Бенджамин Филлипс задумчиво почесал лоб черенком трубки.

— Улики могут быть палкой о двух концах, верно?

— Да. — Дермот заколебался. — Слушать дальнейшее не будет приятно никому из вас. Вы искренне этого хотите?

— Продолжайте! — потребовала Ева.

— Чтобы заткнуть сэру Морису рот навсегда, Нед Этвуд должен был действовать немедленно. Он правильно рассудил, что сэр Морис никому ничего не скажет, пока Этвуд не уберется из города, дабы избежать открытого скандала. Несмотря на это, ему требовалось железное алиби на случай ошибки. Бродя по зоосаду, Этвуд при помощи ума и самомнения спланировал алиби за десять минут. Вероятно, вы уже начинаете понимать, что это за план.

Этвуд знал привычки всех. Он околачивался по рю дез Анж, когда ваша группа вернулась из театра. Эмма отправилась домой, а остальные — на свою виллу. Он терпеливо ждал, когда все пойдут спать и свет погаснет всюду, кроме незанавешенных окон кабинета. Против раздвинутых портьер он не возражал — они входили в его планы.

Дженис хоть и побледнела, но не удержалась от вопроса:

— А как насчет риска быть увиденным из какого-нибудь дома на другой стороне улицы?

— Какого именно дома? — в свою очередь, спросил Дермот.

— Понятно, — промолвила Ева. — Мои портьеры всегда задернуты. А в конце сезона виллы с обеих сторон не заняты.

— Да, — кивнул Дермот. — Так мне сказал Горон. Но вернемся к изобретательному мистеру Этвуду. Он был готов действовать. Используя свой ключ, он открыл парадную дверь дома сэра Мориса…

— В котором часу?

— Приблизительно без двадцати час.

Сигарета Дермота превратилась в желтоватый окурок. Он бросил ее на землю и наступил каблуком.

— Думаю, Этвуд захватил с собой какое-нибудь бесшумное оружие на случай, если среди каминных принадлежностей не окажется кочерги. Но он мог не беспокоиться — кочерга была на месте. Из того, что Этвуд потом говорил Еве, нам известно, что он знал о глуховатости сэра Мориса. Этвуд открыл дверь, взял кочергу и подкрался к жертве сзади. Старик был поглощен своим новым сокровищем. Перед ним лежит блокнот, в котором написано крупными буквами: «Табакерка в форме часов».

Убийца поднял руку и нанес удар. После первого удара он пришел в неистовство.

Ева, хорошо знавшая Неда Этвуда, живо представила себе эту сцену.

— Один из ударов — возможно, случайно, но скорее намеренно — разбил выглядевшую дорогой безделушку. Должно быть, Этвуда заинтересовало, что именно он разбил. Блокнот испачкался кровью, но запись оставалась вполне читаемой. Первое слово — «Табакерка», — как мы увидим, запечатлелось в его памяти. А теперь самое важное. — Дермот посмотрел на Еву. — Какой костюм был на Этвуде той ночью?

— Темный, из грубого, ворсистого материала. Не знаю, как он называется.

— Вот именно. — Дермот снова кивнул. — Когда он ударил по табакерке, крошечный осколок агата отскочил и прицепился к его пиджаку. Этвуд так и не заметил его. Потом, когда Этвуд обнимал вас во время эпизода в спальне, осколок переместился на ваш кружевной пеньюар.

Вы тоже не заметили осколок. Фактически вы были готовы поклясться, что его там не было, и искренне думали, что кто-то специально поместил его туда. Но правда куда проще. — Он посмотрел на Дженис и дядю Бена. — Надеюсь, тайна злополучного осколка агата раскрыта?

Но я забегаю вперед. Я излагал события в том порядке, в каком мы позднее реконструировали их, а не так, как дело представили мне впервые. Когда Горон впервые поведал мне о нем, казалось более чем вероятным, что убийца — член семьи Лоз. Вы не можете возмущаться этим, потому что сами так думали.

Меня слегка озадачили некоторые обстоятельства в самых первых, очень кратких показаниях Евы Горону на вилле «Бонер». Но только ночью, когда она рассказала мне все подробно за омлетом у папаши Руссе, мой мозг вышел из ступора, призрак идеи начал обретать форму, и я осознал, что мы идем по неверному следу. Теперь и вы это понимаете.

Ева поежилась.

— Понимаю слишком хорошо.

— Но для прояснения остальных обстоятельств давайте продолжим реконструкцию. Этвуд явился в ваш дом без четверти час, войдя с помощью бесценного ключа…

— Его глаза выглядели остекленевшими, — сказала Ева, — и я подумала, что он пьян. Более того, он находился в каком-то странном напряжении и почти в слезах, Я никогда не видела его таким. Но пьян он не был.

— Нет, — отозвался Дермот. — Просто он только что убил человека. Спланировать и совершить убийство было немного чересчур даже для Этвуда, несмотря на его самомнение. Покинув виллу «Бонер», он проскользнул на бульвар дю Казино, проболтался там пару минут и вернулся к вилле напротив, как будто первый раз появившись на улице. Теперь он был готов обеспечить себе алиби.

Ворвавшись к вам в спальню, Этвуд начал говорить о семье Лоз и старике, сидящем в своем кабинете. Доведя вас до истерического состояния, он отодвинул портьеру и выглянул в окно. Вы погасили свет. А теперь повторите мне слово в слово, что вы оба говорили в течение следующей минуты.

