— Зачем же тогда открывать эти проклятые занавески?

— Погребальная команда может появиться откуда угодно и когда угодно. Лучшее время для того, чтобы топить корабль недалеко от берега,— между приливом и отливом, когда ты можешь быть уверен, что он надежно ляжет на дно в том месте, которое ты ему заготовил. Сегодня этот момент наступит в час ночи. Но если кто-нибудь поспешит в гости сломя голову сразу после того, как я открыл занавески, это будет надежным доказательством того, что интересующий нас передатчик и наши друзья, которые с ним работают, находятся где-то рядом. На берегу залива или на одном из судов.

— Как это может служить доказательством? — раздраженно заметил дядюшка Артур.— Да и зачем им спешить «сломя голову», как ты изволил выразиться?

— Ханслетт у них. По крайней мере, мне не хочется рассматривать другие возможные причины его отсутствия. Они считают, что я умер, но уверенности в этом у них нет. После этого они замечают свет в окне салона. Что бы это могло значить, спрашивают они сами себя. Калверт восстал из мертвых? Или это третий, а то и четвертый их коллега, о котором мы и слыхом не слыхивали? Кто бы это ни был, их надо убирать. И убирать немедленно. Вы бы не понеслись сломя голову?

— Не вижу повода для шуток,— недовольно пробурчал дядюшка Артур.

— Как вы сами сказали, сэр, поверив в это, можно поверить во все остальное.

— Надо было посоветоваться со мной, Калверт.— Дядюшка Артур слегка заерзал в кресле. Едва заметное движение, при этом непроницаемое выражение его лица практически не изменилось. Он был прекрасным администратором, но непосредственная работа — удары мешком из-за угла, сталкивание людей с обрывов — не была его коньком.— Я же сказал тебе, что приехал для того, чтобы взять все в свои руки.

— Простите, сэр Артур. В таком случае вам лучше изменить текст характеристики в том месте, где говорится о лучшем в Европе.

— Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь,— проворчал он.— Они нападут на нас из темноты? Сейчас они приближаются. Вооруженные люди. Убийцы. Не стоит ли нам... подготовиться к обороне? Проклятье, у меня даже пистолета нет!

— Он вам не нужен. Но вы со мной не согласитесь.— С этими словами я вручил ему «люгер». Он взял его в руки, проверил обойму, попробовал, свободно ли ходит флажок предохранителя, и уселся обратно в кресло, неловко поигрывая зажатым в руке пистолетом.

— Может быть, нам надо двигаться, Калверт? Мы сидим, как неподвижные мишени.

— У нас еще есть время. До ближайшего дома или корабля отсюда не меньше мили. Им придется грести против ветра и приливной волны, а завести мотор они не решатся. Отправятся ли они на шлюпке или на надувной лодке, перед ними долгая дорога. Но время бежит, а нам нужно еще многое обсудить, сэр. Вернемся к Лох Хурон. Экспедицию надо вычеркнуть из числа подозреваемых. Им и резиновую лодку угнать не под силу, не то что пять океанских кораблей. Наш приятель Дональд Макичерн ведет себя крайне подозрительно, это верно. У него есть подходящее помещение для кораблей, он очень нервничает, и похоже, что ему в спину были нацелены не меньше дюжины стволов, когда он пугал меня своей берданкой. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Профессионалы не могут работать так грубо.

— Может быть, именно на такую реакцию коллеги-профессионала они и рассчитывают. Ты сказал, он чем-то обеспокоен?

— Возможно, рыба плохо клюет, а может быть, он замешан в этом деле косвенно. Следующие — ловцы акул. У них есть шхуны, есть необходимые приспособления, и, Бог не даст соврать, ребята они бывалые. В их пользу играет то, что они здесь базируются уже три года, в акулах здесь недостатка нет, и легко узнать, сдают ли они регулярно на Большую землю акулью печень в достаточных количествах. Кроме того, на побережье о них хорошо отзываются. Их нетрудно проверить. Теперь на очереди Дабб Сгейр. Лорд Кирксайд и его очаровательная дочь Сью.

— Леди Сьюзен,— уточнил дядюшка Артур. Трудно придать монотонному, бесцветному голосу укорительную интонацию, но дядюшке Артуру это удалось. Он снова перешел на холодный официальный тон.— Конечно, я знаком с лордом Кирксайдом.— Это было сказано так, что предположения об обратном даже не возникали.— И если я могу, возможно, ошибаться в сэре Энтони, хотя готов с вами поспорить, сто фунтов к одному, что это не так, то я твердо убежден, что лорд Кирксайд абсолютно не способен совершить нечестный или противозаконный поступок.

— Я тоже так думаю. Он очень крепкий орешек, но вполне порядочный гражданин.

— А его дочь? Я ее никогда не видел.

— Очень современная девушка. Одета соответственно, говорит, как это теперь принято у молодежи: я сама все знаю и все понимаю, спасибо за беспокойство. На самом деле она не такая. Славная, милая, беззащитная девушка. Только в современной одежде.

— Значит, они вне подозрений,— с облегчением сказал дядюшка Артур.— Остается экспедиция, как бы ты ни кривил нос при этом, дом Макичерна или рыбаки. Рыбаками я сам займусь.

