— Даже если последние утверждения Инглторпа правда, — подумал я, — это нисколько не облегчает его участи. Все равно у него было достаточно времени, чтобы подсыпать яд.

Пуаро прервал мои размышления, указав на двух незнакомых мне мужчин, сидевших у двери. Один был высокий и светловолосый, другой — небольшого роста подвижный брюнет с лицом, напоминающим мордочку хорька.

Я вопрошающе взглянул на Пуаро.

— Вы знаете, кто этот невысокий господин? — спросил он тихо.

Я показал головой.

— Это инспектор Джеймс Джепп из Скотланд Ярда. Его сосед тоже из полиции. Так-то, друг мой, события развиваются стремительно.

Я внимательно посмотрел на них и подумал, что эти двое совершенно не похожи на полицейских. Трудно было поверить, что они являются представителями власти.

Неожиданно я вздрогнул: судья огласил вердикт присяжных — преднамеренное убийство, совершенное неизвестным лицом или группой лиц.

6. Пуаро платит долги

Когда мы вышли из зала суда, Пуаро отвел меня в сторону. Я сразу понял, что он хочет подождать своих знакомых из Скотланд Ярда. Через несколько минут они вышли, и Пуаро подошел к тому, что был пониже ростом.

— Боюсь, что вы не узнаете меня, инспектор Джепп?

— Это я-то не узнаю мистера Пуаро? — воскликнул Джепп. Он повернулся к своему коллеге. — Помните, я вам рассказывал о нем? В 1904 году мы работали вместе в Брюсселе, там был арестован знаменитый фальшивомонетчик Аберкромби. Да, мсье, славное было время! А помните дело Альтара? Вот это был пройдоха! Половина европейской полиции гонялась за ним, и все без результата. В конце концов мы его схватили в Антверпене, и то лишь благодаря усилиям мсье Пуаро.

Я тем временем подошел ближе, и Пуаро представил меня мистеру Джеппу, который, в свою очередь, познакомил нас со своим спутником, лейтенантом Саммерхэем.

— Джентльмены, думается, нет нужды спрашивать, зачем вы появились в наших краях, — сказал Пуаро.

Джепп хитро подмигнул моему другу.

— Вы правы, однако дело не стоит и выеденного яйца.

— Я не согласен с вами.

— Полноте! — вступил в разговор Саммерхэй. — Дело совершенно ясное: этому Инглторпу и сказать-то нечего. Я только удивляюсь, как можно быть таким ослом.

Джепп взглянул на Пуаро, затем, улыбаясь, обратился к коллеге:

— Умерьте ваш пыл. Саммерхэй. Я работал с мсье Пуаро и знаю, что он слов на ветер не бросает. Почти уверен, что он может поведать нам что-то любопытное. Не так ли, мсье?

Пуаро улыбнулся.

— Да, у меня есть некоторые соображения по поводу этого дела.

Саммерхэй скептически улыбнулся, однако Джепп внимательно смотрел на Пуаро.

— В том-то и состоит наш недостаток в делах подобного рода, — сказал он, — что Скотланд Ярд находится слишком далеко, мы познакомились с обстоятельствами убийства только во время дознания, а очень важно сразу оказаться на месте преступления. Тут мистер Пуаро нас опередил. Мистер Пуаро был здесь с самого начала, и, видимо, он выяснил что-то интересное. Из показаний свидетелей совершенно очевидно, что мистер Инглторп отравил свою жену, и если бы в этом сомневался не мистер Пуаро, а кто-то другой, я бы просто поднял на смех этого человека. Более того, меня удивило, что присяжным понадобилось столько времени, чтобы вынести свой вердикт. Если бы не судья, они это давно бы уже сделали; он, похоже, оттягивал окончательное решение.

— Возможно, — сказал Пуаро, — впрочем, не сомневаюсь, что у вас с собой ордер на арест Инглторпа.

Лицо Джеппа мгновенно сделалось непроницаемым.

— Возможно, — бросил он сухо.

Пуаро задумчиво посмотрел на инспектора.

— Господа, мне очень нужно, чтобы он пока оставался на свободе.

— Ну и запросы у вас, — пробормотал Саммерхэй. Джепп обескуражено посмотрел на Пуаро.

— Мистер Пуаро, может быть, вы нам все-таки что-то расскажете? Ваши сведения сейчас на вес золота. Я очень уважаю ваше мнение, но Скотланд Ярд не любит совершать ошибок, вы же знаете.

Пуаро задумчиво кивнул.

— Так я и думал. Что ж, я предупреждаю, что если даже вы и арестуете мистера Инглторпа, то это ничего вам не даст: на суде его все равно сразу оправдают. Вот так! — и он выразительно щелкнул пальцами.

Джепп мрачно молчал, а его коллега снова скептически усмехнулся. Затем инспектор вынул платок и вытер пот со лба.

— Будь моя воля, мистер Пуаро, я бы выполнил ваше пожелание, но у меня есть начальство, которое потребует объяснения подобных фокусов. Намекните, хотя бы, что вам удалось узнать.

