Агата Кристи - Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник)

Пуаро улыбнулся про себя.

– Мне кажется, все ясно, – сказал следователь, – но очень трудно доказуемо. Граф сам по себе очень скользкая личность, и если горничная его не опознает…

– А это очень маловероятно, – заметил Пуаро.

– Верно, верно, – потер подбородок следователь. – Это будет нелегко.

– Если он действительно совершил это преступление… – начал Пуаро, но месье Ко прервал его:

– Если? Вы говорите «если»?

– Да, господин судья, я говорю «если».

Комиссар внимательно посмотрел на сыщика.

– Вы правы. Мы все время куда-то спешим. Вполне вероятно, что у графа есть алиби. Тогда мы будем выглядеть дураками.

– А вот это, – сказал Пуаро, – как раз не имеет никакого значения. Естественно, если он совершил преступление, то позаботился и об алиби. Человек, обладающий опытом графа, никогда не забудет о предосторожности. Нет, «если» я говорю по совсем другой причине.

– И по какой же?

Детектив важно поднял указательный палец:

– Психология.

– Простите? – не понял комиссар.

– Здесь что-то не то с психологией. Да, граф мерзавец. Да, граф аферист. Да, граф живет за счет женщин. Предполагал ли он похитить драгоценности мадам? И опять – да. Может ли он совершить убийство? Мой ответ – нет! Такой человек, как граф, всегда будет трусом; он предпочитает не рисковать, предпочитает безопасную, подлую игру – ту, которую англичане называют беспроигрышной. Но убийство – тысячу раз нет! – Пуаро потряс головой с недовольным видом.

Однако следователь, видимо, не собирался с ним соглашаться.

– Всегда наступает день, когда такие типы теряют голову и заходят слишком далеко, – дальновидно заметил он. – Несомненно, это произошло и на этот раз. Мне не хотелось бы спорить с вами, месье Пуаро…

– Я только высказал предположение, – поспешно объяснил сыщик. – Естественно, что расследованием занимаетесь вы и вы будете поступать так, как считаете нужным.

– По моему собственному мнению, граф – это тот человек, который нам нужен, – заявил месье Карреж. – Вы согласны со мной, месье комиссар?

– Абсолютно.

– А вы, месье ван Олдин?

– Да, – ответил миллионер. – Да. Этот человек абсолютный негодяй, в чем нет никаких сомнений.

– Боюсь, что его трудновато будет разыскать, – заметил следователь, – но мы сделаем все возможное. Я немедленно телеграфирую соответствующие инструкции.

– Позвольте мне помочь вам, – вмешался Пуаро. – Я не думаю, что здесь нас ждут какие-то трудности.

– Как так?

Все уставились на него, и маленький человечек ответил всем радостной улыбкой.

– Моя профессия – это знать о людях все, – пояснил он. – А граф – человек известный. Сейчас он на вилле, которую здесь снимает. На вилле «Марина» в Антибе.

Все с уважением посмотрели на Пуаро. Без сомнения, этим заявлением сыщик сразу же заработал себе много очков.

Комиссар в смущении рассмеялся.

– Вы учите нас, как нам надо делать свое дело, – воскликнул он. – И знаете вы гораздо больше полиции.

Пуаро с притворной скромностью самодовольно уставился в потолок.

– Ничего не поделаешь, – негромко заметил он, – это мое маленькое хобби – знать о людях все. И у меня есть время им заниматься, ведь других дел у меня не так много.

– Вот именно, – напыщенно произнес комиссар. – А у меня…

И он жестом показал, сколько дел ежедневно сваливалось на его плечи.

Пуаро неожиданно повернулся к американцу.

– Вы согласны с таким подходом, месье? Вы уверены, что граф де ля Рош – убийца?

– Ну, я не знаю… наверное, да.

Колебание, прозвучавшее в этих словах, заставило следователя пристально посмотреть на американца. Ван Олдин почувствовал, что за ним пристально наблюдают, и, казалось, попытался избавиться от какого-то предубеждения.

– А что насчет моего зятя? – спросил он. – Вы ему уже обо всем рассказали? Ведь он тоже в Ницце, насколько я понимаю.

– Конечно, месье, – комиссар заколебался, а потом сдержанно произнес: – Вы ведь, несомненно, знаете, что он ехал на том же поезде?

Миллионер утвердительно кивнул.

– Узнал об этом перед самым отъездом, – лаконично произнес он.

– Нам он рассказал, – продолжил комиссар, – что не знал, что его жена едет тем же поездом.

– Уверен, что не знал, – угрюмо согласился американец. – Для него встреча с ней была бы неприятным шоком. Я не собираюсь смягчать факты, – заявил ван Олдин, увидев, что трое мужчин смотрят на него вопросительно. – Никто не знает, что пришлось пережить моей бедной девочке. Кеттеринг был не один – с ним была женщина.

– Неужели?

– Мирей, танцовщица.

Месье Карреж и комиссар посмотрели друг на друга и кивнули, как будто подтверждая какие-то свои прошлые мысли. Следователь откинулся в своем кресле, соединил перед собой пальцы обеих рук и уставился в потолок.

– Неужели? – повторил он. – А то мы всё не могли понять… – он кашлянул. – Слухами земля полнится.

