Девушка кивнула; но от присутствующих не укрылось выражение ужаса, на минуту исказившее ее лицо.

— Да-да. Я только... я думаю...

— В доме нет бумаг, которые могли бы помочь вам, — зло бросил Морхаус. — Я веду всю деловую переписку миссис Дорн. Думаю, вам здесь больше нечего делать...

Морхаус склонился над Хильдой, она беспомощно посмотрела на него.

Поняв друг друга без слов, они быстро вышли из комнаты.

Позвали старого дворецкого. У него было какое-то замороженное, деревянное лицо — но яркие и живые глаза.

— Вас зовут Бристоль? — спросил отрывисто инспектор.

— Да, сэр. Гарри Бристоль.

— Вы понимаете, что должны говорить исключительно правду?

Человек моргнул:

— Да, сэр!

— Прекрасно. — Инспектор потыкал в ливрею дворецкого пальцем. — Часто ли ссорились миссис Дорн и Сара Фуллер?

— Я... хорошо, сэр.

— Да или нет?

— Хорошо... да, сэр.

— Причина ссор?

На лице дворецкого появилось выражение беспомощности.

— Я не знаю, сэр. Они всегда ссорились. Мы иногда слышали эти ссоры. Но мы никогда не знали причины. Просто... просто они не любили друг друга.

— А вы уверены, что никто из прислуги не знает, почему они ссорились?

— Нет, сэр. Мне кажется, они обе старались не ссориться в присутствии прислуги. Всегда — или в комнате миссис Дорн, или в комнате мисс Фуллер.

— Как давно вы работаете здесь?

— Двенадцать лет, сэр.

— Вы свободны.

Бристоль поклонился и с достоинством вышел из библиотеки.

Все поднялись.

— Как насчет этой Фуллер, инспектор? — спросил Харпер. — Мне кажется, ее стоит поместить в предварительное заключение.

Эллери энергично покачал головой:

— Она не убежит. Пит, я удивлен. В ее лице мы имеем дело с необычным преступником — даже если это и она. Просматривается случай редкого помешательства.

Они пошли по домам.


* * *

Эллери глубоко вдыхал холодный январский воздух. Его сопровождал Харпер. Инспектор и Сэмпсон следовали в отдалении, направляясь к Пятой авеню.

— Что ты думаешь об этом, Пит?

— Куча-мала, — усмехнулся репортер. — Не вижу никакой реальной зацепки. Хотя у всех опрошенных был шанс сделать роковой шаг — и у очень многих из них просматривается мотив преступления.

— А еще что?

— Если бы я был на месте инспектора, — продолжил Харпер, выбивая каблуками гравий дорожки, — я бы копнул поглубже и проследил линию Уолл-стрит. Дело в том, что старушка Абби погубила на своем веку немало начинающих Рокфеллеров. Может, сегодня в госпитале кем-то руководил мстительно-финансовый мотив...

— Отец далеко не новичок в этой игре, — улыбнулся Эллери. — У него тоже возникла сходная идея, Пит... Тебя, может быть, заинтересует тот факт, что я уже выбраковал некоторых подозреваемых...

— Выбраковал?! — Харпер был и удивлен, и возмущен. — Послушай, парень, дай мне перерыв, а? Расскажи лучше, как ты расцениваешь мезальянс Фуллер-Дорн?

— Здесь что-то совсем странное. — Улыбка пропала с лица Эллери, он нахмурился. — Две ведьмы будто следовали совету Наполеона: «Свое грязное белье следует стирать подальше от глаз других». Потом, это предположение неестественно, Пит.

— Ты, может быть, полагаешь, что здесь кроется семейная тайна?

— Совершенно уверен в этом. Для меня очевидно, что Фуллер скрывает какую-то постыдную тайну... и, бог ведает отчего, это волнует меня!

Все четверо сели в полицейскую машину. В поместье остались на посту три детектива. Они медленно брели от калитки к дому.

В это время Филип Морхаус вышел из передней двери, осторожно огляделся и примерз к месту, увидев три фигуры.

Он застегнул пальто до подбородка, натянул пониже шляпу и сбежал по ступеням. Пробегая мимо полицейских, он пробормотал извинения. Они внимательно поглядели ему вслед.

Морхаус, не оглядываясь, широкими шагами заспешил в направлении города.

Трое детективов расстались у портика. Один пошел вслед за Морхаусом, второй исчез в кустарнике возле стальных ворот, третий громко постучал в парадную дверь дома.

Глава 16

УМОПОМЕШАТЕЛЬСТВО

Окружной прокурор опаздывал в свой офис, поэтому требовал ехать быстрее. Харпера высадили по его просьбе в Вест-Сайде для срочного звонка по телефону. Полицейская машина взвизгивала тормозами, пробираясь через напряженное движение полуденного Нью-Йорка.

В дергающейся на ходу машине инспектор Квин мрачно подсчитывал на пальцах те вопросы, в которые он обязан вникнуть по приезде в управление... Поиски таинственного посетителя Дженни; исследование найденной хирургической униформы для того, чтобы обнаружить ее истинного владельца; кроме того, нужно было определить магазин, который продал проволоку, которой удушили миссис Дорн; исследовать в лаборатории нитки, собранные с униформы...

