Агата Кристи - Таинственный противник

Возле окна второго этажа кто-то стоял между стеклом и люстрой в комнате и отбрасывал тень на штору. Этот силуэт Томми узнал бы из тысячи. В этом доме находилась Таппенс!

Он сжал плечо Альберта.

– Стой! Когда я запою – следи за тем окном.

Он поспешно перешел на подъездную аллею и начал, неуверенно шагая, рычать следующую песню:

Я веселый английский

Солдат-молодец,

И не счесть, сколько миль я…

Пластинка с этой песней была самой популярной в тот период, когда Таппенс служила в госпитале. Он не сомневался, что она сразу же узнает ее и сделает соответствующие выводы. У Томми начисто отсутствовал музыкальный слух, но легкие у него были превосходные. Производимый им шум был просто ужасен.

Из дверей дома немедленно показался безукоризненного вида дворецкий в сопровождении столь же безукоризненного лакея. Дворецкий начал его уговаривать, но Томми продолжал свою песню, обращаясь к дворецкому исключительно как к «старине в бакенбардах». Тогда лакей взял его за одну руку, а дворецкий – за другую. Они нежно проводили его по аллее и выставили за ворота. Дворецкий пригрозил вызвать полицию, если он появится еще раз. Все это было великолепно проделано – скромно и с восхитительной вежливостью. Любой был бы готов поклясться, что дворецкий был настоящим дворецким, а лакей – настоящим лакеем; только оказалось, что в роли дворецкого выступил Виттингтон!

Томми удалился в гостиницу и стал ждать возвращения Альберта. Наконец юный герой предстал перед ним.

– Ну? – с нетерпением воскликнул молодой человек.

– Всё в порядке. Пока они были заняты вами, окно открылось, и из него кое-что вылетело, – он протянул Томми комок бумаги. – Это было обмотано вокруг пресс-папье.

На бумаге были нацарапаны всего несколько слов:

Завтра в это же время.

– Слава тебе, Господи! – воскликнул Томми. – Наконец что-то сдвинулось с места…

– Я написал записку, обернул ею камень и забросил ее в окно, – продолжил запыхавшийся мальчуган.

Томми застонал.

– Ты, по-моему, хочешь во что бы то ни стало раскрыть нас, Альберт. И что ты там написал?

– Написал, что мы остановились в гостинице. И что если ей удастся сбежать, то пусть проберется сюда и проквакает лягушкой.

– Она сразу догадается, что это ты, – сказал Томми со вздохом облегчения. – Твое воображение заносит тебя бог знает куда, Альберт. Ведь ты даже не сможешь распознать кваканье лягушки.

Вид у пацана был удрученный.

– Не грусти, – сказал Томми. – Пока ничего плохого ты не совершил. Этот дворецкий – мой старый приятель; могу спорить, что он догадался, кто я такой, хотя и не показал этого. Они не хотят показывать, что подозревают нечто. Именно поэтому все и проходило так легко для нас. Они не хотят, чтобы я отказался от задуманного, но и не желают, чтобы все происходило слишком просто. Ведь тогда птичка может понять, что все это подстроено. Все это – пока они получают пользу от многообещающего молодого человека по имени мистер Т. Бересфорд, который подвернулся им в самый подходящий момент. А вот позже мистеру Т. Бересфорду придется быть поосторожнее.

Ко сну Томми отошел в состоянии душевного подъема. Для следующего вечера он разработал подробнейший план. Молодой человек был уверен, что жители Астли Прайорс до определенного момента не будут ему мешать. А вот потом Томми планировал устроить для них небольшой сюрприз.

Однако после полудня его спокойствие было неожиданно нарушено. Ему сказали, что в баре его ждет посетитель. Он оказался грубого вида возчиком, с ног до головы покрытым грязью.

– Итак, приятель, в чем дело? – поинтересовался у него Томми.

– Может быть, это ваше, сэр? – Возчик протянул ему очень грязную сложенную бумагу, с одной стороны которой было написано:

Отнесите это джентльмену в гостинице рядом с Астли Прайорс. Получите от него десять шиллингов.

Это был почерк Таппенс. Томми восхитился той прозорливости, с которой она решила, что он может остановиться в гостинице под чужим именем. Молодой человек схватил записку.

– Все правильно.

Но мужчина потянул ее к себе.

– А как насчет моих десяти шиллингов?

Томми поспешно достал банкноту на означенную сумму, и возчик отпустил свою находку.

Молодой человек развернул бумагу.

Дорогой Томми,

Вчера я поняла, что это был ты. Сегодня вечером не приходи. Они будут тебя ждать. Этим утром нас увозят – я слышала что-то об Уэльсе, кажется, в Холихэд. Я постараюсь выбросить эту записку по дороге. Аннет рассказала мне, как тебе удалось спастись. Держись.

