– По нынешнему курсу это больше двухсот пятидесяти тысяч фунтов.

– Верно! Может, вы думаете, что я плету неизвестно что, но я действительно могу уплатить такую сумму, и кое-что еще останется – хватит и вам на гонорар.

Сэр Джеймс чуть покраснел.

– Гонорар тут совершенно ни при чем, мистер Херсхейммер. Я не частный сыщик.

– Извините, я опять что-то не то ляпнул. Из-за этих денег я вечно попадаю впросак. Хотел предложить через газеты большую награду за какое-нибудь сообщение о Джейн, так ваш замшелый Скотленд-Ярд недвусмысленно посоветовал оставить эту идею. Мне заявили, что это очень нежелательно.

– И, вероятно, были совершенно правы, – сухо заметил сэр Джеймс.

– Но Джулиус говорит чистую правду, – вмешалась Таппенс. – Он не пускает вам пыль в глаза. Денег у него полным-полно.

– Да, папаша их поднакопил основательно, – подтвердил Джулиус. – Черт с ними, с деньгами, вернемся к нашему делу. Что вы предлагаете?

Сэр Джеймс задумался.

– В любом случае нельзя терять времени. Чем скорее мы начнем действовать, тем лучше. – Он обернулся к Таппенс: – Миссис Вандемейер обедает сегодня не дома?

– По-моему, да. Но, видимо, вернется не поздно, иначе она взяла бы ключ.

– Отлично. Я заеду к ней часов в десять. Когда вы обычно возвращаетесь?

– От половины десятого до десяти. Но могу и раньше.

– Ни в коем случае. Это может вызвать подозрения. Не нарушайте обычного порядка. Возвращайтесь в половине десятого. А я приеду в десять. И неплохо бы, если бы мистер Херсхейммер ждал нас в такси.

– У него новенький «Роллс-Ройс», – объявила Таппенс, почему-то с гордостью.

– Тем лучше. Если удастся выведать у нее адрес, мы сразу сможем отправиться и, если понадобится, прихватим и саму миссис Вандемейер, понятно?

– Да! – Таппенс чуть не подпрыгнула от радости. – Мне сразу легче стало.

– Еще неизвестно, что из всего этого выйдет, миссис Таппенс, не радуйтесь раньше времени.

– Значит, договорились, – сказал Джулиус адвокату. – Я заеду за вами в половине десятого.

– Пожалуй, это самое разумное. Не придется держать внизу две машины. А теперь, мисс Таппенс, настоятельно рекомендую вам хорошенько пообедать. Обязательно! И постараться не думать о том, что будет дальше.

Он пожал им руки, и через минуту они уже были на улице.

– Он прелесть, верно? – восторженно спросила Таппенс, сбегая по ступенькам. – Ах, Джулиус, какая он прелесть!

– Не спорю, он, похоже, малый что надо. Признаю, я был неправ, когда отговаривал вас идти к нему. Ну, что, едем прямо в «Ритц»?

– Нет, я хочу немножко прогуляться. Я слишком перенервничала. Высадите меня у парка, хорошо? А может, вы тоже хотите пройтись?

– Мне надо залить бак, – ответил он. – И послать парочку телеграмм.

– Ладно, тогда в семь встречаемся в «Ритце». Обедать придется в номере. В этом отрепье я не могу показаться на людях.

– Заметано. А я попрошу Феликса помочь мне с меню. Он классный метрдотель, плохого не посоветует. Ну, пока.

Таппенс, взглянув на часы, быстро пошла по берегу Серпентина[51]. Было почти шесть. Она вспомнила, что после завтрака у нее во рту не было ни крошки, но от возбуждения совсем не чувствовала голода. Она дошла до Кенсингтон-Гарденс[52], развернулась и неторопливо направилась к «Ритцу». Прогулка и свежий воздух помогли ей немного успокоиться. Однако последовать совету сэра Джеймса и не думать о том, что ей предстоит вечером, было очень нелегко. Уже почти приблизившись к Гайд-парк-Корнер[53], она почувствовала неодолимое искушение тут же вернуться в «Саут-Одли».

Ну, не вернуться, хотя бы просто подойти к дому, подумала Таппенс, надеясь, что это поможет ей дождаться десяти часов.

Дом был все такой же, как всегда. Таппенс и сама не знала, чего она, собственно, ждала, но при виде его внушительных кирпичных стен одолевшая ее смутная тревога отчасти рассеялась. Она уже хотела было уйти, как вдруг до ушей ее донесся пронзительный свист и из дверей выскочил верный Альберт.

Таппенс нахмурилась. Ей было совершенно ни к чему раньше времени привлекать к себе внимание, но Альберт был не просто красный, а уже какой-то сизый от едва сдерживаемого возбуждения.

– Послушайте, мисс. Она смывается.

– Кто смывается? – нетерпеливо спросила Таппенс.

– Да преступница. Рита-Рысь. Миссис Вандемейер. Складывает вещички и как раз прислала посыльного сказать мне, чтобы я искал такси.

– Что?! – Таппенс вцепилась ему в плечо.

– Чистая правда, мисс. Я так и подумал, что вы про это не знаете.

– Альберт, – вскричала Таппенс, – ты молодчина! Если бы не ты, мы бы ее упустили.

Альберт смущенно покраснел, польщенный похвалой.

– Нельзя терять ни минуты, – сказала Таппенс, переходя через улицу. – Я должна ей помешать. Любой ценой. Я должна задержать ее здесь, пока… Альберт, – перебила она себя, – в вестибюле есть телефон?

Мальчик мотнул головой.

– Нету, мисс. У всех жильцов свои. Но за углом есть телефонная будка.

