Эллери Куин - Тайна голландского башмака

В комнате стояла мертвая тишина. Инспектор не повернул головы, его пальцы играли со стеклянным пресс-папье. Вели, Сэмпсон и Джуна наблюдали за четкими движениями сестры.

Девушка выпрямилась, держа в руке связку бумаг в голубой обертке. Пройдя мимо инспектора, она протянула ее Эллери и снова села, держа карандаш наготове.

Эллери удобно развалился в кресле, пуская клубы дыма. Механическими движениями он перебрал бумаги, но его прищуренные глаза не отрывались от глаз отца, сидящего за столом покойного. На лице инспектора мелькнуло напряженное выражение, которое тотчас же исчезло.

Эллери улыбнулся.

– Мне кажется,, – сказал он, – что инспектор, Ричард Квин только что сделал важное открытие. – Инспектор вздрогнул. – Папа, не хотел бы ты завершить диктовку этого сообщения полицейскому комиссару?

– Пожалуй, – холодно и Спокойно произнес инспектор. Он встал с кресла, вышел из-за стола и, подойдя к сестре, оперся о ее столик.

– Пишите, мисс Прайс, – сказал он, и в его глазах появился опасный блеск. – «Убийца миссис Доорн и доктора Дженни-…» Хватайте ее, Томас! «Люсиль Прайс!..»

В тот же день все дневные газеты сообщили, что Люсиль Прайс, медсестра и секретарь покойного доктора Фрэнсиса Дженни, была арестована за убийство своего патрона и самой Эбигейл Доорн.

На этом информация исчерпывалась, так как больше сообщать пока что было нечего.

Издатели газет обращались к своим репортерам с одним и тем же вопросом: «Это правда или очередная утка, Вроде ареста доктора Дженни?»

И получали стереотипный ответ: «Не знаю».

Исключением был только ответ Пита Харпера, который ворвался в кабинет редактора и заперся с ним на Полчаса, ни на минуту не переставая говорить.

Когда он вышел, редактор дрожащими руками взял со стола толстую пачку бумаги с отпечатанным на машинке текстом и погрузился в чтение. Затем, выпучив глаза, он начал отдавать распоряжения по всем телефонам.

Что же касается Харпера, то, сознавая, что он может отдать в печать свою сенсационную новость, лишь получив разрешение Эллери Квина, быстро вскочил в такси и помчался в сторону Главного полицейского управления.

В кабинете окружного прокурора стояли шум и гам.

После спешного совещания со своим ассистентом Тимоти Кронином Сэмпсон выскользнул из кабинета, счастливо избежав вопящей толпы репортеров, и напра-вил свои стопы в Главное полицейское управление.

В здании муниципалитета царил ад кромешный. Мэр, запершись в кабинете со своими секретарями, метался по комнате, словно тигр в клетке, – диктуя, распоряжаясь, отвечая на телефонные звонки администрации. С его раскрасневшегося лица стекали капли пота.

– Звонит междугородный. Это губернатор.

– Дайте мне его! – Мэр схватил трубку. – Алло! Алло, губернатор… – И, будто по мановению волшебной палочки, его голос тотчас стал спокойным, лицо приняло вашиигтоновское выражение; встав на цыпочки, он принял самодовольную позу, хорошо знакомую миллионам ньюйоркцев, посещающих кинотеатры.

– Ну, все кончено… Совершеннейшая правда. Это сделала медсестра Люсиль Прайс. Я знаю, губернатор, знаю. Она мало фигурировала в деле… Да, великолепная работа. Пять дней на то, чтобы раскрыть два самых сенсационных убийства в истории города! Не так плохо, а?.. Детали я сообщу позже! Благодарю вас, губернатор!

Когда он повесил трубку, последовало почтительное молчание. Но мэр сразу же приобрел прежнюю позу, опустившись на пятки и утратив выражение достоинства на тотчас же покрывшемся потом лице.

– Черт возьми! – рявкнул он. – Где комиссар? Позвоните снова в его кабинет! Что все это значит? О Боже, неужели я единственный человек во всем Нью-Йорке, который не знает, что происходит?

– Да, мистер мэр… Простите, что не смог позвонить раньше. Допрашивал нашу добычу и был очень занят… Нет, сейчас я не могу сообщить вам никаких деталей… Все верно – ни о чем не беспокойтесь. Люсиль Прайс еще не созналась. Она просто не желает говорить… Нет, это только временное упрямство. Она ведь не знает, как много нам известно… О да! Инспектор Квин обещал мне, что она заговорит еще сегодня. Что?.. Конечно! Чрезвычайно интересное дело, особенно некоторые моменты. Да… Ха-ха! До свидания.

Комиссар нью-йоркской полиции положил трубку на рычаг и плюхнулся в кресло, как мешок с мукой.

– Черт возьми! – обернулся он к ассистенту. – Квин мог бы хоть немного объяснить мне, в чем дело.

Нахмурившись, он вышел в коридор и крадучись двинулся по направлению к кабинету инспектора Квина,

В этот день кабинет инспектора Квина был одним из спокойнейших мест в Нью-Йорке. Старик, сидя в кресле, тихо отдавал распоряжения по внутреннему телефону и временами что-то диктовал стенографисту.

Эллери, развалившись на стуле у окна, ел яблоко. Казалось, он примирился со всем миром.

