— Боже мой, Петерсен! — В голосе Скураса звучало удивление, но не того сорта, когда видишь воскресшего из могилы.— Я и не думал, что вы знакомы.

— И очень давно. Мы с Петерсеном долгие годы сотрудничаем. В ЮНЕСКО, как ты понимаешь, Тони.— Дядюшка Артур при каждом удобном случае подчеркивал, что состоит в британской делегации ЮНЕСКО. Эта крыша давала ему возможность оправдывать бесконечные поездки за границу.— Гидробиология, возможно, и не имеет прямого отношения к культуре, но к науке и образованию относится наверняка. Петерсен у меня настоящая звезда в своем деле. Я имею в виду выступления с лекциями. Выполнял мои поручения в Европе, Азии, Африке и Южной Америке.— Это было правдой, только лекциями там не пахло.— Я даже не знал, что он здесь, пока мне не сказали об этом в гостинице. Но, Боже мой, хватит говорить о нас. Дело в Ханслетте. Это коллега Петерсена. И мой, в некотором роде. Не можем его найти. В поселке пока не были. Ваша яхта к нам ближайшая. Вы случайно не располагаете о нем какими-нибудь сведениями?

— Я, к сожалению, нет,— сказал Скурас.— Может быть, кто-нибудь из присутствующих? Тоже нет? Никто?— Скурас нажал кнопку, вызвал слугу и велел ему справиться у команды.— Когда он исчез, мистер Петерсен?

— Представления не имею. Он был занят экспериментами, а я отлучился на целый день. Собирал образцы. Ловил медуз.— Я неловко улыбнулся и потер воспаленные щеки.— Ядовитые оказались, негодницы. Когда вернулся, его и след простыл.

— Ваш друг умеет плавать, мистер Петерсен? — спросил незнакомец. Я посмотрел на него. Темноволосый, крепко сбитый субъект, лет сорока с небольшим. Черные, сверлящие глаза глубоко посажены, лицо загорелое. В этой компании принято сдерживать эмоции, поэтому я тоже бровью не повел. Но мне это было очень нелегко.

— Боюсь, что нет,— спокойно ответил я.— Я тоже об этом думал. У нас на корме нет заградительных перил. Один неосторожный шаг и...— Я замолчал, потому что вошел слуга и доложил, что никто из команды не видел Ханслетта. Потом продолжал: — Я думаю, необходимо сообщить об этом сержанту Макдональду. Незамедлительно.

Все остальные, похоже, придерживались того же мнения. Мы вышли. Дождь хлестал холодными струями пуще прежнего. Спускаясь по трапу сходней, я сделал вид, будто поскользнулся, вскинул руки, схватился за хлипкий кронштейн, на котором крепился фонарь, освещающий трап, повис на нем, болтая ногами, потом рухнул в море, увлекая злосчастный фонарь за собой. Учитывая ветер, дождь и внезапно наступившую темноту, возникла суета, и когда я наконец снова взобрался на борт «Шангри-ла», прошло не меньше минуты с момента моего падения. Старый Скурас был сама любезность. Он предложил мне сухую одежду и возможность обогреться, но я вежливо отказался, и мы отправились обратно на «Файеркрест» с дядюшкой Артуром. Никто не сказал по пути ни слова.

Когда мы закрепили лодку, я спросил:

— Когда вы ужинали на «Шангри-ла», вам надо было как-то оправдать свое неожиданное прибытие сюда на военном катере?

— Да. Легенда была надежной. Я сказал им, что очень важная конференция ЮНЕСКО в Женеве не может продолжать работу из-за отсутствия некоего доктора Спенсера Фримана. Кстати, так оно и есть. Все сегодняшние газеты об этом сообщают. Доктора Фримана там нет, потому что нам так удобно. Но об этом никто не знает, разумеется. Я им рассказал, что его присутствие на конференции связано с государственными интересами. Нам стало известно, что он выехал в научную экспедицию в район Торбея, и правительство прислало меня за ним.

— А зачем, в таком случае, вы отпустили катер? Это может показаться странным.

— Нет. Если он путешествует где-то в районе Торбея, мне его не обнаружить, пока не станет светло. Для того чтобы доставить его на место, приготовлен вертолет, как я им сказал. Мне стоит только поднять телефонную трубку, чтобы вертолет через пятьдесят минут был здесь.

— А вы, конечно, не могли знать, что телефонная связь нарушена. Это могло бы пройти, если бы вы не наведались на «Файеркрест» до посещения «Шангри- ла». Вы не могли знать, что наши друзья, которые прячутся в каюте на корме, тут же доложат на «Шангри-ла» о вашем визите в такое-то время. Они, должно быть, видели военный катер, когда он подходил, хотя это и необязательно. У него очень характерный шум двигателей. Таким образом, теперь наши друзья знают, что вы им крутите мозги. Готов биться об заклад, что они уже вычислили, кто вы на самом деле. Поздравляю вас, сэр. Поздравляю вас с вступлением в наши ряды! Теперь ни одна страховая компания не согласится застраховать вашу жизнь ни на каких условиях.

— Наша поездка на «Шангри-ла» развеяла ваши последние сомнения по поводу этих людей?

— Да, сэр. Вы сами видели, как отреагировал наш титулованный брокер, лорд Чарнли. А ведь он аристократ до шнурков ботинок.

— Этого недостаточно для столь категорических выводов, Калверт,— холодно процедил дядюшка Артур.

— Да, сэр.— Я вытащил из тайника водолазный костюм и пошел к салону.— Я ведь не случайно сорвался в воду. Все было продумано. Я не рассказывал вам, что пока я прятался под кормой корабля у рифа, мне удалось оставить там свой знак. Глубокую метку в форме буквы «V». На корме катера с «Шангри-ла» точно такая же отметина. Просто это она и есть. И катер тот же.

