Агата Кристи - Свидание со смертью

Потом Сара и Реймонд отошли в сторону. Они взбирались на скалы, обходили каменные выступы и наконец присели отдохнуть в тени.

Наступившее молчание нарушил Реймонд:

– Как вас зовут? Я знаю, что ваша фамилия Кинг, но как ваше имя?

– Сара.

– Сара. Можно я буду вас так называть?

– Конечно.

– Расскажите мне что-нибудь о себе, Сара.

Прислонившись спиной к валунам, Сара поведала ему о жизни дома в Йоркшире[30], о своих собаках и о тете, которая ее вырастила.

Реймонд, в свою очередь, бессвязно рассказал ей о себе.

И вновь наступила пауза. Они сидели, взявшись за руки, словно дети, ощущая полное удовлетворение.

Когда солнце стало клониться к закату, Реймонд зашевелился.

– Пойду назад, – сказал он. – Нет, не с вами. Я хочу вернуться один. Мне нужно кое-что сделать – тогда я докажу себе, что я не трус, и мне не будет стыдно просить вас о помощи. Она мне понадобится. Возможно, мне придется одолжить у вас денег.

Сара улыбнулась:

– Я рада, что вы реалист. Можете на меня рассчитывать.

– Но сначала я должен сделать это сам.

– Что именно сделать?

Мальчишеское лицо внезапно стало суровым.

– Доказать свою смелость. Теперь или никогда.

Он резко повернулся и зашагал прочь.

Сара снова прислонилась к валуну, наблюдая за его удаляющейся фигурой. Что-то в словах Реймонда смутно встревожило ее. Он выглядел таким серьезным и напряженным. Она пожалела, что не пошла с ним, но тут же упрекнула себя за это. Реймонд хотел остаться один, чтобы испытать недавно обретенное мужество. Это было его право.

Но она молилась, чтобы смелость не покинула его.

Солнце уже садилось, когда Сара подходила к лагерю. В тусклом свете она разглядела мрачный силуэт миссис Бойнтон, все еще сидящей у входа в пещеру. Сара поежилась при виде этой неподвижной фигуры…

Быстро пройдя по тропинке внизу, она вошла в освещенный шатер.

Леди Уэстхолм вязала голубой джемпер – моток шерсти свисал с ее шеи. Мисс Прайс расшивала скатерть анемичными светло-голубыми незабудками, одновременно слушая лекцию о реформе законов о разводе.

Слуги входили и выходили, готовя ужин. Бойнтоны читали, сидя в шезлонгах в дальнем конце шатра. Появился исполненный достоинства Махмуд и стал упрекать свою группу. Он запланировал приятную прогулку после чая, но в лагере никого не оказалось. Теперь вся программа нарушена. А он рассчитывал на поучительную экскурсию с целью осмотра образцов набатейской архитектуры.

Сара спешно заверила его, что они отлично провели время, и пошла в свою палатку умыться перед ужином. По пути назад она остановилась у палатки доктора Жерара и громко окликнула его.

Ответа не последовала. Сара откинула полог и заглянула внутрь. Доктор неподвижно лежал на койке. Сара бесшумно удалилась, надеясь, что он спит.

К ней подошел слуга и указал на шатер. Очевидно, ужин был готов. Сара вновь зашагала к шатру. Все уже собрались вокруг стола, за исключением доктора Жерара и миссис Бойнтон. Слугу послали сообщить старой леди, что ужин подан. Внезапно снаружи послышался шум – двое испуганных слуг вбежали в шатер и возбужденно заговорили с драгоманом по-арабски.

Махмуд огляделся вокруг и вышел. Сара, повинуясь импульсу, последовала за ним.

– Что случилось? – спросила она.

– Старая леди, – ответил Махмуд. – Абдул говорит, что она заболела – не может сдвинуться с места.

Сара ускорила шаг. Следом за Махмудом она вскарабкалась на скалу, подошла к покоящейся на стуле фигуре и притронулась к пухлой руке, пытаясь нащупать пульс.

Когда Сара выпрямилась, ее лицо было бледным.

Она поспешила назад к шатру и задержалась в проходе, глядя на группу в дальнем конце стола. Она заговорила, и собственный голос показался ей резким и неестественным.

– Я очень сожалею. – С усилием Сара заставила себя обратиться к главе семьи – Ленноксу. – Ваша мать умерла, мистер Бойнтон.

Словно издалека, она наблюдала за лицами пятерых человек, для которых это сообщение означало обретение свободы…

Полковник Карбери улыбнулся своему гостю и поднял бокал:

– Ну, за преступление!

Глаза Эркюля Пуаро блеснули, выражая согласие с уместностью тоста.

Он прибыл в Амман с рекомендательным письмом к полковнику Карбери от полковника Рейса[31].

Карбери было интересно повидать всемирно известного детектива, чьи таланты так превозносил его друг и коллега по Интеллидженс сервис[32].

«Лучший пример психологической дедукции, какой только можно найти!» – писал Рейс о разгадке убийства Шайтаны[33].

– Мы должны постараться показать вам местные достопримечательности, – сказал Карбери, подкручивая седеющие щетинистые усы.