– Скорее туда и звони в отель «Ритц». Спроси мистера Херсхейммера и скажи ему, чтобы он забрал сэра Джеймса и немедленно ехал сюда, потому что миссис Вандемейер смазывает пятки салом. Если его нет, звони сэру Джеймсу Пилю Эджертону. Его номер найдешь в телефонной книге. И все ему объяснишь. Имена запомнил?

Альберт отбарабанил их без запинки.

– Не беспокойтесь, мисс, все будет в ажуре. Но вы-то как? Не боитесь с ней связываться?

– Еще чего. Не переживай. Но ты беги скорей звонить!

Переведя дух, Таппенс вошла в вестибюль и помчалась по лестнице к квартире номер двадцать. Она понятия не имела, как ей задержать миссис Вандемейер до прибытия своих союзников, но нужно было срочно действовать и рассчитывать только на себя. Но почему такой внезапный отъезд? Неужели миссис Вандемейер ее заподозрила?

Гадать было некогда. Таппенс решительно нажала кнопку звонка. Во всяком случае, надо попробовать хоть что-нибудь разузнать у кухарки.

Никто не открывал, и, выждав несколько секунд, Таппенс вновь позвонила, не отпуская кнопку чуть ли не полминуты.

Наконец внутри послышались шаги, и ей открыла сама миссис Вандемейер. Ее брови вздернулись.

– Вы?

– У меня зуб разболелся, мэм! – не моргнув глазом, проскулила Таппенс. – Ну, я и подумала, что лучше мне тогда посидеть дома.

Миссис Вандемейер молча посторонилась, пропуская Таппенс в прихожую.

– Какая неприятность! – произнесла она холодно. – Вам лучше будет лечь.

– Я посижу на кухне, мэм. Попрошу кухарку…

– Ее нет, – перебила миссис Вандемейер с некоторым раздражением. – Я отослала ее с одним поручением. Так что вам лучше будет лечь.

Внезапно Таппенс охватил страх. В голосе миссис Вандемейер было что-то зловещее. К тому же она медленно оттесняла ее в коридор. Таппенс судорожно обернулась к двери:

– Но я не хочу ло…

Не успев договорить, она почувствовала, как к ее виску прижался холодный кружок, и миссис Вандемейер с ледяной угрозой произнесла:

– Идиотка! Ты думаешь, я не знаю! Можешь не отвечать. Но если вздумаешь сопротивляться или кричать, пристрелю как собаку. – Холодный кружок крепче прижался к виску девушки. – А теперь марш, – продолжала миссис Вандемейер, – марш, ко мне в спальню. Сейчас я с тобой разделаюсь, сейчас ляжешь в постельку, как я тебе велела, и уснешь… да-да, шпионочка моя, крепко уснешь!

Последние слова были произнесены с жутковатым добродушием, которое совсем не понравилось Таппенс. Но сопротивляться было бессмысленно, и она послушно вошла в спальню. Пистолет был все еще прижат к ее виску. В спальне царил хаос. Кругом валялись платья, нижнее белье. На полу стояли открытый чемодан и шляпная картонка – уже наполовину заполненные.

Таппенс усилием воли взяла себя в руки и осмелилась заговорить (правда, голос ее немножко дрожал):

– Ну, послушайте, это же глупо. Если вы нажмете курок, выстрел услышат во всем доме.

– Ну и пусть, – весело ответила миссис Вандемейер. – Имей в виду, до тех пор, пока ты не начнешь орать, ничего плохого с тобой не случится. А я думаю, орать ты не станешь. Ты же умная девочка. Сумела меня провести. И я-то хороша! Поверила! Ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас последнее слово за мной. Ну-ка, садись на кроватку. Ручки подними повыше и, если дорожишь жизнью, не вздумай их опустить.

Таппенс молча подчинилась. У нее не было иного выхода. Даже если она начнет звать на помощь, шансов на то, что ее услышат, очень мало. А вот на то, что миссис Вандемейер ее пристрелит – более чем достаточно. И нужно тянуть, изо всех сил тянуть время.

Миссис Вандемейер положила пистолет рядом с собой на край умывальника и, не спуская глаз с Таппенс, сняла с мраморной полки маленький плотно закупоренный флакон, накапала из него в стакан какой-то жидкости, и долила туда воды.

– Что это? – подозрительно спросила Таппенс.

– То, от чего ты крепко уснешь.

Таппенс слегка побледнела.

– Вы собираетесь меня отравить? – прошептала она.

– Может, и собираюсь, – ответила миссис Вандемейер, ласково ей улыбнувшись.

– Тогда я пить не буду! – твердо объявила Таппенс. – Лучше уж пристрелите меня. Так хоть кто-нибудь услышит, если повезет. А покорно подставлять шею, как овца на бойне… Это уж дудки.

Миссис Вандемейер топнула ногой.

– Не строй из себя дурочку. Ты что, думаешь, я хочу, чтоб мне пришили убийство? Если у тебя есть хоть капля ума, ты должна сообразить, что мне травить тебя не к чему. Это обыкновенное снотворное. Проснешься завтра утром – целая и невредимая. Просто не хочу терять время. Пока тебя свяжешь, пока засунешь в рот кляп. Так что выбирай. Только учти, валяться связанной – удовольствие небольшое, и если ты выведешь меня из терпения, я покажу тебе небо в алмазах! Так что пей, будь умницей, ничего с тобой не случится.

В глубине души Таппенс ей верила; доводы были достаточно вескими. Действительно, снотворное позволило бы миссис Вандемейер временно от нее избавиться – быстро и без хлопот. Но Таппенс все равно не хотела сдаваться, не попытавшись вырваться на свободу. Ведь если миссис Вандемейер от них ускользнет, вместе с ней исчезнет последняя надежда отыскать Томми.