— Они использовали рыбий клей, — объяснил он. — Должно быть, кто-то едва не ослеп во время работы. Теперь табакерка не открывается. Но вы видели ее, когда она была целой?

— Да! — ответил Тоби, хлопнув кулаком по колену. — Видели. Ну и что?

Дермот вернул табакерку месье Вотуру.

— Вскоре после одиннадцати сэр Морис Лоз удалился в свой кабинет. Он был огорчен отсутствием энтузиазма со стороны его семьи по отношению к новой реликвии. Остальные легли спать. Но вы, мистер Лоз, не могли заснуть. В час ночи вы встали, спустились в гостиную и позвонили Еве Нил.

Тоби кивнул, искоса взглянув на Еву. Расшифровать этот взгляд было нелегко. Казалось, он хотел что-то ей сказать, но мучительно колебался, подкручивая усы.

Дермот проследил за этим взглядом.

— Вы говорили с ней десять минут. О чем?

— А?

— Я спросил, о чем вы говорили?

Тоби отвел взгляд.

— Каким образом я могу это помнить? Хотя подождите… — Он провел рукой по губам. — Мы говорили о пьесе, которую видели вечером.

Ева улыбнулась.

— Давали пьесу о проституции, — объяснила она. — Тоби боялся, что я была шокирована. Полагаю, тогда эта тема занимала его мысли.

— Послушай! — Тоби с усилием сдержался. — Когда мы обручились, я ведь сказал, что недостоин тебя, верно? Неужели ты затаила против меня злобу из-за того, что я ляпнул прошлой ночью, когда был не в себе и говорил не думая?

Ева не ответила.

— Давайте вернемся к телефонному разговору, — предложил Дермот. — Вы говорили о пьесе, которую видели.

А еще о чем?

— Черт побери, какое это имеет значение?

— Очень большое.

— Ну… я сказал что-то о пикнике. Мы планировали пикник на следующий день, но, естественно, отменили его. Да, я также упомянул, что у папы появилась новая безделушка для его коллекции.

— Но вы не сообщили, что это за безделушка?

— Нет.

Дермот посмотрел на него:

— Что касается остального, я буду опираться на отчет месье Горона. После телефонного разговора вы поднялись наверх. Было несколько минут второго. Вы заметили, что ваш отец еще не лег, так как под дверью его кабинета виднелась полоска света. И вы не стали его беспокоить. Правильно?

— Да.

— У сэра Мориса не было в привычке засиживаться так поздно?

— Нет, — ответила за Тоби Хелена. — Говоря «поздно», мы не имеем в виду то, что некоторые другие. Обычно Морис ложился в двенадцать.

Дермот кивнул:

— Вы, леди Лоз, поднялись в четверть второго и пошли в кабинет мужа просить его лечь и заодно упрекнуть его в покупке табакерки. Вы открыли дверь без стука. Люстра была погашена — горела только настольная лампа. Вы увидели вашего мужа, сидящего спиной к вам. Но, будучи близорукой, вы не замечали, что с ним что-то не так, пока не подошли и не увидели кровь.

На глазах у Хелены выступили слезы.

— Неужели это необходимо? — осведомилась она.

— Смотря что, — отозвался Дермот. — Мы можем не задерживаться на трагедии, но не можем молчать о фактах.

Вызвали полицию. Мисс Лоз и мистер Лоз пытались перейти улицу и разбудить миссис Нил. Их остановил полицейский, сказав, что они должны ждать прибытия комиссара.

А что произошло тем временем? Давайте перенесем внимание на несравненную Иветт Латур. Иветт заявляет, что ее разбудили шум и появление полиции. Она выходит из своей комнаты. Здесь кроются основные улики и начинает маячить гильотина. Иветт видит, как миссис Нил возвращается в дом после убийства — как она открывает ключом парадную дверь, крадется наверх в испачканном кровью пеньюаре, а потом смывает кровь в ванной. Время — около половины второго.

Следователь резким жестом поднял руку.

— Одну минуту! — сказал он, обойдя край стола. — Даже при вновь предъявленных новых уликах я не вижу, на что это указывает.

— В самом деле?

— Да! Мадам сама признает, что сделала именно это.

— Да. В половине второго, — указал Дермот.

— В половине второго или в другое время! Объясните, что вы имеете в виду, доктор Кинросс.

— Охотно. — Стоя у стола, Дермот поднял склеенную табакерку и положил ее снова, потом подошел к Тоби, с любопытством глядя на него.

— Вы ничего не хотите изменить в ваших показаниях? — спросил он.

Тоби быстро моргнул.

— Я? Нет.

— Нет? И вы не хотите признать, что наворотили ворох лжи, хотя бы для того, чтобы спасти женщину, которую вы, по вашим словам, любите?

Держащийся на заднем плане месье Горон негромко усмехнулся. Бросив на него сердитый взгляд, судебный следователь мелкими, но грозными шажками приблизился к Тоби и уставился на него.

— Ну, месье? — требовательно осведомился месье Вотур.

Тоби вскочил на ноги и с такой силой оттолкнул от себя стул, что он опрокинулся на бок.

— Ворох лжи? — воскликнул он.