Это был коренастый, не слишком опрятный мужчина среднего роста, с солидной лысиной и младенчески наивными голубыми глазами. Он нисколько не походил на военного, не будучи ни особо бдительным, ни ярым поборником дисциплины. Тем не менее в Трансиордании[34] он являл собой власть.

– Например, Джераш, – продолжал Карбери. – Хотите там побывать?

– Меня интересует абсолютно все!

– Да, это единственно правильное отношение к жизни. – Полковник сделал паузу. – Скажите, с вами когда-нибудь случалось, чтобы ваша профессия следовала за вами?

– Pardon?

– Ну, допустим, вы едете куда-то отдохнуть от преступлений, а вместо этого находите очередной труп?

– Случалось, и не раз.

– Хм… – рассеянно произнес полковник Карбери. – У меня как раз имеется труп, который меня беспокоит.

– В самом деле?

– Да. Здесь, в Аммане. Престарелая американка отправилась в Петру с семьей. Утомительное путешествие, необычная для этого времени года жара и больное сердце сделали свое дело – старуха сыграла в ящик.

– В Аммане?

– Нет, в Петре. Сегодня тело доставили сюда.

– Ну?

– Все выглядит абсолютно естественно. Но…

– Но что?

Полковник почесал лысину.

– Но меня не покидает мысль, что ее прикончила собственная семейка!

– Ага! И что же заставляет вас так думать?

Карбери ответил уклончиво:

– Покойница, кажется, была пренеприятной особой. По общему мнению, потеря невелика. Как бы то ни было, трудно что-либо доказать, если все члены семьи действуют заодно и, в случае надобности, готовы лгать сколько угодно! Легче всего спустить дело на тормозах, тем более что зацепиться абсолютно не за что. Знал я одного врача. Он говорил мне, что часто испытывал подозрения по поводу преждевременной кончины пациентов, но считал, что о них лучше помалкивать, если нет никаких зацепок, иначе рискуешь погубить свою репутацию. Тем не менее… – он снова поскреб лысину, – я человек аккуратный.

Галстук полковника съехал под левое ухо, носки были сморщенными, пиджак – рваным и грязным. Однако Эркюль Пуаро не улыбнулся. Он ощущал внутреннюю собранность собеседника, его умение тщательно отсортировывать все факты и впечатления.

– Да, я аккуратный человек, – повторил Карбери, сделав неопределенный жест рукой. – Терпеть не могу путаницу. Понимаете?

Эркюль Пуаро серьезно кивнул. Он все понимал.

– А там не было врача? – спросил он.

– Даже целых два. Хотя один из них слег с малярией, а другая – девушка, только что закончившая обучение, но вроде бы знающая свое дело. В самой смерти не было ничего необычного. У старухи было никудышное сердце, она уже некоторое время жила на лекарствах. Нет ничего удивительного, что она внезапно померла.

– Тогда, друг мой, что же вас беспокоит? – мягко осведомился Пуаро.

Полковник Карбери устремил на него встревоженный взгляд голубых глаз.

– Вы слышали о французе по имени Жерар – Теодор Жерар?

– Разумеется. Выдающаяся личность в своей области знаний.

– Да, в психологии, – подтвердил Карбери. – Если вы в возрасте четырех лет влюбляетесь в уборщицу, значит, в тридцать восемь вы объявите себя архиепископом Кентерберийским[35]. Никогда не мог понять почему, но эти ребята все объясняют очень убедительно.

– Доктор Жерар, безусловно, авторитет в области некоторых форм глубоких неврозов, – с улыбкой согласился Пуаро. – И его… э-э… взгляды на происшедшее в Петре основаны на сходных доводах?

Полковник Карбери энергично покачал головой:

– Нет-нет, иначе я не стал бы из-за этого беспокоиться! В такие вещи я не верю. Я просто не могу их понять. Это совсем как один из моих бедуинов, который может выйти из машины посреди пустыни, пощупать землю рукой и определить, где вы находитесь, с точностью до одной-двух миль. Хотя это и не волшебство, но выглядит похоже. Нет, история доктора Жерара основана только на фактах. Если вам интересно.

– Да, конечно.

– Тогда я устрою, чтобы он пришел сюда, и вы сможете выслушать его сами.

Когда полковник отправил ординарца за доктором Жераром, Пуаро спросил:

– Из кого состоит эта семья?

– Их фамилия Бойнтон. Два сына, один из них женат. Жена славная женщина – спокойная и разумная. И две дочери – обе миловидные, хотя и по-разному. Младшая выглядит немного нервной – но это может быть следствием шока.

– Бойнтон… – Пуаро поднял брови. – Странно, очень странно.

Карбери вопросительно посмотрел на него, но, так как Пуаро ничего не добавил, заговорил снова:

– Судя по всему, мамаша была форменной чумой! Требовала постоянного внимания и держала детей в черном теле. Ни у кого из них не было ни пенни за душой.

– Ага! Очень любопытно! А известно, как она распорядилась своими деньгами?

– Я потихоньку навел справки. Все делится поровну между детьми.

Пуаро кивнул.

– Вам кажется, что они все в этом замешаны?

– Не знаю. В том-то и вся трудность. Либо это были объединенные усилия, либо блистательная идея одного из членов семейства. Может, все это вообще не стоит выеденного яйца. Мне бы хотелось выслушать ваше профессиональное мнение. А вот и Жерар!