— Нет, — покачал головой Сагден, — я вовсе так не считаю. Она девушка простая, и, если бы врала, я сразу бы ее раскусил.

— Да, опыт у вас есть, — согласился Пуаро.

— Вот именно, мистер Пуаро. Когда из года в год берешь показания, то волей-неволей начинаешь различать, когда тебе говорят правду, а когда морочат голову. Нет, по-моему, она не лжет, а это значит, что Хорбери не мог совершить преступление, и нам снова придется искать преступника среди тех, кто находился в доме. — Он тяжело вздохнул. — Старика наверняка прикончил кто-то из них, мистер Пуаро. Но кто?

— Новых данных у вас нет?

— Есть. Мне удалось кое-что уточнить относительно телефонных разговоров. Мистер Джордж Ли заказал разговор с Уэстерингемом без двух минут девять и говорил меньше шести минут.

— Ага!

— Вот именно! И еще одно обстоятельство: больше никаких разговоров не заказывалось — ни в Уэстерингем, ни в какой-либо другой город.

— Весьма любопытная информация, — с одобрением отозвался Пуаро. — Мосье Джордж Ли уверял, что грохот наверху раздался сразу же, как только он кончил разговаривать, но в действительности он закончил почти за десять минут до этого. А где, спрашивается, он был в течение этих десяти минут? Миссис Джордж Ли утверждает, что звонила по телефону, а на самом деле она никуда не звонила. Где была она?

— Я видел, что вы разговаривали с ней, мистер Пуаро. — В голосе Сагдена слышался явный вопрос, и поэтому Пуаро ответил:

— Вы ошибаетесь!

— Что?

— Не я разговаривал с ней, а она разговаривала со мной!

— A-а… — Сагдена, казалось, раздосадовало это совсем необязательное, на его взгляд, уточнение, но он тут же понял его смысл и переспросил: — Она разговаривала с вами?!

— Именно. Даже в сад вышла специально для этого.

— И что же она хотела?

— Она хотела заострить мое внимание на отдельных моментах, а именно: на несвойственном англичанам характере убийства, на неких не вполне благопристойных моментах в жизни покойного отца мисс Эстравадос и, наконец, на том, что мисс Эстравадос что-то украдкой подняла с пола, когда они вошли в комнату покойного мистера Ли.

— Неужто она вам сказала об этом? — заинтересовался Сагден.

— Да. Что же такое подняла наша сеньорита?

— Никогда не догадаетесь, — вздохнул Сагден. — Я вам сейчас покажу. Вполне возможно, это то, что в детективных романах называется ключом к разгадке тайны. Если вам удастся понять, что это за штуковины, я готов тут же уйти в отставку!

— Ну-ка, ну-ка.

Сагден вынул из кармана конверт и вытряхнул его содержимое себе на ладонь. На лице его играла чуть заметная усмешка.

— Вот, пожалуйста. Что вы можете сказать?

На широкой инспекторской ладони лежал розовый треугольничек — это был кусочек какой-то резины, и деревянный колышек.

Его усмешка стала более приметной, когда Пуаро, взяв эти предметы, принялся внимательно их рассматривать.

— Что скажете, мистер Пуаро?

— Этот кусочек случайно не от мешочка для губки?

— Верно. От того мешочка, который висит в комнате мистера Ли. Кто-то ножницами вырезал этот маленький треугольник. Возможно, это сделал сам мистер Ли, только вот не понимаю зачем. Хорбери, когда я его спросил, не смог ответить ничего вразумительного. А колышек весьма похож на те, которыми пользуются при игре в криббидж[181], правда, их обычно делают из слоновой кости. Этот же выструган из обыкновенной деревяшки.

— В самом деле, — пробормотал Пуаро, — именно из деревяшки.

— Оставьте эти штучки себе, если хотите, — великодушно предложил Сагден. — Мне они не нужны.

— Mon ami, я и не помышлял о том, чтобы забрать их у вас!