– Эта дама пользуется весьма дурной славой, – пояснил месье Ко.

– А кроме того, – мягко заметил Пуаро, – она еще и очень дорогая женщина.

Кровь бросилась в лицо ван Олдину. Миллионер наклонился вперед и хлопнул рукой по столу.

– Послушайте! – воскликнул он. – Мой зять – законченный негодяй. – Переводя взгляд с одного лица на другое, продолжил: – И я это очень хорошо знаю. Симпатичный, с обходительными манерами… В какой-то момент и я был им очарован. Думаю, что он разыграл тут целую трагедию, когда вы сообщили ему новости. То есть если он уже их не знал.

– Да нет, для него это было полной неожиданностью. Он был потрясен.

– Проклятый лицемер, – заметил ван Олдин. – Наверняка разыграл здесь большое горе?

– Да нет же, – осторожно сказал комиссар. – Я бы так не сказал. А вы что скажете, месье Карреж?

Следователь соединил кончики пальцев и полуприкрыл глаза.

– Шок, растерянность, ужас – это все было, – задумчиво проговорил он, – а вот большого горя не наблюдалось.

– Позвольте спросить вас, месье ван Олдин, – вмешался Пуаро, – месье Кеттеринг что-то получает в случае смерти вашей дочери?

– И не так уж мало – два миллиона, – ответил американец.

– Долларов?

– Фунтов. Я положил эти деньги на имя Рут в день ее замужества. Она не написала завещания и не имеет детей, так что деньги достанутся ее мужу.

– С которым она была на грани развода, – негромко повторил Пуаро.

– Именно так.

Комиссар, повернувшись, внимательно посмотрел на сыщика.

– Уж не хотите ли вы сказать… – начал он.

– Я ничего не хочу сказать, – прервал его Пуаро. – Раскладываю факты по полочкам, вот и все.

Ван Олдин смотрел на него со все возрастающим интересом.

Человечек встал.

– Не думаю, что смогу быть вам еще полезен, месье судья, – сказал он вежливо, кланяясь месье Каррежу. – Надеюсь, вы будете информировать меня о том, что происходит? Это будет очень мило с вашей стороны.

– Ну конечно. Обязательно.

Ван Олдин тоже встал.

– А от меня вам что-нибудь еще нужно?

– Нет, месье. На данный момент у нас есть вся необходимая информация.

– Тогда я немного прогуляюсь с месье Пуаро. Если он, конечно, не против.

– Почту за честь, – ответил сыщик с поклоном.

Ван Олдин зажег большую сигару и предложил такую же Пуаро. Сыщик отказался, предпочтя свои крохотные сигаретки. Обладая воистину железным характером, ван Олдин выглядел и вел себя как ни в чем не бывало.

Пройдя несколько минут в полном молчании, миллионер обратился к сыщику:

– Если я правильно вас понял, месье Пуаро, то вы ушли на покой?

– Именно так, месье. Теперь я наслаждаюсь жизнью.

– Но все-таки вы помогаете полиции в расследовании этого дела?

– Месье, когда на улице врач проходит мимо жертвы несчастного случая, разве он говорит: «Я уже отошел от дел, и я продолжу свою прогулку», – если человек перед ним истекает кровью? Если б я уже был в Ницце и полиция послала бы за мной с просьбой о помощи, – я бы отказался. Но это происшествие даровано мне самим Господом.

– Вы были на месте преступления, – задумчиво сказал ван Олдин. – Вы ведь осматривали купе, не так ли?

Пуаро согласно кивнул.

– И, несомненно, нашли какие-то вещи, которые заставили вас задуматься?

– Возможно, – ответил детектив.

– Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню? – спросил Руфус. – С одной стороны, мне кажется, что с этим графом де ля Рош все абсолютно ясно, с другой – я далеко не дурак. Я внимательно наблюдал за вами весь последний час, и мне кажется, что по каким-то свои причинам вы не согласны с официальной версией?

– Но я ведь могу и ошибаться, – Пуаро пожал плечами.

– Вот мы и добрались до той услуги, о которой я хочу вас попросить. Вы согласны действовать от моего имени во всем этом расследовании?

– Лично от вашего имени?

– Именно это я имею в виду.

Пуаро помолчал несколько секунд.

– А вы понимаете, о чем просите? – спросил он наконец.

– Думаю, что да, – ответил американец.

– Очень хорошо. Согласен, – сказал Пуаро. – Но в этом случае вы должны абсолютно честно отвечать на мои вопросы.

– Ну, конечно. Это не подлежит обсуждению.

Манеры Пуаро изменились – теперь перед ван Олдином стоял деловой и довольно бесцеремонный мужчина.

– Этот вопрос о разводе, – задал он первый вопрос. – Вы лично посоветовали дочери начать процесс?

– Да.

– Когда?

– Дней десять назад. Я получил от нее письмо, в котором она жаловалась на своего мужа, и прямо заявил ей, что развод – это единственный выход из создавшейся ситуации.

– А на что именно она жаловалась?

– Его стали часто видеть в обществе женщины с дурной репутацией, той самой, о которой мы говорили, – танцовщицы Мирей.

– Танцовщицы… Ха-ха! И мадам Кеттеринг была против? Она что, любила своего мужа?