Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда»

— Я рада, что приехал старина Дерек. Он тебе понравится.

— А кто такой Дерек?

— Сын лорда Леконберийского. Женат на богатой американке. Женщины сходят от него с ума.

— Почему?

— Все очень просто: он красив и совершенно испорчен. Каждая теряет из-за него голову.

— А ты?

— Иногда, но порой я думаю, что хотела бы выйти замуж за симпатичного дьячка, жить в деревне и поливать грядки. — Она помолчала, а потом кивнула как бы в подтверждение. — Ирландский дьячок лучше всего: в Ирландии я могла бы охотиться.

Помолчав, она вновь вернулась к прерванной теме.

— В Дереке есть что-то странное. Все его родные немного того — чокнутые, игроки! В старину они разоряли жен, проигрывали поместья, рисковали жизнью. Дерек мог бы стать чудным разбойником с большой дороги, беззаботным и веселым. Ладно, я пошла.

Оставшись одна, Катарин задумалась. Только сейчас она почувствовала, как устала от своего нового окружения и как все ее раздражает. Происшествие в поезде, разговоры с полицией, расспросы ее новых друзей произвели на нее неприятное впечатление. Она жалела Руфь, но та не понравилась ей: эгоизм был основой ее натуры, а Катарин не принимала этого. Однако, привыкнув откликаться на радости и горести других, не могла не сочувствовать Руфи. Катарин вновь вспомнила свой разговор с ней и поняла, что Руфь приняла решение, но какое? Какое бы ни было, смерть сделала его не имеющим значения. Странно! Какой-то вор и убийца прервал столь важное для Руфи путешествие… Вдруг Катарин вспомнила деталь, о которой, забыла сказать полиции. А быть может, это совсем не важно? Она вспомнила, что видела мужчину, входящего в купе Руфи.

Но ведь она могла ошибиться! Это могла быть соседняя дверь, и тот мужчина совсем не похож на преступника.

Она очень хорошо его помнила после тех двух встреч — в «Савое» и в транспортном агентстве. Да, конечно, она ошиблась. Он не входил в купе убитой; хорошо, что она не сказала об этом полиции: она могла причинить ему вред.

Катарин вышла на балкон. Сквозь ветви мимозы она увидела синеву Средиземного моря. Все-таки хорошо, что она приехала сюда. Здесь лучше, чем в Сент Мэри Мед.

Вечером она надела платье «soupir d'automne» и, улыбнувшись своему отражению в зеркале, пошла вниз, впервые в жизни чувствуя в себе фантастическое сияние.

Большинство гостей леди Темплин уже собралось, и, так как болтовня была основным занятием хозяйки, шум стоял невероятный. Шабби подошел к Катарин, подал ей коктейль и взял ее под руку.

— О, Дерек, наконец-то! — воскликнула леди Темплин, когда вошел последний гость. — Теперь мы можем что-нибудь поесть. Я очень голодна.

Катарин взглянула в противоположный конец комнаты, Значит, его зовут Дерек — она поняла, что не удивлена. Она знала, что рано или поздно встретит человека, которого видела уже три раза. Да и он наверняка узнал ее. Он разговаривал с леди Темплин, потом отошел в сторону, казался смущенным. Все пошли в столовую, и Катарин обнаружила, что ее место рядом с ним. Он с улыбкой обратился к ней.

— Я знал, что увижу вас, и скоро, но никогда не предполагал, что это произойдет здесь. Мы уже встречались. Первый раз в «Савое» и второй — в агентстве Кука. Бог любит троицу. Только не говорите, что вы меня не запомнили или не заметили. Я настаиваю на том, что и запомнили, и заметили.

— Это так, — подтвердила Катарин. — Но мы встречались не два, а три раза. Сегодня — четвертый. Я видела вас в Голубом поезде.

— В Голубом поезде? — Что-то неуловимое произошло с ним, они не могла точно сказать, что это было: словно его неожиданно ударили. Затем он беззаботно сказал:

— Что за слухи ходили сегодня утром? Кто-то умер, правда?

— Да, — тихо сказала Катарин. — Кто-то умер.

— А вот вы не умрете в поезде, — засмеялся Дерек. — Уверен, что они спишут опоздание поезда на этот случай.

— Мистер Кеттеринг? — Крупная американка, сидевшая напротив Дерека, подалась вперед и начала говорить с напором, свойственным ее нации. — Мистер Кеттеринг, вы, наверное, забыли меня, мне кажется, вы очень приятный молодой человек…

Дерек что-то отвечал ей, а Катарин застыла в полном изумлении.

Кеттеринг! Та самая фамилия! Сейчас она ее вспомнила. Что за абсурд! Мужчина, которого она видела входящим в купе своей жены прошлой ночью.

Он оставил ее живой и здоровой и теперь сидит за столом и даже не знает, что произошло. Сомнений не было. Он ничего не знает.

Слуга склонился над Дереком, подавая ему записку и что-то шепча на ухо. Извинившись перед леди Темплин, Дерек развернул записку. То, что там было написано, удивило его. Он поднял глаза.

— Это невероятно, Розали, но боюсь, мне придется оставить вас. Начальник полиции хочет немедленно меня видеть. Не представляю, зачем я ему понадобился!

— Твои грехи настигли тебя, — пошутила Ленокс.

