– Право же, доктор Даннинг… – мягко произнес инспектор и, проскользнув под поднятой рукой врача, закрыл дверь.

– Возьмите себя в руки, доктор Даннинг! – властно вмешался окружной прокурор,–-Расследование поручено лучшему полицейскому Нью-Йорка. Если вы ничего не скрываете, то вам нечего бояться. А с любыми жалобами, – сурово добавил он, – можете обращаться ко мне. Я прокурор этого округа.

Даннинг сунул руки в карманы.

– Мне наплевать, будь вы хоть президент Соединенных Штатов, – огрызнулся он. – Вы отрываете меня от работы. У меня тяжелый случай язвы желудка, которым я должен немедленно заняться. Ваши люди не выпускали меня из амфитеатра. Это же преступление! Мне нужно осмотреть больного!

– Садитесь, доктор, – успокаивающе улыбнулся Эллери. – Чем дольше вы будете протестовать, тем дольше вам придется здесь пробыть. Ответьте на несколько вопросов и можете заниматься вашей язвой желудка.

Даннинг уставился на него, как рассерженный кот, еле сдерживаясь, чтобы не вспылить снова. Наконец он поджал губы и сел в кресло.

– Можете допрашивать меня хоть до завтра, – вызывающе произнес он, скрестив руки на костлявой груди, – вы только зря время потеряете. Я ничего не знаю. От меня вы не узнаете ничего, что могло бы вам помочь.

– Ну, это спорный вопрос, доктор.

– Да перестаньте же! – вмешался инспектор. – Что пререкаться без толку! Давайте послушаем ваш рассказ, доктор. Я бы хотел узнать точно обо всех ваших действиях за сегодняшнее утро.

– И это все? – с горечью переспросил Даннинг. – Я прибыл в госпиталь в девять часов и до десяти осматривал пациентов в моем кабинете. С десяти до времени операции я оставался у себя в кабинете, просматривал бумаги, истории болезни и рецепты. Незадолго до 10.45 я прошел через северный коридор к задней стене дома, поднялся в амфитеатр, встретил там свою дочь и…

– Этого вполне достаточно. К вам кто-нибудь заходил после десяти?

– Нет. – Даннинг помедлил. – То есть никто, кроме мисс Фуллер, компаньонки миссис Доорн. Она зашла ненадолго, узнать о состоянии миссис Доорн.

– А вы хорошо знали миссис Доорн, доктор? – спросил Эллери, наклонясь вперед и вцепившись руками в колени.

– Не очень близко, – ответил Даннинг. – Конечно, я работаю в госпитале со дня его основания и, естественно, должен знать миссис Доорн в силу моего служебного положения. Я ведь состою в правлении вместе с доктором Дженни, мистером Минченом и прочими…

Указательный палец прокурора Сэмпсона устремился в сторону врача.

– Давайте будем откровенны друг с другом, – сказал он. – Вы знаете, какое положение занимала в свете миссис Доорн, и понимаете, какой начнется переполох, когда станет известно о ее убийстве. Прежде всего это отразится на фондовой бирже. Так что чем скорее это преступление будет раскрыто и забыто, тем будет лучше для всех. Скажите, что вы думаете об этой истории?

Доктор Даннинг, медленно поднявшись, начал расхаживать взад и вперед по комнате. При каждом шаге было слышно, как скрипят суставы его пальцев. Эти звуки вынудили Эллери скорчиться в своем кресле.

– Вы хотели сказать… – пробормотал он.

– Что? – Даннинг казался смущенным. – Нет, нет, я ничего не знаю. Для меня это полнейшая тайна…

– И для вас тоже, – буркнул Эллери, устремив на Даннинга взгляд, в котором любопытство смешивалось с отвращением. – Это все, доктор.

Без единого слова Даннинг вышел из комнаты.

– О, черт! – крикнул Эллери, вскочив на ноги. – Все это ни к чему не приводит. Кто там еще ждет? Кнайзель, Сара Фуллер? Давайте покончим с ними – все равно этой процедуры не избежать.

Пит Харпер усмехнулся, с наслаждением вытянув ноги.

– Заголовок: «У сыщика начинаются спазмы в животе. Плохое кровообращение влияет на его характер…»

– Заткнитесь, вы, там! – рявкнул Вели.

– Вы правы, Пит, – улыбнулся Эллери. – Это меня доконает… Ну, папа, займемся следующей жертвой.

Но следующей жертве было суждено терпеливо дожидаться своего часа. Из западного коридора послышались звуки перебранки, после чего дверь с шумом открылась и на пороге появились лейтенант Ритч и три весьма странные на вид личности, подталкиваемые тремя полисменами.

– Что это? – вздрогнув, осведомился инспектор и тут же, улыбнувшись, потянулся за табакеркой. – Да это никак Джо Ящерица, Малыш Уилли и Кусака! Ритч, где вы их разыскали?

Полисмены втолкнули трех пленников в комнату. Джо Ящерица был худой, мертвенно-бледный субъект с горящими глазами и хрящеватым носом. Кусака был его полной противоположностью – маленький, с розовыми, как у херувима, щеками и толстыми влажными губами. Самым зловещим из всей троицы был Малыш Уилли – кожу на его плешивой треугольной голове покрывали коричневые веснушки, он был грузен и массивен, быстрые движения и тяжелый взгляд изобличали скрытую силу в его на вид дряблом теле. Он казался тупым и унылым, но что-то в его тупости внушало ужас и отвращение.

– Помпей, Юлий Цезарь и Красе, – шепнул Эллери Кронину. – А может быть, это второй триумвират: Марк Антоний, Октавиан и Лепид. Где я видел их раньше?

– Возможно, в тюрьме, – усмехнулся Кронин.

Инспектор, нахмурившись, подошел к пленникам.

– Ну, Джо, – властно заговорил он. – Каким рэкетом вы занимались на сей раз? Хотели ограбить госпиталь? Где вы нашли их, Ритч?

Ритч казался довольным собой.

– Прятались наверху, у комнаты 328.

– Да ведь это палата Большого Майкла! – воскликнул инспектор. – Значит, вы пришли нянчить Большого Майкла, а? А я-то думал, вы работаете в банде Айки Блума. Что, счастье вам изменило? Говорите, ребята, в чем дело?

Три гангстера мрачно переглянулись. Малыш Уилли криво усмехнулся. Джо Ящерица, прищурившись, шагнул вперед. Только розовый улыбающийся Кусака сохранял присутствие духа.

– Вы ошибаетесь, инспектор, – прошептал он. – Мы ничего плохого не делали, только поджидали босса, а то ведь ему здесь все кишки выпотрошили.

– Ну, разумеется, – улыбнулся инспектор. – Вы держали его за руку и рассказывали ему сказки.

– Вовсе нет, – серьезно возразил Кусака. – Мы просто дежурили у его палаты, так как знали, что босса многие не любят.

– Вы обыскали их? – спросил инспектор у Ритча.

Малыш Уилли потихоньку двинулся к двери.

– Стой на месте! – прошипел Ящерица, схватив гиганта за руку. Полисмены приступили к обыску, а Вели злорадно усмехнулся.

– Три маленьких пистолета; инспектор, – с удовлетворением сообщил Ритч.

Старик весело засмеялся.

– Попались наконец. Причем по доброму старому закону Салливана. Кусака, я тебе удивляюсь… Отлично, Ритч. Это ваша добыча. Тащите их отсюда и арестуйте за незаконное ношение оружия… Одну секунду… Кусака, сколько было времени, когда вы сюда забрались?

– Мы были здесь все утро, – пробурчал низенький гангстер. – Мы только наблюдали за боссом – вот и все.

– Говорил я тебе, Кусака! – огрызнулся Ящерица.

– Очевидно, вы не знаете, ребята, что сегодня утром здесь убили миссис Доорн?

– Убили?!

Все трое застыли как вкопанные. Губы Малыша Уилли дрогнули и скривились, словно он собирался заплакать. Глаза гангстеров устремились на дверь, руки непроизвольно двигались, но никто не произнес ни слова.

– Ладно, – равнодушно промолвил инспектор. – Уведите их, Ритч.

Лейтенант вышел вслед за полисменом и тремя уныло бредущими бандитами. Вели с разочарованным видом закрыл за ними дверь.

– Ну, – устало заговорил Эллери, – нам еще предстоит душераздирающая беседа с мисс Сарой Фуллер. Она ждет ее уже три часа. Думаю, что после допроса она будет нуждаться в больнице. Ну а я нуждаюсь в пище. Папа, как насчет того, чтобы послать за сэндвичами и кофе? Я голоден.

Инспектор Квин потянул себя за ус.

– Я уже утратил чувство времени. Как вы смотрите, Генри, на то, чтобы закусить?

– Не знаю, как он, а я за, – неожиданно вмешался Пит Харпер. – Эта работа обостряет аппетит.

– Отлично, Пит, – отозвался инспектор. – Рад это слышать. Вот вы этим и займитесь. Кафетерий находится в следующем квартале.


Когда Харпер вышел, Вели впустил в комнату женщину средних лет, одетую в черное, и с таким свирепым взглядом, что Сэмпсон шепнул что-то Кронину, а Вели на всякий случай придвинулся к ней поближе.

Бросив на вошедшую беглый взгляд, Эллери увидел через открытую дверь группу молодых врачей, стоящих вокруг операционного стола, .на котором все еще лежало мертвое тело Эбигейл Доорн, покрытое простыней..

Махнув рукой отцу, он вышел в операционный зал.

Царившая там обстановка производила впечатление полнейшей дезорганизации. Сестры и врачи ходили взад-вперед и весело болтали, не обращая ни малейшего внимания на полисменов и детективов в штатском, мирно наблюдавших за происходящим. И все же во всем этом ощущалось скрытое напряжение. Время от времени в разговорах слышались нотки интереса, после чего обычно следовало тягостное молчание.

Кроме людей, окружавших операционный стол, никто не смотрел на лежащий на нем труп.

Эллери шагнул к столу. В наступившей вслед за его появлением тишине он сделал несколько кратких замечаний, в ответ на которые молодые врачи утвердительно кивнули, и вернулся в приемную, бесшумно закрыв за собой дверь.

Сара Фуллер угрюмо стояла в центре комнаты, судорожно сцепив худые, испещренные голубоватыми венами руки. Плотно сжав губы, она смотрела на инспектора.

– Мисс Фуллер! – резко произнес Эллери, подойдя к отцу.

Взгляд ее потухших голубых глаз устремился на лицо Эллери. В уголках рта мелькнула горькая усмешка.

– Еще один, – промолвила она. Окружной прокурор выругался сквозь зубы. В этой женщине чувствовалось нечто роковое. Ее голос был так же суров и холоден, как и ее лицо. – Что вы все хотите от меня?