Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)

– Насколько я понимаю, он исчез той же ночью?

– Да, сэр. Ушел в свою комнату, как и все остальные, а утром его и след простыл. Поэтому-то, конечно, полиция его и заподозрила.

– Да, очень глупо с его стороны… А каким образом, по-вашему, он покинул дом?

– Понятия не имею. Насколько я знаю, следившие за домом полицейские не видели, как он выходил. Полицейские – обычные люди, какой бы важный вид они на себя ни напускали, рыская по дому джентльмена.

– Я слышал разговоры о каком-то тайном ходе, – заметил сэр Чарльз.

Миссис Леки фыркнула.

– Это говорят полицейские.

– А вообще он существует?

– Да что-то такое говорили, – неуверенно произнесла женщина.

– Вам известно, откуда он начинается?

– Нет, сэр. Тайный ход – это, конечно, хорошо, но прислуге знать о нем совсем необязательно. У девушек могут возникать разные мысли. Обычно они выходят и входят через заднюю дверь, и мы всегда знаем, где их искать.

– Замечательно, миссис Леки. Вы мыслите весьма разумно.

Польщенная похвалой, кухарка расплылась в улыбке.

– Можем ли мы задать несколько вопросов другим слугам? – спросил сэр Чарльз.

– Разумеется, сэр. Но они вряд ли добавят что-нибудь к тому, что уже рассказала вам я.

– Это понятно. Я хочу расспросить их не столько об Эллисе, сколько о сэре Бартоломью – о том, как он вел себя в тот вечер, и так далее. Видите ли, он был моим другом.

– Я знаю, сэр, и все понимаю. Здесь сейчас находятся Беатрис и Элис.

– Я хотел бы поговорить с Элис.

Однако миссис Леки, очевидно, свято чтила принцип старшинства, и первой появилась старшая горничная Беатрис Черч. Это была высокая, худая женщина с поджатыми губами и величественным видом.

После нескольких малозначащих вопросов сэр Чарльз завел беседу о том, что происходило в доме в последний вечер. Были ли гости сильно расстроены? Что они говорили и делали?

Беатрис немного оживилась. Она говорила о трагедии с оттенком какого-то дьявольского наслаждения.

– Мисс Сатклифф сильно переживала. Чрезвычайно добросердечная женщина. Она и раньше не раз гостила здесь. Я предложила принести ей немного бренди или чашку чая, но она и слышать не хотела об этом. Сказала, что все равно не сможет заснуть. Однако, когда я утром принесла ей чай, она спала как младенец.

– А миссис Дейкрс?

– Не думаю, что эту леди вообще что-то могло бы расстроить.

Судя по тону Беатрис, она недолюбливала Синтию Дейкрс.

– Она все торопилась уехать. Говорила, что ее бизнес может пострадать. Мистер Эллис сказал нам, что она известная в Лондоне портниха. – В голосе Беатрис прозвучали нотки пренебрежения.

– А ее муж?

– Успокаивал нервы с помощью бренди. Или наоборот, взвинчивал их.

– А что вы скажете о леди Мэри Литтон-Гор?

– Очень приятная леди, – сказала Беатрис; ее тон заметно смягчился. – Моя двоюродная бабка служила у ее отца, в Касле, и всегда с большой теплотой отзывалась о ней. Может быть, ей не очень повезло в жизни, но она что-то собой представляет. И такая деликатная – никогда не создает проблем и всегда очень вежливо разговаривает… И ее дочь – славная молодая леди. Они, конечно, знали сэра Бартоломью не очень хорошо, но все равно сильно переживали.

– А мисс Уиллс?

Тон Беатрис вновь приобрел жесткость.

– Я не могу сказать, что думала об этом мисс Уиллс.

– А что вы о ней думаете? – спросил сэр Чарльз. – Пожалуйста, Беатрис, скажите, будьте так любезны.

Неожиданно улыбка тронула деревянные щеки горничной. В манере сэра Чарльза говорить было что-то мальчишеское. Она не могла устоять перед обаянием, которое так отчетливо ощущала театральная публика.

– Честное слово, сэр, я не знаю, что вы хотите от меня услышать.

– Только то, что вы думаете о мисс Уиллс и какие чувства к ней испытываете.

– Я ничего о ней не думаю. Абсолютно ничего. Она, конечно, не принадлежит…

Беатрис замялась.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Ну, она не принадлежит к тому же классу, что остальные, и вела себя так, как никогда не будет себя вести настоящая леди. Она постоянно все вынюхивала и совала нос куда не следует.

Сэр Чарльз пытался вытянуть из нее как можно больше, но Беатрис отвечала на все последующие вопросы неопределенно и уклончиво. Когда он попросил ее привести пример того, как мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует, она не смогла сказать ничего конкретного.

В конце концов они отказались от этой затеи.

– Молодой мистер Мандерс появился неожиданно, не так ли? – спросил мистер Саттерсуэйт.

– Да, сэр. С ним случилась авария неподалеку, и, хотя дом был полон гостей, мисс Линдон распорядилась постелить ему в маленьком кабинете. Он еще сказал, что ему повезло попасть в аварию именно в этом месте.

– Все, наверное, очень удивились, увидев его?

– О да, сэр, естественно.

На вопрос о ее мнении по поводу Эллиса Беатрис ответила, что общалась с ним очень мало. Сбежав, он навлек на себя подозрение, хотя она не представляла, зачем ему нужно было убивать хозяина. Никто не представлял.

