Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)

С беспокойством окинув взглядом зал, он перегнулся через стол:

– Вот интересно, что эта женщина делала в тот день в моей комнате?

– Какая женщина?

– Женщина с кроличьим лицом, которая пишет пьесы. Это было на следующее утро после… после того, как он умер. Я только что закончил завтрак… Она выходит из моей комнаты и через занавешенную дверь в конце коридора проходит на половину прислуги. Странно, не правда ли? Спрашивается, зачем она заходила в мою комнату? Что ей там было нужно?

Он еще ближе наклонился к Эгг:

– Или, вы думаете, Синтия говорит правду?

– А что говорит миссис Дейкрс?

– Говорит, будто мне это померещилось. Будто у меня была «галлюцинация».

Он горько усмехнулся.

– Время от времени у меня случаются галлюцинации. Я вижу розовых мышей, змей и прочее в том же духе. Но женщина – совсем другое дело… Я действительно видел ее. Она производит неприятное впечатление. Словно пронзает тебя взглядом.

Он откинулся на спинку кресла. Казалось, его вот-вот сморит сон.

Эгг поднялась из-за столика.

– Я должна идти. Благодарю вас, капитан Дейкрс.

– Не благодарите меня. Разговор с вами доставил мне удовольствие. Истинное удовольствие…

Его голос постепенно слабел.

Нужно уходить, пока он не отключился совсем, подумала Эгг.

Прохладный вечерний воздух являл собой разительный контраст по сравнению с дымной атмосферой «Клуба Семьдесят Два».

Горничная Беатрис говорила, что мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует. Теперь эта история, рассказанная Фредди Дейкрсом. Что же искала мисс Уиллс? Что она нашла? Может быть, она что-то знала?

Правда ли то, что она услышала о сэре Бартоломью? И что вообще это значит? Может быть, Фредди Дейкрс втайне боялся и ненавидел его?

Вполне вероятно.

Однако все это не проливало ни малейшего света на тайну гибели Баббингтона.

Как было бы странно, подумала она, если б оказалось, что его никто не убивал.

И вдруг в глаза ей бросился крупный заголовок в газете, приклеенной к газетному киоску, который стоял в нескольких футах от нее:

Девушка поспешно сунула продавцу пенни и выхватила у него из руки газету. В этот момент она столкнулась с женщиной, подошедшей к киоску вслед за ней. Извинившись, Эгг подняла голову и тут же узнала экономку сэра Чарльза – мисс Милрэй.

Встав бок о бок, они принялись читать статью. Буквы плясали перед глазами Эгг. Анализ органов… никотин…

– Итак, он был убит, – сказала Эгг.

– О господи, – отозвалась мисс Милрэй. – Это ужасно… ужасно… – Ее лицо страдальчески искривилось.

Эгг с удивлением взглянула на нее. Ей всегда казалось, что мисс Милрэй недоступны человеческие чувства.

– Видите ли, я знала его всю свою жизнь, – пояснила женщина.

– Мистера Баббингтона?

– Да. Моя мать живет в Джиллинге, где он когда-то был викарием. Какое несчастье!

– О да, конечно.

– Честно говоря, – сказала мисс Милрэй, – я не знаю, что мне делать.

Под недоуменным взглядом Эгг она слегка покраснела и быстро произнесла:

– Я хотела бы написать миссис Баббингтон, только мне кажется, это не выход… Не знаю, как мне лучше поступить…

По мнению Эгг, такое объяснение было не вполне удовлетворительным.

– Скажите, вы пришли ко мне как друг или как ищейка? Я должна это знать.

Глаза мисс Сатклифф излучали лукавство. Она сидела на стуле с прямой спинкой, скрестив ноги. Ее седые волосы были тщательно расчесаны. Мистер Саттерсуэйт не переставал восхищаться изяществом форм ее ног, обутых в красивые туфли. Мисс Сатклифф была чрезвычайно обаятельной женщиной – главным образом, благодаря тому, что крайне редко принимала что-либо всерьез.

– Разве это справедливо? – спросил мистер Саттерсуэйт.

– Дорогой мой, конечно, это справедливо. Мне просто необходимо знать: вы пришли сюда ради моих прекрасных глаз – как совершенно очаровательно выражаются французы – или, противный мужчина, хотите выведать, известно ли мне что-нибудь об убийствах?

– Неужели вы можете сомневаться в том, что меня привело к вам именно первое? – спросил мистер Саттерсуэйт с легким поклоном.

– Могу и сомневаюсь, – заявила категорическим тоном актриса. – Вы принадлежите к тем людям, которые выглядят абсолютно безобидными, а в действительности купаются в крови.

– Что вы такое говорите!

– Я знаю, что говорю. Единственное, с чем я еще не определилась, как мне относиться к подозрению в убийстве – как к оскорблению или как к комплименту. Вообще-то я склонна думать, что это все-таки комплимент.

Дама наклонила голову набок, и ее губы медленно растянулись в хорошо знакомой улыбке – обворожительной и неотразимой.

