Клерк на несколько минут исчез за дверью, но вскоре вновь появился.

— Все в порядке, сэр. Осталось еще три места. Я забронирую одно для вас. На чье имя записать?

— Паветт, — ответил Дерек и дал свой адрес на Джермин-стрит.

Клерк записал, любезно попрощался с Дереком и обратил свое внимание на следующего клиента.

— Я собираюсь в Ниццу. Четырнадцатого числа. Мне говорили, что туда можно отправиться так называемым «Голубым поездом»…

Дерек резко обернулся.

Совпадение… странное совпадение. Он вспомнил полушутливые слова, сказанные им сегодня Мирей. «Портрет леди с серыми глазами. Наверняка я никогда ее больше не увижу». Но он увидел ее, и более того, она собиралась ехать на Ривьеру в тот же день и тем же поездом, что и он сам.

На мгновенье легкая дрожь прошла по телу Дерека. Он бывал порою суеверен. Он сам говорил Мирей, что эта женщина может принести ему несчастье. А что если… если это окажется так? В дверях он обернулся и пристально посмотрел на нее, продолжавшую разговаривать с клерком. На этот раз память не подвела его. Она действительно леди — леди в полном смысле этого слова. Не слишком молода, не особенно красива. Но что-то в ней было, в ее серых глазах, которые, вероятно, успели много чего повидать. Дерек вышел из агентства с уверенностью, что по неизвестной причине он боится этой женщины. У него было чувство обреченности.

Вернувшись к себе на Джермин-стрит, он вызвал слугу.

— Возьмите этот чек, Паветт. Завтра утром вы получите по нему деньги и сходите в агентство Кука на Пиккадилли. Там на ваше имя будут оставлены билеты, вы их возьмете и принесете мне.

— Слушаюсь, сэр.

Паветт удалился.

Дерек подошел к столу и взял несколько писем. Все они были одинакового, столь знакомого содержания. Счета — мелкие счета, крупные счета. Все требовали оплаты. Тон требований был пока вежливым, но Дерек знал, что он резко изменится, если… если определенные новости станут достоянием общественности.

В дурном настроении он бросился в большое кожаное кресло. Дерек чувствовал себя загнанным в дьявольский тупик (да, дьявольский!), выхода из которого практически нет.

Появился Паветт. Осторожно кашлянув, он произнес:

— Вас хочет видеть один джентльмен, сэр. Майор Клайтон.

— Клайтон? Неужели?

Дерек выпрямился в кресле и нахмурился, видимо, почувствовав тревогу. Еле слышно пробормотал се-бе под нос:

— Клайтон… Интересно, с чем он пожаловал?

— Мне… э-э… провести его к вам, сэр?

Кеттеринг кивнул. Войдя в комнату, Клайтон увидел хозяина квартиры, веселого и радушного, как всегда.

— Как мило с вашей стороны навестить меня, — поприветствовал его Дерек.

Клайтон явно нервничал. Дерек Кеттеринг сразу же заметил это. Очевидно, поручение, с которым он пришел, было ему неприятно. Почти машинально он отвечал на разглагольствования Дерека. Отклонив предложение выпить, он еще более смутился. Наконец Дерек, казалось, заметил это.

— Итак, — бодро начал он, — чего же хочет от меня мой уважаемый тесть? Вы ведь пришли по его поручению, не так ли?

Клайтон сохранял полную серьезность.

— Да, — осторожно подтвердил он. — Мне… мне хотелось бы, чтобы мистер Ван Альдин выбрал для этой цели кого-нибудь другого, но…

Дерек поднял брови в притворном испуге.

— Неужели все так плохо? Впрочем, уверяю вас, Клайтон, я не из тонкокожих.

— Да, да, конечно, — заметил Клайтон, — но…

Он замолчал.

Дерек внимательно посмотрел на него.

— Приступайте же к делу, прошу вас, — сказал Лн мягко. — Я понимаю, что поручения моего дорогого тестя не всегда приятны.

Клайтон откашлялся и заговорил официальным тоном, пытаясь таким образом скрыть свое смущение.

— Мистер Ван Альдин уполномочил меня сделать вам деловое предложение.

— Предложение? — на мгновение с Дерека слетело показное равнодушие. Он явно ожидал от Клайтона других слов. Предложив секретарю своего тестя сигарету и сам закурив, он опустился в кресло, сардонически пробормотав:

— Предложение… Это звучит довольно-таки интересно.

— Мне продолжать?

— Да, пожалуйста. Не обращайте внимания на мое удивление, но мне кажется, что мой дорогой тесть несколько отступил от позиций, занятых им во время нашей утренней беседы. Отступление как-то не очень ассоциируется у меня с сильными мира сего, с наполеонами финансов и т. д. Это значит, по крайней мере, мне так кажется, что мой тесть находит свое положение слабее, чем думал ранее.

Клайтон вежливо, с совершенно бесстрастным выражением лица, слушал плавную насмешливую речь. Когда Дерек замолчал, он спокойно добавил:

— Я изложу суть дела в нескольких словах.

— Давайте.

Клайтон продолжал отрывистым обыденным голосом, стараясь не смотреть на собеседника.

— Дело в следующем. Миссис Кеттеринг, как вам известно, собирается подать прошение о разводе. Если вы не будете этому препятствовать, то в тот день, когда решение суда вступит в силу, вы получите сто тысяч…

Закуривавший сигарету Дерек замер.