Пуаро на мгновение задумался, затем сказал:

— Хорошо, но признаюсь, что делаю это неохотно — не люблю раньше времени раскрывать карты. Я хотел бы сначала сам довести это дело до конца, но вы, конечно, правы — одного лишь слова бывшего бельгийского полицейского явно недостаточно. Однако Альфред Инглторп должен оставаться на свободе. Я поклялся в этом моему другу Хастингсу, поэтому предлагаю вам, дорогой Джепп, немедленно отправиться в Стайлз.

— Мы пойдем туда через полчаса. А сейчас нам надо встретиться с судьей и с доктором.

— Хорошо. Вы будете проходить мимо моего дома — вот тот, в конце улицы — зайдите за мной, мы вместе отправимся в Стайлз. Там мистер Инглторп даст вам такие сведения, что станет очевидной полная бессмысленность его ареста. Если же он откажется, что вполне вероятно, я это сделаю за него. Договорились?

— Договорились! — воодушевленно проговорил Джепп. — От имени Скотланд Ярда я благодарю вас за помощь, только я лично не вижу в свидетельских показаниях никаких изъянов. Но вы ведь всегда умели творить чудеса! Итак, до скорого, мсье.

Полицейские удалились, причем на лице у Саммерхэя была по-прежнему скептическая ухмылка.

— Что вы обо всем этом думаете, друг мой? — спросил Пуаро до того, как я успел промолвить хотя бы слово. — Ну и переволновался я во время дознания. Господи, я и не подозревал, что Инглторп может быть настолько недальновиден, чтобы не сказать вообще ни единого слова. Так ведут себя только сумасшедшие!

— Почему же, его действия становятся понятными, если допустить, что, Инглторп все-таки виновен. В этом случае ему остается только молчать, поскольку сказать он ничего не может.

— Как это не может? Будь я на его месте, я был уже придумал десяток версий, одна убедительнее другой, во всяком случае убедительнее, чем его упрямое молчание!

Я рассмеялся.

— Дорогой Пуаро, я не сомневаюсь, что вы в состоянии придумать и сотню таких версий, но скажите, неужели вы и сейчас продолжаете верить в невиновность Альфреда Инглторпа?

— А почему бы и нет? По-моему, ничего не изменилось.

— Но свидетельские показания были очень убедительными.

— Да, я бы даже сказал, что они слишком убедительны.

— Вот именно — слишком убедительны!

Мы подошли к Листвэйз и поднялись по знакомой лестнице.

— В том-то и дело, что они слишком убедительны, — пробормотал Пуаро. — Настоящие свидетельские показания всегда немного расплывчаты и убедительны не до конца. Их надо скрупулезно изучать, отсеивать лишнее. А в нашем случае эта работа уже проделана, и все факты выстроены в стройном порядке. Нет, друг мой, кто-то здесь тщательно поработал, причем настолько тщательно, что выдал себя этим.

— Чем вы это объясняете?

— Тем, что, если бы показания против него были запутанны и противоречивы, их было бы трудно опровергнуть. Но сейчас, когда преступник уже почти затянул петлю на шее Инглторпа, ее с легкостью можно скинуть.

Я молча слушал своего друга. Пуаро продолжал:

— Давайте рассуждать здраво. Допустим, есть человек, который хочет отравить собственную жену. Он не богат, но ухитряется постоянно обеспечивать себя деньгами. Поэтому надо предположить, что хитрости ему не занимать. И как же он осуществляет свой замысел? Он спокойно идет в ближайшую аптеку, покупает стрихнин, ставит свою подпись в журнале и сочиняет при этом глупейшую историю про несуществующую собаку. Но в этот вечер он не использует яд, нет, он ждет, пока произойдет скандал с женой, о котором знает весь дом, и, следовательно, навлекает на себя еще большее подозрение. Он не пытается защитить себя, не представляет даже мало-мальски правдоподобных алиби, хотя знает, что помощник аптекаря непременно выступит с показаниями… Нет, друг мой, не пытайтесь меня убедить, что на свете существуют подобные идиоты. Только сумасшедший, решивший покончить счеты с жизнью, может вести себя подобным образом.

— Но тогда я не понимаю, — начал я…

— Я тоже не понимаю! Я, Эркюль Пуаро!

— Но если вы уверены, что Инглторп невиновен, скажите, зачем же ему было покупать стрихнин?

— А он его и не покупал!

— Но Мэйс узнал его!

— Простите, друг мой, но Мэйс видел всего лишь человека с черной бородой, как у мистера Инглторпа, в очках, как у мистера Инглторпа, и одетого в экстравагантные наряды мистера Инглторпа. Он при всем желании не мог бы узнать человека, которого ни разу не видел вблизи, ведь он всего две недели, как поселился в Стайлз Сент-Мэри, к тому же миссис Инглторп имела дело в основном с аптекой Кута в Тэдминстере.

— Вы хотите сказать…

— Друг мой, помните те два факта, на которые я просил вас обратить внимание? Первый пока оставим, а какой был второй?

— То, что Альфред Инглторп одевается крайне необычно, имеет черную бороду и носит очки, — процитировал я по памяти.

— Правильно. А теперь предположим, что кто-то хочет, чтобы его приняли за Джона или Лоуренса Кавендиша. Как вы думаете, легко это сделать?

— Н-нет, — пролепетал я удивленно. — Хотя, конечно, актер…

Но Пуаро резко перебил меня.

— А почему это трудно? Да потому, мой друг, что оба они гладко выбриты.