– Как выглядел доктор? На ваш взгляд, он с нетерпением ждал приезда гостей? Может быть, его что-то беспокоило?

– Он выглядел бодрым, радостным. С его лица не сходила улыбка. Я даже слышала, как он шутил с мистером Эллисом, чего никогда не делал в общении с мистером Бейкером. Обычно хозяин был немного резок с прислугой – правда, всегда проявлял к ним доброту, но никогда много с ними не разговаривал.

– Что он говорил? – спросил мистер Саттерсуэйт.

– Сейчас я точно не помню, сэр. Мистер Эллис сообщил ему о телефонном звонке, и сэр Бартоломью спросил его, уверен ли он в том, что правильно расслышал имя. Мистер Эллис ответил, что совершенно уверен – разумеется, вполне уважительно. А доктор рассмеялся и сказал: «Вы хороший парень, Эллис, первоклассный дворецкий. Как вы считаете, Беатрис?» Я очень удивилась, сэр, поскольку хозяин говорил совсем не так, как обычно, и не знала, что сказать.

– А Эллис?

– Мне показалось, он отнесся к этому неодобрительно. Наверное, не привык к такому обращению и поэтому чувствовал себя неловко.

– Что это был за телефонный звонок? – спросил сэр Чарльз.

– Звонок?.. А-а, из санатория – о поступившем туда пациенте, что тот хорошо перенес дорогу.

– Вы помните имя?

– Оно было какое-то странное, сэр.

Беатрис задумалась.

– Миссис де Рашбриджер – как-то так.

– В самом деле, такое имя нелегко расслышать по телефону, – сказал сэр Чарльз. – Ну что же, большое вам спасибо, Беатрис. А теперь мы, вероятно, побеседуем с Элис.

Когда Беатрис вышла из комнаты, сэр Чарльз и мистер Саттерсуэйт переглянулись.

– Итак, мисс Уиллс все вынюхивала и совала нос куда не следует, капитан Дейкрс напился, миссис Дейкрс не проявляла никаких эмоций, – сказал сэр Чарльз. – Информация небогатая.

– Да, действительно, – согласился мистер Саттерсуэйт.

– Будем надеяться на Элис.

Элис, скромная темноглазая женщина лет тридцати, была чрезвычайно польщена оказанным ей вниманием. Она была убеждена в том, что мистер Эллис непричастен к смерти хозяина. Он казался ей настоящим джентльменом, и она не верила полицейским, которые считали его обыкновенным мошенником.

– Вы совершенно уверены, что он был обычным добросовестным дворецким? – спросил сэр Чарльз.

– Необычным, сэр. С таким дворецким мне прежде не доводилось работать вместе. Он организовывал работу совершенно иначе, нежели другие.

– Но вы не считаете, что он отравил вашего хозяина.

– Сэр, я не представляю, каким образом он мог бы сделать это. Я подавала на стол вместе с ним и непременно заметила бы, если б он подсыпал что-нибудь в тарелку хозяина.

– А напитки?

– Все разливал он. Сначала – шерри к супу, затем – белый рейнвейн и кларет. Но что он мог бы сделать, сэр? Если б он подсыпал яд в вино, то отравились бы все – или те, кто выпил бы его. Хозяин пил то же, что и остальные. То же самое относится и к портвейну. Его пили все джентльмены и некоторые леди.

– Бокалы из-под вина были унесены на подносе?

– Да, сэр. Мистер Эллис составил их на поднос, и я унесла его в буфетную. Бокалы из-под портвейна оставались на столе. Потом полицейские проверяли содержимое всех бокалов и ничего не нашли.

– Вы абсолютно уверены в том, что доктор ел и пил за ужином только то, что ели и пили остальные?

– Во всяком случае, я ничего такого не заметила.

– И никто из гостей ничего ему не давал?

– Нет, сэр.

– Элис, вам известно что-нибудь о тайном ходе?

– Мне о нем рассказывал один из садовников. Он заканчивается в лесу, среди старых развалин. Но я не знаю, где он начинается здесь, в доме.

– Эллис никогда ничего не говорил о нем?

– Нет, сэр. Он ничего о нем не знал, я уверена.

– Как вы думаете, Элис, кто убил вашего хозяина?

– Не знаю, сэр. Мне не верится, что кто-то мог… Я думаю, это все же несчастный случай.

– Хм. Благодарю вас, Элис.

– Если б не смерть Баббингтона, – сказал сэр Чарльз, когда горничная удалилась, – мы могли бы заподозрить в преступлении ее. Она привлекательная девушка… И подавала на стол… Нет, эта версия никуда не годится. Баббингтон был убит, а Толли никогда не замечал привлекательных девушек. Они его не интересовали.

– Но ему было пятьдесят пять, – задумчиво произнес мистер Саттерсуэйт.

– К чему вы клоните?

– В этом возрасте мужчина может потерять голову из-за девушки – даже если раньше с ним никогда не случалось ничего подобного.

– К черту, Саттерсуэйт. Мне скоро стукнет пятьдесят пять.

– Я знаю, – сказал мистер Саттерсуэйт.

Увидев в его глазах вспыхнувшие искорки, сэр Чарльз покраснел и опустил голову.

– Как насчет того, чтобы осмотреть комнату Эллиса? – спросил мистер Саттерсуэйт, в полной мере насладившись зрелищем откровенного смущения сэра Чарльза.