Ева закрыла глаза.

— Я спросила: «Сэр Морис еще в кабинете?» — «Да, — ответил Нед. — Но он не обращает на нас внимания. У него в руке лупа, и он разглядывает какую-то табакерку… Погоди!» — «Что такое?» — спросила я. «С ним кто-то есть, но я не вижу кто», — отозвался Нед. А я сказала:

«Вероятно, Тоби. Нед Этвуд, ты когда-нибудь отойдешь от этого окна?»

Слишком четко помня жаркую полутемную спальню тихой ночью, Ева глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Это все.

— А вы сами выглядывали из окна? — настаивал Дермот.

— Нет.

— Выходит, вы поверили ему на слово. — Дермот повернулся к остальным. — Самым удивительным — как удар в лицо — было заявление Этвуда о том, что он увидел. На расстоянии пятидесяти футов он мог разглядеть в лучшем случае маленький предмет, похожий на часы. Тем не менее он без колебаний назвал его табакеркой. Фактически этот умный джентльмен выдал себя. То, что он знал о табакерке, могло иметь только зловещее объяснение.

Но обратите внимание, что Этвуд делает дальше! Он сразу же пытается убедить Еву, что она выглядывала в окно вместе с ним и видела сэра Мориса живым и невредимым, держащим в руке лупу, покуда над ним нависала ужасная тень.

Этвуд использует внушение. Вы со мной согласитесь, если Ева расскажет вам то же, что и мне. Он все время повторяет: «Помнишь, что мы видели?» Ева легко поддается внушению, как однажды сказал ей мой коллега-психолог и как я отметил сам. Ее нервы напряжены, и она готова увидеть что угодно. Когда внушение состоялось, портьеры отодвинуты и Еве продемонстрировано мертвое тело сэра Мориса.

Я понял, что целью этой игры было убедить Еву. Будто она видела то, чего не видела в действительности, — что сэр Морис был жив, когда Этвуд находился рядом с ней.

Этвуд продумал план и совершил убийство. И если бы не одна деталь, план оказался бы успешным. Он убедил Еву, которая искренне поверила, что видела сэра Мориса живым в его кабинете, как видела его многими другими ночами в той же позе. Она сказала это Горону во время их первого разговора в моем присутствии. Если бы табакерка выглядела таковой, наш смышленый мистер Этвуд вышел бы сухим из воды.

Дермот задумался, опустив локоть на подлокотник кресла и подперев кулаком подбородок.

— Это очень умно, доктор Кинросс, — негромко заметила Дженис.

— Умно? Конечно, Этвуд был умен! Он явно изучил историю преступлений. Он так быстро воспользовался делом лорда Уильяма Расселла, что любой заподозрил бы…

— Нет, я имею в виду то, как вы в этом разобрались.

Дермот засмеялся. Он не слишком гордился собой, и его смех звучал так, словно он только что выпил горькое лекарство.

— Ах это? Ну, любой мог бы догадаться. Некоторые женщины, казалось, рождены для того, чтобы становиться жертвами негодяев.

Но теперь вам должны быть видны все подводные течения, которые сбивали нас с толку. Тоби Лоз с его коричневыми перчатками явился для убийцы манной небесной. Этвуд был изумлен и обрадован, если Ева правильно описала мне его поведение. Это добавило последний реалистический штрих, обеспечивая ему безопасность.

Сейчас вам ясно, каким должен был стать конец игры? Этвуд не намеревался публично фигурировать в деле. Внешне его ничто не связывало с сэром Морисом. Но на случай любой оплошности у него было приготовлено алиби — его могла подтвердить женщина, на которую, по его мнению, он имел неограниченное влияние, и это алиби выглядело тем более убедительным, что оно дискредитировало свидетельницу.

Вот почему Этвуд, теряя сознание в отеле, заявил, что его сбила машина. Он собирался упомянуть о происшедшем в спальне Евы только в случае крайней необходимости. К тому же ему не приходило в голову, что он серьезно пострадал.

Но именно это расстроило весь его план. Сначала Этвуд упал с лестницы и заполучил сотрясение мозга. Потом вмешалась мстительная Иветт, которая вела свою игру. Естественно, он не предполагал, что Ева окажется под подозрением. Этвуд пришел бы в ужас, узнав, что происходило, пока он лежал без сознания.

— Значит, Иветт действительно захлопнула дверь, не дав Еве войти в дом? — спросила Дженис.

— О да. Насчет Иветт мы можем только догадываться. Она нормандская крестьянка и отказывается говорить, несмотря на все усилия Вотура вытянуть из нее что-нибудь. Очевидно, Иветт не подозревала об убийстве, когда захлопнула дверь. Она видела, что Этвуд побывал в доме, и рассчитывала устроить скандал, чтобы ваш благочестивый братец разорвал помолвку.

Но повторяю: Иветт — нормандская крестьянка. Узнав, к своему изумлению, что Еву Нил подозревают в убийстве, она без колебаний присоединилась к преследованию, решив, что это обвинение — еще более надежный путь к аннулированию помолвки. Ее не интересовало, правдиво оно или нет — она заботилась лишь о том, чтобы ее сестра Прю вышла замуж за Тоби..