— Они и должны настигать, — согласился Дерек. — Наверное, идиотское недоразумение, но я должен идти. Почему бы старику не дать мне пообедать? Видимо, что-то смертельно серьезное заставляет его так мучить меня. — Он засмеялся, встал из-за стола и вышел из гостиной.

Вечером 15 февраля жидкий желтый туман опустился на Лондон. Руфус Ван Алдин работал как вол в своем номере отеля «Савой». Найтона это радовало.

В последнее время ему трудно было заставить своего шефа сосредоточиться на делах, и, когда он напоминал ему о них, Ван Алдин довольно грубо осаждал его. Но теперь Ван Алдин с удвоенной энергией погрузился в работу, и, пользуясь благоприятным моментом; секретарь подсовывал ему все новые и новые бумаги. Он делал это как обычно, столь ненавязчиво и тактично, что Ван Алдин даже не замечал этого.

В самый разгар работы небольшая деталь утреннего разговора с Найтоном всплыла в сознании Ван Алдина.

Она тогда показалась ему не столь существенной, но теперь он снова и снова мысленно возвращался к ней и наконец вопреки обыкновению решил попросить секретаря рассказать все подробнее. Автоматически слушая Найтона и подписывая подсовываемые ему бумаги, он сказал:

— Ты не расскажешь мне все сначала?

— Вы имеете в виду это, сэр? — Найтон взял доклад компании.

— Нет, — ответил Ван Алдин. — Ты упоминал про служанку Руфи, которую встретил ночью в Париже. Не могу выкинуть это из головы. Может, ты ошибся?

— Я не ошибся, сэр. Я действительно видел ее и говорил с ней.

— Ну так расскажи мне, как это было.

— Я закончил дела с Береймерсом и вернулся в отель «Риц» собрать вещи, пообедать и успеть на поезд, который отходил в девять вечера с Северного вокзала. У конторки увидел женщину, в которой сразу признал служанку миссис Кеттеринг. Подошел к ней и спросил, где остановилась миссис Кеттеринг.

— Да, да, конечно, — продолжил Ван Алдин, — и она ответила, что Руфь поехала на Ривьеру, а ее оставила ждать дальнейших указаний.

— Точно так, сэр.

— Все это очень странно, — заметил Ван Алдин. — Очень странно. Может, она провинилась?

— Тогда, — сказал Найтон, — миссис Кеттеринг дала бы ей деньги и велела вернуться в Англию. Вряд ли она послала бы ее в отель «Риц».

— Действительно, — пробормотал миллионер, — это так.

Ван Алдин хотел еще что-то сказать, но сдержался.

Он был привязан к Найтону, любил его и доверял ему, но не мог обсуждать частную жизнь своей дочери с секретарем. Он и так был задет неискренностью Руфи, а здесь еще и это.

Почему Руфь оставила свою служанку в Париже?

Некоторое время он перебирал возможные варианты ответа на этот вопрос. Руфи и в голову не пришло, что первым, кого встретит в Париже его секретарь, будет ее служанка. Хотя обычно так и бывает. Как правило, именно так все и всплывает наружу.

Последняя фраза, промелькнувшая в голове Ван Алдина, подтолкнула его к дальнейшим рассуждениям.

Что всплывает? Он задал себе этот вопрос, и ответ пришел незамедлительно: Арманд де ла Роше. Ван Алдину было горько, что его дочь могла связаться с таким человеком. Правда, Руфь он оставил в хорошем обществе — Ван Алдин вспомнил приятную сероглазую женщину, соседку по купе…

И он сказал Найтону самым обыденным тоном:

— Руфь вечно меняет свои планы ни с того ни с сего. А служанка не говорила, почему это Руфь вдруг передумала?

— Она сказала, сэр, что миссис Кеттеринг случайно встретила друга.

— Да? Мужчину или женщину?

— Кажется, она сказала — мужчину, сэр.

Ван Алдин кивнул. Худшие его опасения подтверждались. Он встал и заходил по комнате — он всегда так делал, когда волновался. Не в силах больше сдерживать свои чувства, он заговорил снова.

— Есть вещь, которую не в силах сделать ни один мужчина, — заставить женщину послушаться. Женщина живет вслепую. Любой негодяй может ею завладеть. А негодяи обычно красивы, сладкоречивы. Была б моя воля…

Его перебили: мальчик-посыльный принес телеграмму. Ван Алдин развернул ее и смертельно побледнел. Он упал в кресло и махнул мальчику, чтобы тот ушел.

— Что случилось, сэр?

— Руфь! — горестно выговорил Ван Алдин.

— Миссис Кеттеринг?

— Убита!

— Дорожная авария?

— Нет, скорее всего ее ограбили. Они не написали, что ее убили, но я знаю, что мою бедную девочку убили.

— О Боже, сэр!

Ван Алдин указал на телеграмму.

— Это из Ниццы. Я должен ехать туда первым же поездом.

Найтон был как обычно услужлив. Он взглянул на часы.

— Поезд отходит в пять часов от «Виктории», сэр.

— Хорошо. Ты, Найтон, поедешь со мной. Скажи слуге Арчи и собери вещи. Проследи за всем. Я хочу зайти на Керзон-стрит.

Резко зазвонил телефон, и секретарь снял трубку: