Эллери Куин - Тайна Испанского мыса

— Неужели?

— По всему видно, что это немолодая уже женщина из верхних слоев среднего класса. Я не сомневаюсь, что у нее большая семья, все дети уже взрослые и, возможно, женатые, а она — хорошая жена и мать. Должен заметить, ей многим больше сорока, несмотря на показания Розы Годфри. Мы непременно должны потолковать с ней, мой мальчик. Она здесь так же не к месту, как...

— И тем не менее она принадлежит к тому типу американских женщин, — негромко возразил Эллери, — которых можно встретить бросающими плотоядные взгляды на стройных молодых денди в парижских кафе и на бульварах.

— Мне это и в голову не приходило, — проворчал судья. — Боже мой, ты прав. Так ты думаешь, что она и Марко...

— Это очень странный дом, — хмыкнул Эллери, — полный странных гостей. И самая странная вещь — это присутствие в нем Муннов и миссис Констебль.

— Тогда ты тоже это заметил, — тихо прошептал пожилой джентльмен. — Она лгала... они все лгали...

— Еще бы! — Эллери пожал плечами, останавливаясь, чтобы прикурить сигарету. — Очень многое объяснится, — резюмировал он, выпуская струйку дыма, — когда мы узнаем, почему миссис Годфри пригласила троих совершенно незнакомых ей людей погостить в ее летнем доме. — Они добрались до верха лестницы и очутились в просторном, мертвом коридоре. — И почему, — продолжил Эллери странным тоном, упираясь взглядом в безупречно прямую спину Тиллера впереди себя и делая большие шаги по толстому ковру, — все трое незнакомцев приняли ее приглашение без каких-либо вопросов?

— Можешь отнести это на счет светских амбиций — по крайней мере последнее, — предположил судья.

— Может, ты прав, а может, и нет. — Эллери резко остановился. — Что такое, Тиллер?

Маленький человечек застыл перед инспектором Молеем и хлопнул себя по лбу маленькой ладонью с ухоженными пальцами.

— Что с вами, черт возьми? — прорычал инспектор. Тиллер выглядел смущенным.

— Простите, сэр, я совершенно забыл.

— Забыл? Про что вы забыли? — быстро спросил Эллери, одним шагом догоняя их и оставляя судью позади себя.

— Про записку, сэр. — Тиллер опустил вниз скрытные глазки. — Это просто выскользнуло у меня из головы. Я ужасно извиняюсь, сэр.

— Записка! — рявкнул Молей, гневно хватая Тиллера за плечо. — Что за записка? О какой записке вы говорите, черт вас побери?

— Пожалуйста, сэр, — взмолился Тиллер, скривившись от боли и стараясь вывернуться из-под тяжелой длани инспектора. — Мне больно... Я говорю о записке, которую я обнаружил вчера вечером у себя в комнате, сэр, когда вернулся после прогулки. — Он прислонился к коридорной стене, виновато глядя на троих больших мужчин перед собой.

— Вот это новость, — мягко произнес Эллери. — Тиллер, вы для нас — просто манна небесная. Что за записку вы получили? Несомненно, человек с вашими... э... навыками не мог упустить ни единой мелочи, которая могла бы заинтересовать нас.

— Вы правы, сэр, — пробормотал Тиллер. — Я заметил... э... мелочи, как вы изволили выразиться, сэр, и они меня поразили своей, если так можно сказать, странностью. — Замолчав, он облизнул тонкие губы и исподтишка глянул на судью.

— Говорите, говорите, Тиллер, — нетерпеливо подстегнул его тот. — Эта записка была адресована вам? Полагаю, в ней содержалось нечто важное или имеющее отношение к убийству, если только вы чего-то не напутали.

— Извините, но я затрудняюсь сказать, содержалось ли в ней нечто важное или имеющее отношение к убийству, сэр, — пробормотал слуга. — Записка была адресована не мне. Я упомянул о ней лишь потому, что она предназначалась... мистеру Марко.

— Марко?! — взорвался инспектор. — Тогда какого черта она оказалась в вашей комнате?

— Понятия не имею, сэр. Но я вам все расскажу, и тогда судите сами. Было где-то около половины десятого, когда я вернулся в дом — на первом этаже у меня есть свои комнаты, в крыле для прислуги, — и направился прямо туда. Я обнаружил записку, пришпиленную обыкновенной булавкой к внутреннему нагрудному карману моей белой куртки, где ее нельзя было не заметить. Поскольку, видите ли, сэр, каждый вечер около девяти тридцати я переодеваюсь в белую куртку и жду, пока джентльмены, которые гостят в доме, поднимутся наверх по какой-либо надобности, чтобы предложить им выпивку, если они пожелают. Дворецкий, само собой, исполняет эти обязанности на первом этаже. Так что, как видите...

— Здесь так заведено, Тиллер? — перебил его Эллери.

— Да, сэр. Я исполняю эти обязанности с тех пор, как поступил сюда на службу, согласно инструкции миссис Годфри.

— И всем в доме известен этот порядок?

— О да, сэр. В мои обязанности входит известить об этом всех джентльменов, как только они приезжают в дом.

— И вы никогда не надеваете белую куртку раньше девяти тридцати?