— ...И большинство из этих манипуляций — совершенно бесполезны! — прокричал старик через шум мотора и вой сирены.

Машина остановилась у парапета Голландского мемориального госпиталя, чтобы высадить Эллери, затем сразу же набрала скорость и исчезла в направлении Даун-тауна.

Второй раз за этот день Эллери Квин поднялся по ступеням госпиталя — и во второй раз в одиночестве.

Айзек Кобб нес дежурство в вестибюле, переговариваясь с полицейским. Напротив главного лифта Эллери обнаружил доктора Минхена.

Он кинул взгляд вдоль коридора. При входе в кабинет анестезии стоял детектив, оставленный час тому назад. Полицейские сидели и в комнате ожидания. Тут же подскочили трое, тащившие тяжелое фотооборудование.

Эллери и доктор Минхен повернули за угол налево и вошли в восточный коридор. Они прошли мимо телефонной будки, в которой был найден брошенный хирургический костюм. Будка была теперь запечатана клейкой лентой. Несколькими шагами дальше по коридору они свернули в северный коридор, подошли к закрытой двери.

— Подожди, Джон. Это — внешняя дверь к лифту предоперационной, так? — насторожился Эллери.

— Да. Здесь двойная дверь, — ответил Минхен. — В лифт можно войти либо из коридора, либо через предоперационную. Коридорной дверью пользуются, когда пациент поступает через больничную палату на этом этаже.

— Прекрасно продумано, — прокомментировал Эллери. — Как и все вокруг. И, как я вижу, наш сержант опечатал здесь дверь.

Минуту спустя, когда они были в кабинете Минхена, Эллери вдруг попросил:

— Расскажи мне подробнее о взаимоотношениях Дженни с остальным штатом. Мне нужно знать, как его воспринимали люди.

— Дженни? С ним нелегко поладить; поначалу его приняли настороженно, однако скоро стали уважать, и это уважение заслужено. Его репутация хирурга неоспорима. Профессионализм — прежде всего, Эллери.

— Ты утверждаешь, — уточнил Эллери, — что у него не было врагов в госпитале?

— Враги? Вряд ли. Если только какая-то личная вражда укрылась от моего взгляда. — Минхен задумчиво поджал губы. — Правда, но если подумать, то есть в госпитале один человек, который всегда был в оппозиции к Дженни...

— Да? И кто же он?

— Она... Доктор Пеннини. Заведующая — впрочем, бывшая заведующая — родильным отделением.

— Почему «бывшая»? Сама подала в отставку или уволена?

— Ах, нет-нет. Просто в госпитале недавно была перетасовка кадров, и Пеннини была назначена главой ассистентского совета. А вместо нее, пока номинально, назначен Дженни.

— А почему?

— Это произошло не по воле самой Пеннини, — поморщился Минхен. — Просто воля покойной... видишь ли, еще одно из ее проявлений любви и уважения к Дженни.

— Понятно. — Эллери нахмурился. — Говоришь, была в оппозиции? Просто профессиональная ревность, я полагаю.

— Не просто. Ты не знаешь личности доктора Пеннини, иначе бы так не говорил. Итальянская кровь, страстный темперамент, да еще, как мне кажется, налицо определенная мстительность.

— И что из того?

— Я сказал тебе — это мстительная женщина. Вот, собственно, и все. — Минхен выглядел слегка удивленным.

Эллери церемонно, медленно зажег сигарету.

— Естественно. Глупо с моей стороны. Ты не упомянул... Я бы хотел видеть эту Пеннини, Джон.

— Конечно. — Минхен набрал номер. — Доктор Пеннини? Джон Минхен. Рад, что быстро нашел вас. Вы всегда заняты в этот час... А не можете ли прийти прямо сейчас в мой кабинет, доктор?.. Нет, ничего особо важного. Несколько вопросов к вам, познакомитесь с одним представителем... Да. Будьте добры.

Эллери разглядывал свои ногти, пока в дверь не постучали. Оба встали, Минхен крикнул:

— Войдите!

Вошла коренастая женщина в белом облачении. Взгляд приковывали ее нервные движения.

— Доктор Пеннини, позвольте мне представить вам мистера Эллери Квина. Мистер Квин помогает расследовать дело об убийстве миссис Дорн.

— Понятно. — Голос доктора был грудным, глубоким, почти мужским. Она подошла к одному из кресел и села.

Женщина оказалась примечательной внешности. Царственная осанка. Оливкового цвета кожа; над верхней губой заметный пушок. Пронзительные черные глаза. Лицо с идеально правильными чертами. Совершенно черные волосы, на которых поражала яркостью одна седая прядь, безупречно разделены на прямой пробор и зачесаны назад. Возраст определить невозможно: ей могло быть и тридцать пять, и пятьдесят.

— Я так понял, доктор, — мягко начал Эллери, — что вы прослужили в госпитале достаточно много лет.

— Совершенно верно. Позвольте сигарету. — Видно было, что Пеннини импонировал взятый Эллери тон.