Джуна сидел на корточках у ног Эллери, расправляясь с плиткой шоколада.

По кабинету сновали несколько детективов.

– Гульда Доорн хочет видеть вас, шеф, – сообщил один из них. – Впустить ее?

Инспектор откинулся назад.

– Гульда Доорн, а? Хорошо, Билл, но только на минутку.

Вскоре детектив вернулся с Гульдой Доорн. Девушка была одета в черное, щеки ее раскраснелись от волнения, а пальцы ее дрогнули, когда она коснулась рукава пиджака инспектора.

– Инспектор Квин!

Джуна встал, а Эллери выпрямился на стуле, продолжая жевать яблоко.

– Садитесь, мисс Доорн, – мягко произнес инспектор. – Я рад, что вы так хорошо выглядите. Что я могу для вас сделать?

Ее губы дрогнули.

– Я… я хотела, – смутилась она и умолкла.

Инспектор улыбнулся.

– Полагаю, вы уже слышали новости?

– О да! Мне все это кажется таким… таким ужасным! – заговорила она чистым девичьим голосом. – Так чудесно, что вы поймали эту мерзкую, отвратительную женщину! – Она содрогнулась. – Я до сих пор с трудом могу в это поверить. Она ведь часто приходила к нам в дом вместе с доктором Дженни, чтобы помогать ухаживать за мамой…

– Она убийца, мисс Доорн. Теперь же…

– Ну… я просто не знаю, с чего начать. – Она вертела в руках перчатки. – Это касается Филиппа – Филиппа Морхауса, моего жениха.

– Ну, и что же касается вашего жениха? – мягко осведомился инспектор.

Веки девушки взлетели вверх, и большие влажные глаза устремились на инспектора. – Меня беспокоит, что вы… ну, на днях угрожали Филиппу, инспектор Квин, из-за тех бумаг, которые он уничтожил. Но теперь, когда вы нашли настоящего преступника, вы же не намерены…

– Гм! Понимаю. – Старик похлопал девушку по руке. – Если что-нибудь беспокоит вас, дорогая, то выбросьте это из вашей головки. Мистер Морхаус поступил, ну, скажем, необдуманно, и я очень рассердился. Но я уже не сержусь. Так что забудьте об этом.

– О, благодарю вас… – Ее лицо прояснилось.

Дверь внезапно резко открылась, и детектив по имени Билл влетел в комнату, отброшенный сильным толчком.

В кабинет ворвался Филипп Морхаус. Увидев Гульду Доорн, он подбежал к ней, положил ей руку на плечо и бешено уставился на инспектора.

– Что вы делаете с мисс Доорн? – рявкнул Морхаус. – Гульда, мне сказали, что ты пошла сюда. Что им от тебя нужно?

– Филипп! – Встав с кресла, девушка обняла его за талию. Они посмотрели друг на друга, и внезапно оба улыбнулись. Инспектор нахмурился, Эллери вздохнул, а Джуна так и остался с открытым ртом.

– Извините, если я… – Ответа не последовало.

– Билл, убирайтесь отсюда! – буркнул инспектор. – Разве вы не видите, что о юной леди есть кому позаботиться? – Детектив вышел, пожав плечами. – А вы, мисс Доорн и мистер Морхаус, учтите, что как бы мы ни были рады видеть двоих молодых людей счастливыми, вы все же находитесь в полицейском участке.

15 минут спустя кабинет инспектора представлял собой иную картину.

На стульях, расставленных вокруг стола, расположились окружной прокурор Сэмпсон, полицейский комиссар и Пит Харпер. Джуна примостился на краю стула комиссара, время от времени тайком прикасаясь к его пиджаку, как к талисману.

Эллери и доктор Минчен стояли у окна, разговаривая вполголоса.

– Очевидно, в госпитале порядочный бедлам, Джон?

– Еще какой! – Минчен казался ошеломленным. – Никто не знает, что говорить или что делать. Весь госпиталь полностью дезорганизован. Люсиль Прайс! Это просто… просто невероятно!

– Нехарактерная внешность – лучшая психологическая защита убийцы, – пробормотал Эллери. – Кстати, как воспринял новости наш друг Кнайзель?

Врач поморщился.

– Как и следовало ожидать. Этот тип не блещет чувствительностью. Он не высказал ни восторга по поводу того, что теперь у него более чем достаточно времени для окончания его проклятых экспериментов, ни печали при известии о смерти своего соратника. Он просто занялся делом, запершись у себя в лаборатории, как будто никаких убийств и вовсе не было. Он хладнокровен, как змея.

– Надеюсь, не в траве? – усмехнулся Эллери. – Тем не менее, – продолжал он, обращаясь наполовину к себе самому, – держу пари, что он испытал облегчение, узнав, что кое-какая его теория оказалась ошибочной. Неужели его изобретение так же фантастично?.. Между прочим, я раньше не знал, что змеи хладнокровны. Спасибо за информацию.

– Свой рассказ о событиях, – заговорил Эллери, когда Минчен сел в кресло, а инспектор, махнув рукой, предоставил ему слово, – я хочу начать с того, что за все годы, в течение которых я принимал более или менее активное участие в работе отца, я никогда не сталкивался с таким тщательно спланированным преступлением, как убийство Эбигейл Доорн.