«Скорее всего, туда он сейчас и направился, – подумала Таппенс. – Все это очень хорошо, но как же мне тоскливо! Я чуть не лопаюсь от новостей, и мне некому их рассказать! Томми мог бы прислать телеграмму или как-то еще сообщить о себе. Интересно, куда его занесло… Но в любом случае он не мог потерять, как говорится, их след. Кстати…»

Мисс Коули прервала свои размышления и позвала мальчишку-посыльного.

Через десять минут наша леди, удобно устроившись в постели, курила и изучала «Барнаби Уильямса – мальчика-детектива» – один из трехпенсовых шедевров, которые она попросила приобрести для себя. Девушка справедливо предположила, что перед следующей встречей с Альбертом ей необходимо поработать над теорией.

Утром пришло письмо от мистера Картера:

Уважаемая миссис Таппенс,

Вы начали совершенно блестяще, с чем я вас и поздравляю. Но считаю своим долгом еще раз напомнить Вам, что вы сильно рискуете, особенно если решите действовать по плану, о котором Вы мне написали. Это отчаянные люди, не знающие ни жалости, ни сострадания. Мне кажется, что Вы недооцениваете опасность, и поэтому я еще раз предупреждаю Вас, что не смогу Вам ничем помочь. Вы добыли очень ценную информацию, поэтому если сейчас решите выйти из игры, то никто Вас не осудит. В любом случае хорошенько подумайте, прежде чем принимать окончательное решение. Если же, несмотря на мои предупреждения, Вы решите действовать, то я все организовал. Последние два года Вы провели у мисс Дафферин в доме приходского священника в Лланелли, поэтому миссис Вандемейер может обратиться к ней за рекомендациями.

Если позволите, несколько слов в качестве совета. Попытайтесь держаться как можно ближе к правде – это избавит Вас от «оговорок». Думаю, что Вам надо представиться той, кто вы есть на самом деле, – армейским волонтером, которая решила выбрать работу по дому в качестве своей профессии. В любом случае это сможет объяснить Ваше культурное произношение и манеры, которые в любом другом случае смогут вызвать подозрение.

Что бы Вы ни решили – успехов Вам.

Ваш искренний друг,

мистер Картер

Настроение Таппенс значительно улучшилось. Она не обратила внимания на предупреждения мистера Картера – молодая леди была слишком уверена в том, что сможет сыграть свою роль.

С некоторым сожалением она решила отказаться от той интересной биографии, которую для себя придумала. Хотя Таппенс и была совершенно уверена в своих способностях, она была достаточно благоразумна, чтобы осознать силу аргументов мистера Картера.

От Томми все еще ничего не было, хотя с утренней почтой пришла какая-то грязная открытка со словами «Все ОК», нацарапанными на ней.

В 10.30 Таппенс с гордостью осмотрела слегка помятый жестяной сундучок, в котором лежали ее новые вещи. Он был артистически перевязан веревкой. Слегка покраснев от смущения, девушка вызвала посыльного и попросила перенести его в такси. Отправившись на Паддингтон, она оставила сундучок в камере хранения. После этого, вместе с сумкой, исчезла в самом дальнем углу дамской комнаты. Через десять минут полностью преображенная Таппенс чопорно вышла из вокзала и села в автобус.

После одиннадцати, когда она вновь вошла в фойе комплекса «Саут Одли», Альберт уже ждал ее, невнимательно выполняя свои прямые обязанности. Он не сразу узнал Таппенс.

– Черт меня побери совсем, если я вас узнал. Этот парик – просто улет!

– Рада, что он тебе понравился, Альберт, – скромно ответила девушка. – Кстати, я твоя кузина или нет?

– И говор! – воскликнул потрясенный мальчишка. – Самый что ни на есть английский… Нет, я сказал, что мой приятель знает молодую девушку. Энни это не очень понравилось. Она задержалась до сегодняшнего дня – чтобы помочь, как она сказала, но я уверен, что она просто хочет просветить вас насчет этого местечка.

– Милая девушка, – произнесла Таппенс.

Альберт ее иронии не заметил.

– В общем-то, она не так плоха, и серебро у нее всегда в идеальном порядке, но вот характер, клянусь богом!.. Вам наверх, мисс? Заходите в лифт. Вы сказали, номер двадцать? – И Альберт подмигнул Таппенс.

Девушка бросила на него строгий взгляд и вошла внутрь.

Она чувствовала на себе взгляд Альберта, спускавшегося вниз, когда звонила в дверь.

Дверь открыла энергичная молодая женщина.

– Я по поводу места, – пояснила Таппенс.

– Место это совсем гнилое, – не задумываясь выдала молодая женщина. – Хозяйка настоящая драная кошка – все время во все вмешивается. Обвинила меня, что я вскрываю ее письма. Это я‑то!.. Да и в любом случае конверт был уже наполовину открыт. Мусорная корзина всегда пуста – все сжигает. Темная личность, доложу я вам. Здо́рово одевается, но никакого класса. Повариха что-то об ней знает, но не говорит – боится до смерти. А уж подозрительна!.. Мгновенно бросается на тебя, если только перебросишься словечком с парнем. Хочу сказать…

Но что еще хотела сказать Энни, Таппенс так и не довелось узнать, потому что в этот момент послышался четкий голос со стальным оттенком:

– Энни!

