Шарлотта тихо сказала:

— Мне кажется, наш друг Калверт не испытывает ко мне теплых чувств. Может быть, его вообще женщины не интересуют.

— Интересуют. Я просто хотел напомнить адмиралу его собственную заповедь: никогда, никогда, никогда — я не помню сколько всего этих «никогда», кажется, четыре или пять,— никому ничего не рассказывай, если только в этом нет существенной или жизненно важной необходимости. В данном случае нет ни того, ни другого, ни третьего.

Дядюшка Артур закурил очередную сигару и не удостоил меня ответом. Его заповеди не действовали на случай конфиденциальных бесед между аристократами. Потом он произнес:

— Речь идет о пропавших кораблях, дорогая Шарлотта. О пяти кораблях, если быть точным. Не принимая в расчет нескольких мелких суденышек, которые тоже пропали или потерпели крушение.

— Пять кораблей,— сказал я.— 5 апреля этого года теплоход «Холмвуд» исчез у южных берегов Ирландии. Речь идет о пиратстве. Команду высадили на берег, продержали под стражей два-три дня, потом отпустили, не причинив вреда. О «Холмвуде» никто больше никогда ничего не слышал. 24 апреля торговое судно «Антара» исчезло в проливе Святого Джорджа. 17 мая у берегов Северной Ирландии пропал транспортный корабль «Хедли Пайониер», 6 августа исчез теплоход «Харрикейн Спрей», вышедший из Клайда, и, наконец, в прошлую субботу судно под названием «Нантвилль» пропало вскоре после выхода из Бристоля. Во всех случаях команды кораблей были обнаружены позже, целыми и невредимыми.

— Помимо таинственного исчезновения и благополучного возвращения команды, эти суда объединялись еще по одному признаку,— продолжил дядюшка Артур.— В их трюмах находился исключительно ценный груз. На борту «Холмвуда» было два с половиной миллиона фунтов южноафриканского золота, на «Антаре» — бразильские неграненые алмазы для промышленного использования на сумму полтора миллиона фунтов стерлингов, «Хедли Пайониер» перевозил изумруды из Колумбии на два миллиона фунтов, на «Харрикейн Спрей», зашедшем в Глазго по пути из Роттердама в Нью-Йорк,— бриллианты стоимостью более трех миллионов фунтов, а на последнем, «Нантвилле»,— здесь дядюшка Артур даже закашлялся, — было восемь миллионов фунтов стерлингов в золотых слитках. Американское Казначейство отозвало резервный фонд.

Мы не могли понять, где добывают информацию пираты. Все соответствующие приготовления, выбор корабля, количества перевозимого груза, даты отплытия, маршрут держатся в строгой тайне. У них, кем бы они ни были, безупречные источники информации. Калверт утверждает, что теперь ему эти источники известны. После того, как исчезли первые три корабля и сумма похищенного превысила шесть миллионов фунтов стерлингов, стало ясно, что работает тщательно организованная банда профессионалов.

— Вы хотите сказать, что, что капитан Имри в этом замешан? спросила Шарлотта.

— Замешан — неподходящее слово, сухо сказал дядюшка Артур.— Вполне вероятно, что именно он осуществляет руководство всей этой операцией.

— И не забудьте старину Скураса, посоветовал я.— Он тоже глубоко завяз в этой грязи По самые уши, я бы сказал.

— Вы не имеете права так говорить, быстро сказала Шарлотта Скурас.

— Не имею права? Почему же? Кто он для вас в конце концов, и почему вы решили защищать этого мастера пастушьего кнута? Как, кстати, ваша спина?

Она промолчала. Дядюшка тоже помолчал, но иначе, после чего продолжал:

— Это Калверт придумал засылать двух наших агентов, снабженных радиомаяком, на корабли, отплывающие с грузом золота или драгоценностей, после того, как исчез «Хедли Пайониер». Как вы понимаете, у нас не возникло проблем при переговорах с судовыми и различными экспортными компаниями о сотрудничестве. Наши агенты — а их у нас одновременно работало три пары — обычно прятались в трюме, пустой каюте или машинном отделении с запасом продовольствия. Об их присутствии на корабле знали только капитаны. Они посылали в эфир пятнадцатисекундный условный сигнал в строго определенное время. Эти сигналы принимались специальными радиостанциями на западном побережье — мы решили разместить наши приемные станции в этом районе, так как именно здесь находили высаженные с пропавших кораблей команды. Помимо прочего, приемник был расположен на борту этого корабля. «Файеркрест», моя дорогая Шарлотта, судно необычное во многих отношениях.— Я думал, что он начнет неназойливо похваляться своим участием в экипировке «Файеркреста», но он вовремя одумался, вспомнив, что мне все доподлинно известно.

— Между 17 мая и 6 августа ничего не случилось. Никакого пиратства. Мы считаем, что их не устраивали короткие светлые летние ночи, б августа пропал «Харрикейн Спрей». На этом корабле наших агентов не было — мы же не можем установить наблюдение за всеми судами. Но двое наших людей были на «Наптвилле» — корабле, который вышел в море в прошлую субботу. Делмонт и Бейкер. Одни из лучших наших людей. «Нантвиллъ» был захвачен на выходе из Бристольского канала. Бейкер и Делмонт немедленно начали подавать условленные сигналы. Пеленг позволял узнавать их координаты каждые полчаса.

Калверт с Ханслеттом ждали в Дублине. Как только...