— Нет, сэр. До этого времени я хожу в черном костюме, как вы можете видеть.

— Хмм... Это интересно... ну что ж, продолжайте, Тиллер.

Тиллер поклонился.

— Ну так вот, сэр. Я, разумеется, отколол записку — она была в запечатанном конверте — и посмотрел на надпись на конверте...

— На надпись? Тиллер, да вам цены нет. Откуда вам было известно, что внутри есть записка? Надеюсь, вы не открывали конверт?

— Я ее нащупал, — ответил Тиллер, помрачнев. — Письмо было местное, судя по конверту... На нем было напечатано: «Мистеру Джону Марко. Лично. Важно. Вручить наедине. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ». Это точные слова, сэр, я их отлично запомнил. Слова «сегодня ночью» были подчеркнуты и напечатаны заглавными буквами.

— Полагаю, вы понятия не имеете, — нахмурился судья, — в какое приблизительно время эта записка была пришпилена к карману вашей куртки, Тиллер?

— Пожалуй, имею, — не без гордости ответил этот поразительный человечек. — Нет, в самом деле, сэр. После того как миссис Годфри и ее гости поужинали — плюс-минус несколько минут, — у меня появилась возможность пойти к себе и зайти в гардеробную. Тогда я нечаянно задел белую куртку, ее полы распахнулись, сэр. Я уверен, сэр, что, если бы записка была там, я бы ее заметил.

— В какое время закончился ужин? — рявкнул Молей.

— Немногим позже семи тридцати, сэр, возможно, без двадцати пяти восемь.

— После этого вы сразу же покинули свою комнату?

— Да, сэр. И не возвращался до девяти тридцати, когда нашел эту записку.

— Тогда записку пришпилили, — медленно проговорил судья, — где-то между без четверти восемь и девятью тридцатью. Плохо, что мы не можем установить, кто в это время выходил из-за стола, за которым играли в бридж, и когда... И что потом, Тиллер? Что вы сделали?

— Я взял записку, сэр, и отправился на поиски мистера Марко. Но когда я увидел его за игрой в гостиной — он только что вернулся с террасы, как вы помните, сэр, — то вспомнил предписание на конверте и решил подождать, пока смогу вручить записку наедине. Я побродил по патио, поджидая; и наконец мистер Марко вышел подышать воздухом. Я сразу же протянул ему конверт, он прочел записку. Я видел, как изменилось его лицо, в глазах появился злорадный блеск. Потом мистер Марко прочел записку еще раз, и мне показалось, будто он выглядел слегка... — Тиллер осторожно подбирал нужное слово, — слегка озадаченным. Потом он пожал плечами, протянул мне чаевые и велел... чтобы я никому не говорил о записке. Затем снова вернулся к игре. А я пошел наверх ждать джентльменов со своим переносным баром.

— Что он сделал с запиской? — задал вопрос инспектор.

— Скомкал и сунул в карман пиджака, сэр.

— Возможно, это и объясняет его нервозность под конец игры, — негромко заметил Эллери. — Превосходно, Тиллер! Не знаю, что бы мы делали без вас.

— Спасибо, сэр. Вы так добры. Я еще нужен?

— Ненадолго, — угрюмо буркнул инспектор. — Проводите-ка нас в комнату Марко. Что-то подсказывает мне, что там есть кое-что любопытное!

* * *

Тип в штатском сидел подобрав ноги под стул, спинкой подпиравший дверь комнаты в дальнем, западном конце коридора.

— Что-нибудь новенькое, Рош? — спросил инспектор. Парень лениво сплюнул через открытое окно в коридоре и покачал головой:

— Тут спокойно, как в могиле, шеф. Все держатся стороной.

— Весьма благоразумно, — сухо заметил Молей. — Отойди в сторону, Рош. Я хочу взглянуть на будуар Марко. — И он, повернув ручку, толчком открыл дверь.

До мелочей продуманная обстановка гостиной внизу должна была подготовить их. И тем не менее они с удивлением уставились на убранство комнаты для гостей на Испанском мысе. Так могли выглядеть королевские покои. Комната, обставленная в лучших испанских традициях, хранила особый дух — дух настоящих старинных предметов, изготовленных из темного дерева и кованого железа. Гигантских размеров кровать с пологом на четырех столбиках окружал королевский балдахин, спадающий тяжелыми складками затканной золотом ткани. Столбики, кровать, секретер, стулья, бюро и столики — все было украшено богатой резьбой; огромная кованая люстра с цепями и искусно выдутыми из стекла свечами служила источником верхнего освещения. На бюро в красивых железных подсвечниках стояли две настоящих свечи, отлитые из воска в виде монстров. Выложенный камнем камин, который, судя по закопченному виду, использовали круглый год, поддерживал каминную полку из цельного куска дерева немыслимых размеров.

— Старина Годфри не ударил лицом в грязь, а? — хмыкнул Эллери, переступая порог комнаты. — И все для кого? Для явно нежеланного гостя, который, оставив свою беспутную жизнь, явился сюда, дабы раздражать хозяина. Со стороны Марко весьма опрометчиво, должен заметить. Эта великолепная обстановка, видимо, демонстрировала его привилегированное положение. Он чем-то смутно напоминает испанца, даже после смерти. Засуньте его в плотные рейтузы и камзол...