Энергичная молодая женщина подпрыгнула, как будто в нее выстрелили.

– Да, мэм?

– С кем ты говоришь?

– Пришла молодая женщина по поводу всей ситуации, мэм.

– Так пригласи ее немедленно.

– Слушаюсь, мэм.

Таппенс проводили в комнату по правой стороне длинного коридора. Там, около камина, стояла женщина. Она была уже не молода, и та красота, которой она, несомненно, обладала в молодости, несколько застыла и огрубела, хотя было понятно, что в молодости эта женщина была невероятно хороша. Ее светлые золотистые волосы, благодаря легкому вмешательству парикмахера, завиваясь, опускались ниже шеи; глаза ярчайшего синего цвета, казалось, имели способность проникать в самую душу человека, на которого смотрела их хозяйка. Ее великолепную фигуру подчеркивало платье из тонкого атласа цвета индиго. И все-таки, несмотря на ее изящество и почти неземную красоту ее лица, в ней инстинктивно чувствовалось что-то жесткое и угрожающее, какая-то стальная сила, которая проявлялась в интонациях ее голоса и в острых, как буравчики, глазах.

Впервые в жизни Таппенс почувствовала, что боится. Она не боялась Виттингтона, но эта женщина была совсем другой. Притворившись пораженной, девушка наблюдала за жесткой изгибающейся линией накрашенного красным рта и чувствовала, как ее охватывает паника. Она потеряла всю свою обычную уверенность в себе. Таппенс смутно почувствовала, что обмануть эту женщину будет гораздо сложнее, чем Виттингтона. Она вспомнила предостережения мистера Картера. Вот уж действительно, здесь жалостью и не пахло.

Борясь с инстинктивной паникой, которая заставляла ее немедленно бежать, Таппенс твердо и с уважением взглянула женщине в глаза.

Как будто удовлетворившись первичным осмотром, миссис Вандемейер показала рукой на стул.

– Вы можете присесть. Как вы узнали, что мне нужна горничная[31]?

– От друга, который знаком с мальчиком-лифтером. Он подумал, что место может мне подойти.

И опять этот взгляд василиска, казалось, прожег ее насквозь.

– Вы говорите как образованная девушка…

Достаточно бойко Таппенс пересказала свою биографию, основываясь на советах мистера Картера. Когда она закончила, ей показалось, что миссис Вандемейер слегка расслабилась.

– Понятно, – произнесла она после раздумий. – Я могу обратиться к кому-то за рекомендациями по вашему поводу?

– Последние годы я жила у мисс Дафферин, в доме приходского священника в Лланелли. У нее я провела два года.

– А потом, полагаю, вы решили, что в Лондоне заработаете больше? Меня ваши мысли не интересуют. Я готова платить вам пятьдесят-шестьдесят фунтов, и не больше. Вы можете приступить сегодня же?

– Да, мэм. Если вы так хотите. Мои вещи на вокзале Паддингтон.

– Тогда съездите за ними на такси. Работы у меня не очень много – меня часто не бывает дома. А кстати, как вас зовут?

– Пруденс Картер, мэм.

– Отлично, Пруденс. Поезжайте за вашими вещами. Я уеду на ланч. Кухарка вам все покажет.

– Благодарю вас, мэм.

Таппенс покинула комнату. Энни нигде не было видно. В фойе роскошный швейцар отодвинул Альберта на второй план. Скромно выходя из дома, Таппенс на него даже не взглянула.

Хотя приключение и началось, но настроение у нее было не такое приподнятое, как утром. Девушке пришло в голову, что если таинственная Джейн Финн попала в руки миссис Вандемейер, то ей, должно быть, пришлось несладко.

Глава 10

На сцене появляется сэр Джеймс Пиль Эджертон

Таппенс прекрасно справлялась со своими новыми обязанностями. Дочери архидьякона не понаслышке знали о работе по дому. Они также были экспертами по обучению «новеньких», которые, после того как проходили обучение, неизбежно уходили туда, где за их новые знания и умения платили несравненно больше, чем это позволял скудный доход архидьякона.

Именно поэтому Таппенс совсем не боялась, что у нее может что-то не получиться. А вот кухарка миссис Вандемейер здорово ее заинтриговала. Было очевидно, что она до смерти боялась своей хозяйки. Девушка подумала, что это, наверное, связано с тем, что хозяйка что-то о ней знает. А вот готовила она как заправский chef[32], в чем Таппенс смогла убедиться в тот же вечер. На обед миссис Вандемейер ожидала гостя, и, соответственно, Таппенс красиво накрыла стол на двоих. Она несколько нервничала из-за того, что не знала, кто будет этот гость. Им вполне мог оказаться Виттингтон. И хотя она была уверена, что тот ее не узнает, ей хотелось бы, чтобы гость оказался совершенным незнакомцем. Однако ей оставалось только надеяться на лучшее.