Эдгар Уоллес - Тайна булавки

– Значит, вы думаете, что телеграмма была послана кем-нибудь из друзей Вальтерса? – быстро спросил Тэб.

Карвер утвердительно кивнул.

– Телеграмма была вручена за пять минут до его исчезновения, то есть без десяти минут три, – сказал он. – Я лично видел рассыльного, принесшего ее; он утверждает, что Вальтерс сам взял ее у него из рук.

– Вы думаете, что это и есть причина его исчезновения? – спросил озадаченный журналист.

– В известной степени – да, – ответил сыщик. – Но это, конечно, не значит, что Вальтерс невиновен в убийстве… Телеграмма могла быть получена тотчас же после того, как он пристрелил старика, – и это только ускорило его побег…

– А видел кто-нибудь, как Уэллингтон Броун входил в дом? – задал Тэб уже давно мучивший его вопрос.

– Нет, никто, – ответил сыщик. – Лишь один Вальтерс мог бы сказать, в котором часу он приходил.

Карвер тщательно сложил телеграмму и спрятал ее.

Затем оба спустились в подвал и принялись осматривать коробки.

Везде они находили денежные знаки всевозможных стран: тут были и греческие драхмы, и итальянские лиры. В иных коробках хранились только деньги, в других – и пачки писем, адресованных Трэнсмиру в различные китайские города.

Однако ни одно из этих писем не пролило ни капли света на таинственное убийство.

В последней коробке они нашли сравнительно недавнюю переписку старика: по большей части это были копии писем, напечатанных на пишущей машинке и адресованных различным обществам, с которыми он имел дела.

Они перечли все письма, и Карвер удивленно заметил:

– Где же были напечатаны эти письма? И когда? Мне кажется, что у него не было секретаря?

Тэб вдруг вспомнил о находке кухарки и рассказал об этом сыщику.

– Он выходил из дому ежедневно от половины седьмого до половины девятого, – заметил журналист. – Вероятно, в это время он заходил в какую-нибудь контору, занимающуюся перепиской. В Сити есть несколько контор, работающих так поздно…

– Возможно, – согласился сыщик. – Все, что казалось мне интересным, я уже послал переводчику. Остальное, мне кажется, не имеет большого значения.

Тэб стоял спиной к полкам и машинально нажимал рукой на стальную полоску. Вдруг он почувствовал, что между двумя полками помещался еще ящик, которого они до сих пор не заметили.

Он быстро выдвинул его. Сыщик нагнулся и заглянул внутрь.

– Здесь еще какие-то вещи! – воскликнул он.

Карвер вынул сначала небольшую коробку прекрасной китайской работы, покрытую светло-зеленым лаком. Она была пуста.

Затем он вынул из ящика небольшой коричневый ларец и, поставив его на полку, открыл крышку.

Еще до того, как Тэб увидел брошку с сердцевидным рубином, он воскликнул:

– Это драгоценности мисс Эрдферн!

Сыщик и журналист удивленно посмотрели друг на друга.

– Вы уверены, что это именно те драгоценности, которые были украдены в субботу утром? – недоверчиво спросил сыщик.

Тэб утвердительно кивнул головой.

Карвер вынул большой изумрудный крест, осмотрел его со всех сторон и положил обратно в коробку.

– Насколько я припоминаю, об этом было напечатано сегодня утром в газетах, – задумчиво проговорил сыщик. – Мисс Эрдферн вошла в субботу утром в почтовое отделение, чтобы купить марки. Она поставила ларец с драгоценностями рядом с собой на прилавок и занялась покупкой. Когда она обернулась, вещи уже исчезли. Думая, что она забыла их дома, она вернулась в отель и тщательно обыскала все свои комнаты. Она рассказала обо всем этом полиции в воскресенье утром.

– Да, примерно так… – пробормотал совершенно озадаченный журналист.

– Через три или четыре часа после того, как мисс Эрдферн потеряла свои драгоценности, Трэнсмира убивают в этой комнате, – продолжал сыщик. – Драгоценности были уже в то время здесь, ибо ясно, что после убийства никто не проникал в эту комнату… Другими словами, в течение двух часов драгоценности были украдены, принесены к Джессу Трэнсмиру и заперты здесь… Но для какой цели? И каким образом?

Сыщик удивленно уставился на Тэба.

Журналист мог только развести руками.

Карвер почесал затылок и в глубокой задумчивости сказал:

– При других обстоятельствах можно было бы предположить, что Трэнсмир был скупщиком краденого… Такие случаи бывали. Можно было бы также предположить, что он был ростовщиком и ссужал деньги под залог драгоценностей… если бы мисс Эрдферн не сделала заявления о пропаже вещей.

– Я совершенно уверен, что она даже не знает Трэнсмира, – быстро проговорил Тэб. – Я… я довольно хорошо знаком с ней, – прибавил он.

Сыщик не мог прийти в себя от изумления.

– В таком случае не может быть речи о залоге, – решил он. – Нужно лишь выяснить, был ли Трэнсмир действительно скупщиком краденого…

Он бросил взгляд на полки, на которых стояли наполненные деньгами коробки, покачал головой и заметил:

– Мне кажется невероятным такое предположение. Он был слишком богат, чтобы заниматься такими опасными делами… Кроме того, если бы предположение это было правильно, мы нашли бы и другие вещи. Ведь невозможно же предположить, что он купил только эти вещи…

Карвер засунул руки в карманы брюк и долго ходил взад и вперед по подвальной комнате.

