Агата Кристи - Таинственный противник

Какое-то время Таппенс не могла решить, актер он или юрист, но вскоре ее сомнения рассеялись.

– Сэр Джеймс Пиль Эджертон, – представился мужчина.

Девушка посмотрела на него с новым интересом. Так вот каким был знаменитый королевский советник, чье имя было известно всей Англии! Таппенс слышала, что о нем говорили как о будущем премьер-министре. Было известно, что он уже один раз отказался от этого поста ради своей профессии, предпочтя остаться простым представителем шотландского электората.

Таппенс в задумчивости вернулась на кухню. Великий человек произвел на нее впечатление. Теперь она поняла, о чем беспокоился Борис. Пиля Эджертона не так легко будет обвести вокруг пальца.

Через четверть часа вновь раздался звонок, и Таппенс вышла в прихожую, чтобы проводить посетителя. Войдя, он уже один раз внимательно осмотрел ее. Сейчас, вручая ему шляпу и трость, она чувствовала, как его взгляд проникает ей в душу. Когда девушка открыла дверь и отошла в сторону, чтобы дать ему выйти, мужчина задержался в дверях.

– Вы здесь не так давно, а?

Удивленная, Таппенс подняла глаза. В его взгляде она увидела доброту и что-то еще, что было трудно охарактеризовать словами.

Он кивнул, как будто уже услышал ее ответ.

– Военный волонтер в трудном финансовом положении, правильно?

– Вам что, миссис Вандемейер рассказала? – подозрительно спросила Таппенс.

– Нет, дитя мое. Ваш вид говорит сам за себя. Вам здесь нравится?

– Очень нравится, спасибо, сэр.

– Но сейчас много хороших мест, а иногда перемена бывает необходима.

– Вы хотите сказать… – начала было Таппенс.

Но сэр Джеймс уже подошел к лестнице. Он обернулся и посмотрел на девушку своим добрым, проницательным взглядом.

– Просто намек, – произнес он, – и ничего больше.

Войдя на кухню, Таппенс задумалась еще больше.

Одетая как положено, Таппенс в положенное время отправилась на свою «выходную прогулку». Альберт где-то отсутствовал, и она сама зашла в писчебумажный магазинчик, чтобы убедиться, что ничего нового не появилось. Удовлетворившись этим, девушка направилась в «Ритц». Там она узнала, что Томми все еще не появился. Другого ответа Таппенс и не ожидала, но это был еще один гвоздь в крышку гроба ее надежд. Она решила обратиться к мистеру Картеру и рассказать ему, когда и куда Томми отправился на поиски, с просьбой сделать что-то, чтобы разыскать молодого человека. Подумав о помощи мистера Картера, девушка повеселела и справилась о Джулиусе Хершайммере. Оказалось, что он вернулся полчаса назад, но опять куда-то вышел.

Настроение Таппенс еще больше улучшилось. Будет здорово увидеться с Джулиусом. Может быть, он придумает, как найти Томми? Она написала письмо мистеру Картеру, сидя в гостиной номера Джулиуса, и как раз надписывала адрес на конверте, когда дверь распахнулась.

– Какого черта… – начал Хершайммер, входя, но немедленно замолк. – Прошу прощения, мисс Таппенс. Эти идиоты внизу говорят, что Бересфорд не появлялся здесь с самой среды. Это правда?

Таппенс кивнула.

– А вы не знаете, где он? – чуть слышно спросила она.

– Я? А откуда мне знать? Я не услышал от него ни одного чертова слова, хотя и послал ему телеграмму вчера утром.

– Думаю, что ваша телеграмма лежит у администратора нераспечатанная.

– А где он сам?

– Не знаю. Надеялась, что вы знаете…

– Я же говорю вам, что не слышал от него ни одного чертова слова с тех пор, как мы расстались с ним в этом сарае в среду.

– В каком сарае?

– На Ватерлоо. Лондонская и Юго-Западная железные дороги.

– На Ватерлоо? – нахмурилась Таппенс.

– Ну да. А он вам что, не говорил?

– Я его тоже давно не видела, – нетерпеливо сказала Таппенс. – Рассказывайте же про Ватерлоо. Что вы там делали?

– Он мне позвонил. По телефону. Сказал мне выдвигаться и поторопиться. Сказал, что идет по следу двух бандитов.

– Ах вот как, – сказала Таппенс, и ее глаза широко раскрылись. – Понятно. Продолжайте же.

– Я и поторопился. Бересфорд был там и показал мне двух бандитов. Тот, что побольше, был мой – это тот парень, которого вы обдурили. Томми впихнул мне в руку билет и велел забираться в вагон. Сам он собирался идти за другим бандюгой… – Джулиус замолчал. – Я был уверен, что вы все это знаете.

– Джулиус, – твердо сказала Таппенс. – Прекратите мотаться по комнате туда-сюда. Сядьте в кресло и расскажите мне всю историю. И постарайтесь воздержаться от ваших заковыристых выражений там, где это возможно.

Мистер Хершайммер повиновался.

– Ну конечно, – сказал он. – С чего мне начать?

– С того, на чем вы остановились. С Ватерлоо.