— Кстати,— перебила она.— Где мистер Ханслетт? Я его не видела...

— Всему свое время. «Файеркрест» вышел в море, но не преследуя «Нантвилль», а двигаясь впереди, по предполагаемому его курсу. Они дошли до мыса Кинтайр и собирались ждать, пока подойдет «Нантвилль», когда вдруг неизвестно откуда задул мощный зюйд- вест, и «Файеркресту» пришлось искать укрытие. Когда «Нантвилль» подходил к мысу Киитайр, результаты пеленга указывали, что они шли прямо на север и скорее всего обогнут мыс снаружи, то есть с запада. Калверт решил рискнуть, пройдя вверх по Лох Файну и через Крайнан Ченнел. Ему пришлось заночевать в акватории Крайнана. По ночам выход в открытое море закрыт. Калверт, конечно, мог добиться, чтобы его пропустили, но не хотел этого. Ветер поменял направление к вечеру, а когда сила западного ветра достигает девяти баллов, небольшие суда предпочитают не идти от Крайнана через Дорус Мор. Особенно если у них есть жены и дети, хотя, впрочем, и если их нет — тоже.

Ночью «Нантвилль» повернул на запад в Атлантику. Мы решили, что потеряли его. Теперь нам кажется, что мы понимаем причину их маневра: им нужно было оказаться в определенном месте в определенную стадию прилива следующей ночью. А пока нужно было просто убить время. На запад они пошли, во-первых, потому, что так было проще держать курс против ветра, во-вторых, потому, что им не хотелось мозолить глаза, болтаясь целый день невдалеке от берега, а лучше было с наступлением темноты прямо подойти к условленному месту со стороны моря.

За ночь стихия поутихла. Калверт покинул Крайнан на рассвете, почти в то же самое время, когда «Нантвилль» снова повернул на восток. Радиосигналы от Бейкера и Делмонта продолжали поступать строго по графику. Последний сигнал мы получили в 10.22 утра. После этого ничего.

Дядюшка Артур замолк, и красный огонек сигары загорелся в темноте. Он мог бы сколотить огромное состояние, подрядившись в одиночку окуривать скоропортящиеся грузы в трюмах. Потом он заговорил очень быстро, как будто ему не нравилось то, что предстояло сказать. И я уверен, что так оно и было.

— Мы не знаем, что произошло. Возможно, они себя выдали каким-нибудь неосторожным поступком. Я так не думаю, они были слишком умны для этого. Кто-нибудь из пиратов, скорее всего случайно, наткнулся на их укрытие. Опять-таки это маловероятно — человек, случайно наткнувшись на Бейкера с Делмонтом, долгое время после этого не смог бы больше ни на кого наткнуться. Калверт считает, и я с ним согласен, что по несчастному стечению обстоятельств, один шанс из десяти тысяч, радист пиратов случайно поймал в наушники сигнал, передаваемый Бейкером и Делмонтом во время пятнадцатисекундного сеанса. С такого расстояния он мог от него запросто оглохнуть. Остальное уже неизбежно.

По запеленгованным с рассвета до последней передачи координатам «Нантвилля» следовало, что они идут курсом 082°. Предполагаемый конец маршрута — Лох Хурон. Время прихода — на закате. Калверту предстояло пройти в три раза меньшее расстояние. Но он не повел «Файеркрест» в Лох Хурон. Он был уверен, что капитан Имри, увидев маяк-передатчик, поймет, что мы вычислили его маршрут. Калверт также понимал, что если «Нантвилль» все же продолжит двигаться этим курсом — а он чувствовал, что так и будет,— то любой корабль на входе в Лох Хурон ожидает быстрая расправа: бандиты хорошо вооружены. Поэтому он бросил якорь «Файеркреста» в Торбее, а сам отправился ко входу в Лох Хурон на резиновой лодке с подвесным мотором, облачившись в водолазный костюм. Потом появился «Нантвилль». Ему удалось в темноте проникнуть на борт. Название корабля было изменено, флаг был другой, одной мачты не было и палубные надстройки перекрашены. Но это был «Нантвилль».

На следующий день шторм не дал возможности Калверту и Ханслетту выйти из Торбейской гавани, но Калверт организовал воздушную разведку в поисках «Нантвилля» или места, где его можно было бы спрятать. Но ошибся. Он решил, что вряд ли «Нантвилль» может быть в Лох Хурон, так как Имри понимал, что нам известно, куда он направляется, и не станет там долго ждать. Тем более что Лох Хурон, как указано в лоции, меньше всего подходит для того, чтобы человек в здравом уме решил спрятать там корабль. Кроме того, после ухода Калверта с «Нантвилля» они подняли якорь и пошли в сторону Каррара Пойнт. Калверт решил, что они переждали в Лох Хурон до темноты, чтобы потом незаметно пройти через Торбейский пролив, обогнув остров с юга, и выйти к Большой земле. Поэтому он и потратил силы в основном на осмотр побережья материка, Торбейского пролива и самого Торбея. Теперь он считает, что «Нантвилль» все-таки в Лох Хурон. Мы направляемся туда, чтобы выяснить это.— Его сигара опять задымилась.— Вот так, моя дорогая. А теперь, с вашего разрешения, я бы хотел часок передохнуть на кушетке в салоне. Все эти ночные бдения...— Он вздохнул, потом закончил: — Я уже не мальчик. Мне нужно выспаться.