– Я должен признаться, что совершенно озадачен, – сказал он наконец, – и хочу предложить вам лишь один вопрос: вы совершенно уверены, что это действительно драгоценности мисс Эрдферн?

– Да, я совершенно уверен в этом, – тотчас же ответил Тэб. – Во всяком случае в полиции, вероятно, есть описание пропавших вещей, и можно будет легко проверить…

– В таком случае это следует сделать сейчас же, – заявил Карвер.

Он позвонил в полицию, и с первых же слов ему стало ясно, что в их руках были драгоценности артистки.

– Поезжайте к ней, Тэб, – обратился он к молодому журналисту, – и покажите ей ларец. Вещи же мы пока оставим в полиции.

Мисс Эрдферн вернулась в отель всего за несколько минут до прихода Тэба. Против ожидания его тотчас же проводили к артистке.

Мисс Эрдферн спокойно взяла из рук молодого человека ларец.

– Да, это мой ларец, – сказала она и приподняла крышку. – А где же вещи? – удивленно спросила она.

– Они в полиции…

– В полиции?! – еще более удивленно переспросила она.

– Ваши драгоценности были обнаружены в подвальной комнате, в которой был убит Джесс Трэнсмир, – пояснил Тэб. – Наверное, вы не имеете ни малейшего представления о том, каким образом они туда попали?

– Ни малейшего! – подтвердила она. – Я даже не знала господина Трэнсмира.

Тэб рассказал молодой женщине все подробности убийства. Вероятно, она уже читала об этом в газетах, ибо не проявила никакого интереса к его рассказу. Она оживилась немного лишь тогда, когда Тэб принялся рассказывать о своем участии в расследовании преступления.

Молодой человек рассказал ей, каким образом он обнаружил ящик, в котором был найден ларец с ее драгоценностями.

– Вы просмотрели все его бумаги? – машинально спросила молодая женщина. – Какие же это были бумаги?

– Это были по большей части деловые бумаги, – ответил журналист, удивленный тем, что мисс Эрдферн обнаружила, наконец, какой-то интерес к этому делу. – Там были и счета, и копии писем. Однако мы не нашли ничего, заслуживающего серьезного внимания… Но почему вы об этом спрашиваете?

– У меня была подруга, молодая артистка, которая интересовалась Трэнсмиром, – ответила мисс Эрдферн. – Она рассказывала мне, что у старика хранилось много документов, имевших отношение к ее семье… Нет, я не помню ее имени, я встретила ее во время гастролей, – ответила она на вопрос Тэба.

Тэб, отличавшийся большой наблюдательностью, заметил, что мисс Эрдферн приняла его на этот раз очень сухо и сдержанно, и не знал, чему приписать эту холодность артистки.

Ему показалось также, что в конце разговора мисс Эрдферн как-то странно оживилась.

– Когда же полиция отдаст мне мои драгоценности? – спросила она веселым тоном.

– Боюсь, что вам удастся получить их лишь по окончании расследования дела, – ответил Тэб.

– Как жаль, – сказала она и снова вернулась к разговору об убийстве. – Что же вы думаете об этом, господин Холланд? Одна из газет считает, что не кто иной, кроме самого Трэнсмира, не мог запереть двери; с другой стороны – вполне очевидно, что тут не было самоубийства… И кто этот Броун, которого теперь разыскивает полиция?

– Это какой-то авантюрист, приехавший из Китая, – сообщил журналист. – Много лет назад он был чем-то вроде секретаря у Трэнсмира.

– Вроде секретаря? – перебила его мисс Эрдферн. – Кто вам это сказал?

– Броун сам говорил мне об этом, – ответил Тэб. – Я видел его накануне убийства. По всей вероятности, Трэнсмир поступил с ним не совсем благородно, так как в течение многих лет выплачивал ему пенсию…

Мисс Эрдферн погрузилась в задумчивость.

– Почему же он уехал из Китая? – промолвила она. – Ведь он мог бы спокойно жить там на эту пенсию… Вероятно, это была довольно хорошая пенсия?

Она снова немного помолчала и спросила:

– Это все, о чем вы хотели меня расспросить, господин Холланд?

– Может быть, вам придется пройти в полицейский участок для опознания своих вещей, – сказал Тэб. – Вас могут спросить о том, каким образом ваш ларец мог попасть к Трэнсмиру.

Молодая женщина ничего на это не ответила. Журналист ушел от нее разочарованный.

Тэб поспешил рассказать Карверу о своем разговоре с артисткой. Сыщик на четвереньках ползал по полу подвальной комнаты. При звуке шагов он обернулся.

– Не помните ли вы, было в субботу сухо или мокро? – спросил сыщик, увидев журналиста.

– В субботу была очень хорошая погода, – ответил Тэб.

– В таком случае это, по всей вероятности, пятна крови, – заметил Карвер.

Тэб опустился на колени около него. На цементном полу он увидел четкий полукруглый отпечаток каблука.