— Вы заявили, — сказал Дермот, — что после телефонного разговора с миссис Нил поднялись наверх и, проходя мимо двери кабинета вашего отца, увидели под ней свет.

— Когда мы с доктором Кинроссом пришли вчера обследовать кабинет, — вмешался префект, — доктор при виде этой двери казался удивленным. Тогда я не мог понять почему. Такие мелочи ускользают из головы. Но теперь я понимаю. Если помните, тяжелая дверь так тесно прилегает к ковру, что ворс ковра изнашивается при каждом ее движении. — Он сделал паузу. Его жесты соответствовали в умах слушателей движениям двери. — Увидеть под ней свет в любое время абсолютно невозможно. — Снова помолчав, месье Горон добавил: — Но это не единственная ложь месье Лоза.

— Да, — согласился следователь. — Может быть, стоит упомянуть о двух ожерельях?

Дермот Кинросс не разделял их радости из-за того, что ловушка захлопнулась. Ему не нравилось загонять кого-либо в угол. Но при виде выражения лица Евы он кивнул.

— Значит, человек в коричневых перчатках… — почти вскрикнула Ева.

— Да, — сказал Дермот. — Это был ваш жених, Тоби Лоз.

Глава 19

— История не отличается новизной, — продолжал Дермот. — У него была подружка по имени Прю Латур, сестра бесценной Иветт. Мадемуазель Прю требовала дорогих подарков, угрожая всевозможными неприятностями. А жалованье у Тоби Лоза не так велико. Вот почему он решил украсть ожерелье из бриллиантов и бирюзы, которое хранилось в коллекции его отца.

— Я этому не верю! — заявила Хелена, чьи вздохи походили на всхлипывания.

Дермот задумался.

— Возможно, «украсть» — не совсем правильный термин. Тоби не собирался причинять настоящий вред, как он, вероятно, скажет нам, когда будет в состоянии говорить. Он намеревался заменить подлинное ожерелье поддельным, дабы его отец не заметил пропажу, и «позаимствовать» его для умиротворения Прю, покуда ему не удастся откупиться от нее.

Дермот вернулся к столу следователя и подобрал оба ожерелья.

— Тоби заказал имитацию…

— В ювелирной мастерской Полье на рю де ла Глюар, — подхватил префект полиции. — Месье Полье готов опознать его, как человека, сделавшего заказ.

Тоби ничего не сказал. Ни на кого не глядя, он двинулся по кабинету. Месье Вотур, решив, что он направляется к двери, издал предостерегающий возглас. Но это не входило в намерения Тоби. Он хотел всего лишь, в буквальном и переносном смысле, спрятать лицо в углу, поэтому подошел к шкафам с картотекой и остановился спиной ко всем.

Дермот поднял одно из ожерелий.

— Вчера вечером эта подделка оказалась в корзине для рукоделия мадемуазель Прю. Перед отъездом в Лондон я отправил месье Горону записку, предлагая забрать ожерелье у Прю и попытаться отследить его происхождение. Разумеется, она получила его от Тоби Лоза.

— Откровенно говоря, — неожиданно сказала Ева, — меня это не удивляет.

— Не удивляет, мадам? — осведомился месье Горон.

— Нет. Прошлой ночью я спросила Тоби, не он ли дал Прю ожерелье. Тоби это отрицал, но бросил на нее очень странный взгляд, словно требуя подтвердить его слова. — Ева провела рукой по глазам. Ее лицо покраснело. — Прю — практичная девушка. Она держала язык за зубами. Но зачем дарить женщине поддельное ожерелье?

— Потому что было незачем дарить ей подлинное, — ответил Дермот.

— Незачем?

— Ну, в тот момент. К тому же наш распрекрасный молодой человек полагал, что после смерти сэра Мориса всегда сможет расплатиться с Прю из отцовского состояния.

Хелена взвизгнула.

Это удовлетворило страсть к театральным эффектам месье Горона и месье Вотура, который почти улыбнулся ей. Бенджамин Филлипс поднялся, встал позади стула сестры и положил руки ей на плечи, стараясь ее успокоить. Казалось, Дермот теперь использует хлыст — в воздухе словно слышались его свист и щелканье.

— Тоби не мог знать, что его отец был почти в таком же стесненном финансовом положении, как он сам.

— Должно быть, это его потрясло, — заметил месье Горон.

— Не сомневаюсь. Прю сама признала вчера вечером, что незадолго до убийства приставала к Тоби с требованиями «компенсации». Впрочем, она начала это делать после объявления о его помолвке с Евой Нил. Безусловно, Прю иногда угрожала судебным преследованием за нарушение обещания жениться. Если нет, то это делала ее сестра Иветт, стращая Тоби доносом важным лицам в банке Хуксона. Не забывайте, что Прю, как может подтвердить месье Горон, имеет репутацию респектабельной девицы.

Тоби полагал, что ожерелье удовлетворит ее. Разумеется, настоящее ожерелье. В конце концов, оно стоило сотню тысяч франков. Он заказал дубликат, но не решался произвести замену.

— Почему? — спокойно спросила Ева.

Дермот усмехнулся:

— Несмотря ни на что, у него есть совесть.

Тоби по-прежнему молчал и даже не оборачивался.