Удивительное создание, подумал мистер Саттерсуэйт. Вслух же он сказал:

– Говоря по правде, моя дорогая леди, меня очень интересует смерть сэра Бартоломью Стрейнджа. Как вам, наверное, известно, мне прежде доводилось заниматься подобными делами…

Напустив на себя вид воплощенной скромности, мистер Саттерсуэйт сделал паузу – вероятно, в надежде на то, что мисс Сатклифф обнаружит некоторые знания о его деятельности на данном поприще. Однако она лишь спросила:

– Скажите, существует ли хотя бы небольшая вероятность того, что то, о чем говорит эта девушка, правда?

– Какая девушка и что она говорит?

– Литтон-Гор. Та, что очарована сэром Чарльзом… Бедняга Чарльз, несладко ему придется!.. Она считает, что тот милый старичок в Корнуолле тоже пал жертвой убийства.

– А вы как считаете?

– Да, действительно, все произошло точно так же… Знаете, она умная девушка. Скажите, у Чарльза серьезные намерения?

– Думаю, ваше мнение на этот счет представляет гораздо бо́льшую ценность, нежели мое.

– Как же вы невыносимо осмотрительны! – воскликнула мисс Сатклифф и тут же тяжело вздохнула. – А я ужасно неосмотрительна…

Она смотрела на него, хлопая ресницами.

– Я хорошо знаю Чарльза и хорошо знаю мужчин. На мой взгляд, он проявляет все признаки желания остепениться. В последнее время Картрайт являет собой воплощение добродетельности. Вот увидите, в скором времени он женится. Какими скучными становятся мужчины, когда они решают остепениться! Они теряют все свое обаяние.

– Я часто задавался вопросом, почему сэр Чарльз никогда не был женат, – сказал мистер Саттерсуэйт.

– Дорогой мой, он никогда не выражал желания жениться, поскольку всегда был, что называется, убежденным холостяком. Но он был чрезвычайно привлекательным мужчиной…

Она опять вздохнула. В ее глазах вспыхнули огоньки.

– Когда-то он и я… к чему отрицать то, о чем известно всем? У меня остались самые приятные воспоминания… Мы и сейчас хорошие друзья. Полагаю, именно по этой причине мисс Литтон-Гор так свирепо смотрит на меня. Она подозревает, что я все еще питаю нежные чувства к Чарльзу. Так ли это? Возможно. Но я, во всяком случае, пока еще не опубликовала мемуары с подробным описанием всех моих любовных связей, как это сделали большинство моих подруг. Если б я опубликовала их, девушке это наверняка не понравилось бы. Она была бы шокирована. Современных девушек так легко шокировать… Вот ее мать совсем не была бы шокирована. Представительниц Викторианской эпохи шокировать невозможно. Они мало говорят, но всегда предполагают худшее…

– Я думаю, вы правы, подозревая, что Эгг Литтон-Гор не доверяет вам, – сказал мистер Саттерсуэйт.

Мисс Сатклифф нахмурилась.

– Я не уверена, что не испытываю к ней ни малейшей ревности… Мы, женщины, похожи на кошек, не правда ли? Цап-царап, мяу, мяу, мяу, мур, мур, мур…

Она рассмеялась.

– Почему Чарльз не пришел и не поговорил со мной на эту тему? Он, наверное, считает меня виноватой… Разве я виновата, мистер Саттерсуэйт? Как вы считаете?

Она поднялась со стула и протянула в его сторону руку.

– Все благовония Аравии не надушат эту маленькую ручку… – Запнулась. – Нет, я не леди Макбет. Мой жанр – комедия.

– Судя по всему, там тоже отсутствует мотив, – сказал мистер Саттерсуэйт.

– Да. Мне нравился Бартоломью Стрейндж. Мы были друзьями. У меня не было никаких причин желать ему смерти. Поскольку мы были друзьями, я хотела бы принять активное участие в охоте на его убийцу. Скажите, могу ли я чем-нибудь помочь?

– Я полагаю, мисс Сатклифф, вы не видели и не слышали ничего, что могло бы иметь отношение к преступлению?

– Я уже рассказала полиции обо всем, что видела и слышала. Участники загородной вечеринки только что собрались. Его смерть наступила в первый вечер.

– Дворецкий?

– Я его почти не видела.

– Вы не заметили никаких странностей в поведении кого-либо из гостей?

– Нет. Ну, конечно, если не принимать в расчет неожиданное появление этого парня… Мандерса.

– Сэр Бартоломью удивился при виде его?

– Думаю, да. Перед тем как мы прошли с ним в столовую, он назвал это происшествие странным. «Новый метод сокрушения ворот, – сказал он. – Только он сокрушил не мои ворота, а мою стену».

– Каково было настроение у сэра Бартоломью?

– Прекрасное!

– А как насчет тайного хода, о котором вы говорили полиции?

– Мне кажется, он начинается из библиотеки. Сэр Бартоломью обещал показать его мне, но не успел.

– А как всплыла эта тема?

– Мы обсуждали его недавнее приобретение – старинный письменный стол из ореха. Я спросила, нет ли в нем тайного ящика, сказав, что обожаю их. Это моя страсть. Он ответил, что о существовании тайного ящика в столе ему неизвестно, но зато в доме есть тайный ход.

– Он не упоминал о своей пациентке, некой миссис де Рашбриджер?

– Нет.

– Вам известно местечко под названием Джиллинг в Кенте?

– Джиллинг? Нет, не думаю, что я когда-нибудь слышала это название. А в чем дело?