорогая Эйлин, — начал он, — не могу вам сказать, как я рад вас видеть! Простите, что не пригласил вас, когда приглашал вашего отца, но, по правде говоря, я и мечтать не смел, что прием такого рода может вас заинтересовать. Я был… э… удивлен и… э… обрадован, когда леди Катерхем рассказала мне, что вы интересуетесь… э… политикой.

— Мне так хотелось приехать, — просто и доверительно произнесла Юла.

— Миссис Макатта появится только с последним поездом, — объяснил Джордж. — Вчера вечером она выступала на митинге в Манчестере. А вы знаете Тесиджи? Совсем молодой, но на редкость хорошо разбирается во внешней политике. По его виду этого никак не заподозришь.

— Я знакома с мистером Тесиджи, — сказала Юла и без улыбки обменялась официальным рукопожатием с Джимми, который, как она заметила, расчесал волосы на прямой пробор, стремясь придать себе более серьезный вид.

— Слушай, — поспешно зашептал Джимми, когда Джордж на некоторое время отошел. — Не сердись, но я рассказал о нашем заговоре Биллу.

— Биллу? — недовольно переспросила Юла.

— Ну да, — ответил Джимми, — ведь, в конце концов, Билл — один из наших… Ронни был его другом и Джерри тоже.

— Да, я знаю, — отозвалась Юла.

— Но ты считаешь, зря? Сожалею.

— Нет, Билл, конечно, не подведет, не в этом дело, — сказала Юла. — Только он такой недотепа.

— То есть не отличается живостью ума, — подсказал Джимми. — Но ты забываешь о другом. У Билла мощные кулаки. А я предполагаю, что мощные кулаки нам очень пригодятся.

— Что ж, может, ты и прав. Как же Билл к этому отнесся?

— Ну, сперва он долго скреб затылок, потом… словом, все это не сразу улеглось у него в мозгу. Но я терпеливо, по слогам ему вдалбливал, пока он все не усвоил. И, естественно, он с нами, как говорится, до гробовой доски.

Внезапно возле них снова появился Джордж:

— Мне надо представить вам кое-кого, Эйлин. Это — сэр Стенли Дигби — леди Эйлин Брент. Мистер О’Рурк.

Министр авиации оказался кругленьким человеком с веселой улыбкой, мистер О’Рурк — высокий молодой человек со смеющимися голубыми глазами и типично ирландским лицом — с энтузиазмом приветствовал Юлу.

— А я-то боялся, что будет скучный политический прием, — ухитрился шепнуть он ей.

— Т-с-с-с, — ответила Юла. — Я и есть политик! Заядлый!

— Сэра Освальда и леди Кут вы знаете, — продолжал Джордж.