Я был на все согласен. Пора было подниматься на верхнюю палубу, о чем я ему и сказал.

— Недолго осталось ждать?

— Думаю, что нет, сэр. В салоне нужно погасить свет. Будет странно, если они заглянут в окно и никого здесь не увидят. Мы зажжем свет в двух каютах и на корме. Яркий свет помешает им потом ориентироваться в темноте. Корма будет залита светом, все остальное будет в полной тьме. Там мы и спрячемся.

— Где именно? — Дядюшке Артуру это не очень понравилось.

— Вы будете стоять в рулевой рубке. Дверь в рубке открывается наружу. Положите руку на ручку двери изнутри. Слегка. Когда почувствуете, что ручка начинает поворачиваться, отступите чуть назад и размахнитесь правой ногой. Как только дверь чуть-чуть приоткроется, бейте изо всех сил ногой в дверь, пониже ручки, стараясь вложить в удар всю силу своего веса. Если вы не сломаете ему нос или не выбросите его за борт, то в очередь на вставную челюсть ему наверняка придется записываться. А я займусь другим или другими.

— Каким образом?

— Я буду на крыше салона. Это на три фута ниже луча от кормового прожектора, так что они меня не смогут заметить, даже если пойдут со стороны носа или рулевой рубки.

— Но что ты собираешься предпринять?

— Буду бить по черепу. Это особенно эффективно получается при помощи большого разводного ключа, обернутого тряпкой.

— А почему бы просто направить им в лица фонари и приказать: руки вверх? — Дядюшке Артуру не понравился мой план.

— По трем причинам. Это опасные, вооруженные люди, и действовать обычными методами с ними нельзя. Конечно, это не очень благородно, но так можно остаться в живых. Кроме того, наверняка в это самое время «Файеркрест» будут рассматривать в ночной бинокль. Наконец, звук на воде распространяется очень далеко, а ветер дует в направлении Торбея. Я имею в виду звуки выстрелов.

Он больше ничего не сказал. Мы заняли позиции и начали ждать. Дождь продолжал хлестать, западный ветер не унимался. На этот раз дождь меня не беспокоил, я облачился в водонепроницаемый плащ с капюшоном. Я просто лежал, прижавшись телом к крыше салона, в правой руке сжимая разводной ключ, в левой — рукоятку ножа. Они пришли через пятнадцать минут. Я услышал шорох со стороны правого борта, с той стороны, где была дверь в рулевую рубку, и потянул за веревку, протянутую через боковое окно рубки от меня к дядюшке Артуру.

Их было только двое. Глаза у меня привыкли к темноте, и я отчетливо различил силуэт первого гостя, взбирающегося к нам на борт прямо под тем местом, где я находился. Он закрепил на перилах чал лодки и подождал напарника. Вперед они пошли вместе.

Первый издал дикий вопль, когда получил удар дверью. Прямо лицо, как мы потом убедились. Мне повезло меньше, потому что у второго была настоящая кошачья реакция он бросился на палубу в тот момент, когда ключ должен был опуститься ему на голову. Я попал ему по спине или по плечу, не знаю точно, и рухнул на него сверху всем телом. В одной руке у него наверняка был нож или пистолет, но если бы я потратил долю секунды на выяснение, в какой именно руке и что конкретно у него было, то был бы уже мертв. Поэтому я не раздумывая сделал резкое движение левой рукой, и он затих.

Я пробежал мимо второго, корчившегося на палубе после приема дядюшки Артура, заскочил в салон, быстро задернул шторы и включил свет. Потом выбежал на палубу, втащил стонущего человека в рулевую рубку и столкнул вниз по трапу, на ковер салона. Я его не узнал. В этом не было ничего удивительного. Его бы теперь родная мама не узнала. Дядюшка Артур сработал с душой. Понадобится хирург для очень тяжелой пластической операции.

— Направьте на него пистолет, сэр,— попросил я. Дядюшка Артур рассматривал творение своих рук с некоторым удивлением. Та часть лица, которая была видна из-под бороды, слегка побледнела.— Если пикнет, убейте его.

— Но взгляните на его лицо! Боже, нельзя же оставить его так...

— Лучше посмотрите на это, сэр.— Я нагнулся и подобрал с пола предмет, который выпал из рук гостя, когда я втолкнул его в салон.— В полиции Соединенных Штатов такие игрушки называют «танкетками», а проще говоря — обрез. Винтовка, у которой срезан приклад и две трети ствола. Если бы он опередил вас, то лица бы у вас совсем не осталось. В буквальном смысле. Вы все еще чувствуете благородный порыв милосердия к раненому герою? — Не стоило, конечно, так резко говорить с дядюшкой Артуром. Когда мы вернемся, в моем досье появится несколько новых строчек. Если мы вернемся. Но я ничего не мог с собой поделать в тот момент. Пройдя мимо дядюшки Артура, вышел из салона.

В рулевой рубке взял маленький фонарь, вышел на палубу и посветил на воду, прикрывая фонарь рукой, чтобы луч не было видно с расстояния больше пятидесяти ярдов. Они приплыли на резиновой лодке с подвесным мотором. После удачно завершенной ответственной операции герои-победители собирались отправиться домой с комфортом.