– Ну так вот, – начал Джулиус. – Я забрался в один из ваших премиленьких вагонов первого класса. Поезд только что отвалил от платформы. Прежде всего ко мне подошел проводник и сообщил, что я в вагоне для некурящих. Полдоллара решили эту проблему. Я немного прогулялся по коридору перед соседними купе. Виттингтон действительно сидел в одном из них. Когда я увидел этого скунса с его большим, обвисшим лицом и подумал о малышке Джейн в его лапищах, я пожалел, что со мной нет пистолета. Я бы его там и порешил.

Ну вот, так мы и добрались до Борнмута. Виттингтон взял такси и дал название гостиницы. Я – за ним, и мы появились там с разницей в три минуты. Он снял комнату, и я тоже. Пока что делов было на раз плюнуть. Он и не догадывался, что за ним кто-то следит. Ну так вот, он сидел в фойе гостиницы, читал газеты и все такое. А потом настало время обеда. За обедом он тоже никуда не торопился.

Я уже подумал было, что так все и закончится, что Виттингтон просто приехал отдохнуть, но потом вспомнил, что он не переоделся к обеду, а заведение было довольно выпендрежное, и понял, что делами он, скорее всего, займется после обеда.

Так все и получилось, где-то в районе девяти вечера. На машине он пересек город – классное местечко, кстати говоря; думаю, что отвезу туда Джейн, чтобы она после всего пришла в себя. Потом он расплатился с такси и пошел через сосновый лес, что на вершине скалы. Как вы понимаете, я – за ним по пятам. Так мы шли, может, минут тридцать. По дороге нам встречалось множество вилл, но постепенно их становилось все меньше и меньше, пока мы не подошли к самой последней. Это был большой дом посреди поросшего соснами участка.

Ночь была очень темной, а на подъездной аллее к дому вообще как у негра в желудке. Я слышал, как он идет впереди, но ничего не видел. Приходилось осторожничать, чтобы он не понял, что за ним следят. Я повернул за поворот как раз вовремя, чтобы увидеть, как он позвонил в дверь и его впустили в дом. Я остался стоять там, где остановился. Начался дождь, и очень скоро я промок до костей. Да и похолодало очень здорово.

Виттингтон все не выходил, и постепенно я начал дергаться и стал оглядываться вокруг. Все окна на нижнем этаже были темными, а на верхнем – здание было двухэтажным – я заметил одно освещенное окно с незадернутыми шторами.

Прямо напротив этого окна, футах в тридцати от дома, росло дерево. И я вбил себе в голову, что если заберусь на него, то смогу увидеть, что происходит в этой комнате. То есть я понимал: шанс, что Виттингтон окажется в этой комнате, был такой же, как тот, что он окажется в любой другой, то есть даже еще меньше; я бы поставил на то, что он в одной из приемных на первом этаже. Но думаю, что я уже измучился стоять под дождем, и любое занятие было лучше, чем безделье. В общем, я полез.

Должен сказать, что это оказалось совсем не просто! Ветки под дождем стали очень скользкими, стоять на них было почти невозможно, но мало-помалу я продвигался вверх, пока не оказался на уровне окна.

А потом меня постигло разочарование. Я находился слишком далеко влево и мог увидеть только самый краешек комнаты. Кусочек занавески, ярд обоев – и больше ничего. То есть я ничего не добился. Но в тот момент, когда уже собрался бесславно спускаться, кто-то в комнате пошевелился и отбросил тень на ту часть стены, которую я видел. Это был Виттингтон!

И тут я завелся. Мне стало просто необходимо заглянуть в комнату. И я должен был найти способ, как. Тут я заметил, что вправо от дерева отходила большая ветка. Если мне только удастся доползти до ее середины, все мои проблемы будут решены. Правда, было совсем не ясно, выдержит ли она мой вес. Я решил рискнуть и пополз. Очень осторожно, дюйм за дюймом я двигался по ней. Ветка очень подозрительно потрескивала и качалась, но пока не падала, и мне наконец удалось благополучно добраться до требуемого места.

Комната была среднего размера и обставлена с какой-то больничной скромностью. Посреди нее стоял стол с лампой, за которым, лицом ко мне, сидел сам Виттингтон и говорил с женщиной, одетой в форму медицинской сестры. Она сидела спиной ко мне, и я не видел ее лица. Хотя шторы были раздвинуты, само окно было закрыто, так что до меня не доносилось ни слова из того, что они говорили. Хотя говорил вроде бы один Виттингтон, сестра в основном слушала. Изредка она кивала, а иногда качала головой, как будто отвечала на вопросы. Мужчина выглядел очень возбужденным, пару раз он даже ударил по столу кулаком. Дождь между тем прекратился, и небо стало быстро светлеть, как это у вас часто бывает.

Наконец Виттингтон закончил говорить. Он встал, и женщина тоже поднялась. Посмотрев на окно, этот тип о чем-то спросил – наверное, поинтересовался, идет ли еще дождь. В любом случае женщина подошла к окну и выглянула. Как раз в этот момент появилась луна. Я испугался, что женщина может меня увидеть, так как я был весь освещен лунным светом, поэтому попытался слегка подвинуться. Но это мое движение окончательно добило сгнившую старую ветвь. С жутким треском она полетела вниз, а Джулиус П. Хершайммер последовал за нею!