— Понятно. Теперь понятно.— Дядюшка Артур сел в кресло и смерил меня холодным взглядом из-под монокля.— Вы забыли предварительно поставить меня в известность относительно своих намерений.

— Нет, не забыл.— Я начал стаскивать с себя мокрую одежду.— У меня не было возможностей убедиться в ваших актерских способностях до этого, сэр.

— Допустим. Значит, эта деталь развеяла ваши последние сомнения.

— Нет, сэр. Это было всего лишь дополнительное подтверждение. Я был уверен и раньше. Помните смуглого типа, который сидел рядом с Лаворски и спросил, умеет ли Ханслетт плавать? Готов поставить состояние против пенни, что он не присутствовал на ужине до этого.

— Вы могли бы выиграть. Откуда вам это известно?

— Потому что он командовал людьми, которые сбили вертолет, убили Вильямса и поджидали меня, чтобы отправить вслед за ним. Этот человек — капитан Имри. Он был во главе пиратов, захвативших «Нантвилль».

Дядюшка Артур кивнул, но мысли его были далеко. Он не отрываясь смотрел на водолазный костюм, который я натягивал на себя.

— Какого черта вы собираетесь делать с этой штукой?— спросил он.

— Заранее ставлю вас в курс дела, сэр. Собираюсь ненадолго сплавать на «Шангри-ла». Вернее, посетить катер с «Шангри-ла». Прихватив с собой небольшое самодельное устройство и мешок сахара. Если вы разрешите, конечно.

— Еще кое о чем забыли рассказать мне, Калверт? Фонарь над сходнями «Шангри-ла» тоже не случайно оборвался?

— Мне бы хотелось навестить их до того, как фонарь заменят, сэр.

— Не могу поверить, в голове не укладывается.— Дядюшка Артур потряс головой. Поначалу я подумал, что он имеет в виду мой срочный обратный визит на катер «Шангри-ла», но следующая фраза показала, что его волнуют куда более высокие и важные материи.— Чтобы Тони Скурас увяз в этом по шею! Что-то здесь не так. Я просто не могу в это поверить! Вам известно, что он в последнем списке кандидатов на звание пэра?

— Так быстро? Мне он сказал, что будет ждать, пока цены не упадут.

Дядюшка Артур промолчал. В другой ситуации он воспринял бы подобное замечание как смертельное оскорбление. Ведь он сам автоматически получал пожизненное звание пэра после ухода в отставку. Но он был нем как рыба. Так его пробрало.

— Больше всего мне бы хотелось арестовать всю эту шайку,— сказал я.— Но у нас руки связаны. Мы беспомощны. Но поскольку нам уже многое известно, хотел бы попросить вас, сэр, об одном одолжении, пока мы не сошли на берег. Мне нужно выяснить две вещи. Первое: действительно ли сэр Энтони устанавливал на яхте стабилизаторы в одном из доков Клайда несколько дней назад? Учитывая размеры яхты, за такую работу не каждый док возьмется. Это можно выяснить за пару часов. Люди часто врут по поводу и без повода. Кроме того, я хотел бы знать, предпринимал ли лорд Кирксайд необходимые шаги по оформлению перехода титула погибшего сына, а он был, по-моему, виконтом или чем-то в этом роде, своему младшему отпрыску.

— Настройте передатчик, а я спрошу у них все, о чем вы беспокоитесь,— устало сказал дядюшка Артур. Он меня фактически не слушал. Его все еще терзала невероятная мысль о том, что будущий собрат по пэрству оказался попросту бандитом с большой дороги.— И передайте мне, пожалуйста, вон ту бутылку, прежде чем уйдете.

Дядюшку Артура явно вдохновляло то, что мы находились неподалеку от самого знаменитого завода по производству шотландского виски.


Я опустил крышку бутафорского двигателя в машинном отсеке так, как будто она весила не меньше тонны. Выпрямился и застыл на минуту. Потом прошел к двери машинного отделения.

— Сэр Артур?

— Иду, иду.— Несколько секунд, и он появился в дверном проеме со стаканом виски в руке.— Связь налажена?

— Я нашел Ханслетта, сэр.

Дядюшка Артур пошел вперед медленно, словно во сне.

Передатчика внутри корпуса двигателя не было, как не было всех наших хитроумных приспособлений для подслушивания и мин с часовым механизмом. Таким образом, освободилось достаточно места. Им пришлось сложить его пополам, прежде чем запихнуть внутрь. Голова покоилась на руках, руки лежали на коленях. Места хватало. Лица мне не было видно. Признаков насилия не наблюдалось. Он выглядел удивительно спокойным, как человек, который присел отдохнуть в тени в жаркий летний полдень и ненароком задремал. Летний полдень, затянувшийся надолго. Навеки. Я ему сам сказал прошлым вечером, что он сможет спать сколько влезет.

Я прикоснулся к его лицу. Оно было еще теплым. Его убили два-три часа тому назад, не больше. Я решил заглянуть в лицо, стараясь понять, как он умер. Голова отвалилась в сторону, как у сломанной куклы. Я повернулся и посмотрел на сэра Артура. Полусонное выражение у него исчезло, взгляд был холодным, скорбным и суровым. Я вспомнил истории об удивительной жестокости дядюшки Артура, которые никогда не принимал всерьез. На этот раз я был готов изменить свое мнение. В конце концов дядюшка Артур попал на свой пост вовсе не потому, что откликнулся на объявление в «Дейли телеграф». Его нашли очень умные люди после строжайшего отбора среди претендентов, обладающих выдающимися качествами. И выбор пал на дядюшку Артура, отвечавшего всем требованиям, среди которых отсутствие жалости было одним из первых. Раньше я как-то не задумывался об этом.