Твоя Таппенс

Не успев еще дочитать эту характерную эпистолу до конца, Томми уже кричал Альберту:

– Немедленно упакуй мои вещи! Мы уезжаем!

– Да, сэр, – было слышно, как Альберт загремел ботинками вверх по лестнице.

Холихэд? Это что же, значит, в конечном итоге… Томми был в недоумении.

Ботинки Альберта все еще звучали у него над головой.

Неожиданно снизу донесся еще один крик.

– Альберт! Я полный идиот! Распакуй чемодан!

– Да, сэр.

Томми задумчиво расправил записку.

– Да, полный идиот, – негромко повторил он. – Но не я один! И теперь я наконец знаю имя второго.

Краменин сидел в своем роскошном номере в «Кларидже» и, пришептывая что-то, диктовал своему секретарю на русском языке.

Неожиданно зазвонил стоявший у локтя секретаря телефон. Тот снял трубку, поговорил пару минут, а потом обратился к своему хозяину:

– Вас спрашивают внизу.

– Кто?

– Он назвался мистером Джулиусом П. Хершайммером.

– Хершайммер, – задумчиво повторил Краменин. – Где-то я уже слышал это имя.

– Его отец был одним из стальных королей Америки, – пояснил секретарь, в чьи обязанности входило знать все на свете. – Этот молодой человек, должно быть, мультимиллионер.

Глаза его собеседника уважительно сузились.

– Тогда вам лучше спуститься вниз, Иван, и выяснить, что ему надо.

Секретарь повиновался, и дверь за ним бесшумно закрылась. Через несколько минут он вернулся.

– Он отказывается говорить, что ему нужно. Говорит, что это совершенно частный и личный вопрос и что он должен вас увидеть.

– Мультимиллионер, – пробормотал Краменин. – Пригласите его сюда, мой дорогой Иван.

Секретарь еще раз вышел из комнаты и вернулся уже в сопровождении Джулиуса.

– Месье Краменин? – резко спросил пришедший.

Русский поклонился, изучая его своими бесцветными злобными глазками.

– Приятно познакомиться, – сказал американец. – У меня есть одно очень важное дело, которое я хотел бы обсудить с вами, но только наедине. – Он пристально взглянул на второго мужчину.

– Это мой секретарь, месье Грибер, и у меня нет от него секретов.

– Может быть, и так, но у меня они есть, – сухо возразил Джулиус. – Поэтому буду вам признателен, если вы велите ему потеряться.

– Иван, – мягко сказал русский, – не соблаговолите ли вы перейти в соседнюю комнату?

– Соседняя комната не пойдет, – прервал его Джулиус. – Знаю я эти роскошные номера. Я хочу, чтобы в номере никого не было, кроме нас двоих. Пошлите его в магазин, пусть купит мне пакетик арахиса.

Хотя ему и не очень понравилась небрежная и грубоватая манера американца вести беседу, Краменин сгорал от любопытства.

– А сколько времени займет обсуждение вашего дела?

– Это как пойдет – может быть, и всю ночь.

– Очень хорошо. Иван, сегодня вечером вы мне больше не понадобитесь. Сходите в театр, отдохните.

– Благодарю вас, ваше превосходительство! – Секретарь с поклоном удалился.

Джулиус, стоя около двери, наблюдал, как тот уходит. Наконец, со вздохом удовлетворения, он закрыл ее и вернулся на свое место в центре комнаты.

– А теперь, мистер Хершайммер, может быть, вы соблаговолите перейти к делу?

– Я не заставлю вас ждать, – произнес, растягивая слова, Джулиус. И тут его манеры внезапно изменились. – Руки вверх, или я стреляю!

Несколько секунд Краменин тупо смотрел на большой пистолет в руках американца, а потом, с почти комической поспешностью, воздел руки над головой. Именно в этот момент Джулиус смог полностью оценить его: человек, с которым он имеет дело, по своей сути жалкий трус, так что никаких проблем не будет.

– Это возмутительно! – В высоком голосе русского слышались истерические нотки. – Просто возмутительно! Вы что, собираетесь меня убить?

– Нет, если вы не будете кричать. И не пробуйте подобраться к звонку… Вот так-то лучше.

– Что вам надо? Прошу вас, держите себя в руках. Не забывайте, что моя жизнь имеет колоссальную ценность для моей страны. Меня могли оклеветать…

– Думаю, что человек, который проделает в вас сквозную дырку, – заметил Джулиус, – окажет человечеству большую услугу. Но не надо волноваться. На этот раз я не собираюсь вас убивать – если вы будете себя правильно вести.

Русский извивался под прямым, угрожающим взглядом американца. Языком он провел по своим высохшим губам.

– Что вам надо? Деньги?