— Сто тысяч! — порывисто произнес он. — Долларов?

— Фунтов.

На две минуты, по крайней мере, воцарилась полная тишина. Сдвинув брови, Кеттеринг размышлял. Сто тысяч фунтов. Это означало бы любовь Мирей и продолжение приятной жизни без забот и тревог. Это говорит о том, что Ван Альдин чем-то обеспокоен. Ван Альдин не стал бы выбрасывать деньги на ветер. Дерек встал и подошел к камину.

— А что будет в случае моего отказа от этого щедрого предложения? — язвительно осведомился он.

Клайтон сделал протестующий жест.

— Могу вас заверить, мистер Кеттеринг, — с чувством произнес он, — я с крайней неохотой взялся за это поручение.

— Ну что вы, все в порядке. Не расстраивайтесь. Я вас ни в чем не обвиняю. Я, однако, задал вам вопрос. Ответьте на него.

Клайтон встал и с большим нежеланием, чем прежде, произнес:

— Мне поручено мистером Ван Альдином передать вам, что в случае отказа от этого предложения он раздавит вас. Вот и все.

Кеттеринг гневно поднял брови, сохраняя, тем не менее, легкие, беззаботные манеры.

— Ну и ну! Впрочем, я думаю, он может это сделать. Куда мне тягаться с американским миллионером. Сто тысяч! Но если всерьез подкупаешь человека, то и делать это надо серьезно. А что, если я соглашусь за двести тысяч, что тогда?

— Я передам это мистеру Ван Альдину, — холодно отозвался Клайтон. — Это ваш окончательный ответ?

— Нет, — засмеялся Дерек. — Как ни смешно, но нет. Передайте моему тестю, чтобы он катился ко всем чертям со своими взятками. Вам ясно?

— Безусловно, — произнес Клайтон. Чувствовалось, что он хочет что-то сказать. Покраснев, он добавил: — Я… я рад, мистер Кеттеринг, что вы ответили именно так, а не иначе.

Дерек ничего не ответил. Когда Клайтон вышел, он несколько минут стоял, погруженный в свои мысли. Загадочная улыбка появилась на его губах.

— Ничего не поделаешь, — произнес он тихо.

10. В «Голубом поезде»

— Папа?!

Увидев отца, миссис Кеттеринг резко вздрогнула. Она плохо владела собой сегодня утром. Одетая в норковую шубу и маленькую китайскую красную шляпку, она в глубокой задумчивости прогуливалась по переполненной платформе вокзала «Виктория». Внезапное появление отца ошарашило ее.

— Ах, Рут, как ты вздрогнула!

— Я не ожидала твоего прихода, папа. Ты же попрощался со мной вчера вечером и сказал, что утром у тебя конференция.

— Верно, — подтвердил Ван Альдин, — но ты для меня значишь гораздо больше, чем все эти проклятые конференции. Я пришел взглянуть на тебя в последний раз, поскольку мы не скоро встретимся.

— Это очень мило с твоей стороны, папа. Как бы я хотела, чтобы ты поехал со мной!

— А что бы ты сказала, если бы я действительно поехал?

Это была просто шутка, но щеки Рут внезапно вспыхнули, и Ван Альдину показалось даже, что в глазах его дочери мелькнул испуг. Она нервно засмеялась.

— На секунду я даже подумала, что ты серьезно.

— Ты была бы рада?

— Конечно, — заявила она с преувеличенным жаром.

— Что ж, — промолвил Ван Альдин. — Это хорошо.

— Это ведь ненадолго, папа, — продолжала Рут. — Ты же приедешь ко мне через месяц.

— Ах, Рут, — бесстрастно заметил Ван Альдин, — иногда мне так хочется сходить к какому-нибудь светилу с Харли-стрит, чтобы он прописал мне смену климата и солнечные ванны.

— Ну что ты такой хмурый, — воскликнула Рут. — Через месяц погода там будет гораздо лучше, чем сейчас. И потом, ты не можешь ехать, у тебя ведь масса неотложных дел!

— Да, конечно, это так, — вздохнул Ван Альдин. — Тебе, наверное, уже пора подниматься в вагон, Рут. Где твое место?

Рут Кеттеринг рассеянно посмотрела на поезд. В дверях пульмановского спального вагона стояла ее горничная — высокая, худощавая женщина, одетая во все черное. Она подошла к Рут.

— Я положила чемодан под ваше сиденье, мадам, на случай, если он вам понадобится. Мне забрать плед или он вам нужен?

— Нет, нет, возьмите его и идите на свое место, Мэйсон.

— Слушаюсь, мадам.

Горничная удалилась.

Ван Альдин вошел в вагон вместе с Рут. Она нашла свое место, отец положил на столик перед ней несколько газет и журналов, бросив одновременно любопытный взгляд на женщину, занимавшую место напротив. У ее были привлекательные серые глаза, и одета она была в опрятный дорожный костюм. Ван Альдин не мог отказать себе в удовольствии обменяться несколькими фразами с Рут. Обычный прощальный разговор.

Он посмотрел на часы, только когда раздался гудок.

— Ну, мне пора. До свидания, моя дорогая. О деле не беспокойся, я все беру на себя.