— И что вы можете сказать относительно этих странных предметов?

— Должен признаться, ничего.

— Замечательно! — пряча злополучные «улики» обратно в конверт, с откровенной иронией отозвался Сагден. — Мы сделали заметный шаг вперед!

— Миссис Джордж Ли подчеркнула, что молодая девица огляделась, прежде чем взять эти предметы, то есть не хотела, чтобы это кто-то увидел. Это так?

Сагден задумался.

— Да нет… я бы этого не сказал. По-моему, она не пыталась взять их украдкой. Наоборот, все проделала очень быстро и решительно, ну… вы понимаете, что я имею в виду. Она не знала, что я все видел! Это я вам точно могу сказать. Она вздрогнула, когда я велел ей отдать то, что она подняла.

— Значит, была причина… — задумчиво сказал Пуаро, рассматривая розовый треугольничек. — Но какая? Края совсем ровные… Этот обрезок явно не использовали… Да и для чего он мог бы пригодиться… И тем не менее…

— Ладно, поразмышляйте об этом на досуге, мистер Пуаро, коли вам угодно, а у меня есть другие дела, поважнее, — не мог далее сдерживаться Сагден.

— Так что же у нас все-таки имеется? — спросил Пуаро.

Сагден вынул свою записную книжку.

— Обратимся к фактам. Для начала я предлагаю исключить людей, которые не могли этого сделать. Их вообще не будем принимать во внимание…

— Кого, например?

— Альфреда и Гарри Ли. У них стопроцентное алиби. И у миссис Альфред Ли, поскольку Тресилиан видел ее в гостиной за минуту до того, как раздался грохот. Эти трое чисты. Что же касается остальных, то вот, взгляните: я зафиксировал все, что нам на их счет известно.

Он протянул Пуаро листок, где было написано:

БЫЛИ ВО ВРЕМЯ СОВЕРШЕНИЯ УБИЙСТВА:

Джордж Ли?

Миссис Джордж Ли?

Дэвид Ли в музыкальной гостиной, где играл на рояле (подтверждено его женой)

Миссис Дэвид Ли в музыкальной гостиной (подтверждено ее мужем)

Мисс Эстравадос у себя в спальне (никаких подтверждений не имеется)

Стивен Фарр в танцевальном зале, где заводил граммофон (подтверждено тремя слугами, которые находились в комнате для слуг и слышали, как играл граммофон).

— И что из этого следует? — спросил Пуаро, возвращая листок.

— Из этого следует, — ответил Сагден, — что старика могли убить Джордж Ли, миссис Магдалина Ли, Пилар Эстравадос и либо мистер Дэвид Ли, либо миссис Дэвид Ли, но не вдвоем.

— Значит, вы подвергаете сомнению их алиби?

Инспектор Сагден энергично закивал головой.

— Разумеется. Муж и жена — одна сатана! Они могут быть оба замешаны в этом, но вполне возможно, что со стариком расправился кто-то один, а второй лишь подстраховывал. Я вот как рассуждаю. Кто-то был в музыкальной гостиной и играл на рояле. Возможно, это был Дэвид Ли. Скорее всего, поскольку он неплохой пианист, но нет никаких свидетельств того, что его жена была вместе с ним. Никаких, кроме их собственных утверждений. Совсем не исключено, что на рояле играла Хильда Ли, а он тем временем бесшумно пробрался наверх и прикончил своего отца! Да, тут совершенно иной случай. Не то что с братцами, которые остались в столовой. Альфред и Гарри Ли терпеть не могут друг друга. Ни один из них не стал бы лжесвидетельствовать ради другого.

— А как насчет Стивена Фарра?

— Он, конечно, тоже под подозрением, ибо его алиби с граммофоном не слишком убедительно. С другой стороны, такому алиби я склонен доверять больше, чем иному бесспорному, которое могло быть сфабриковано заранее!

Пуаро задумчиво наклонил голову.

— Я понимаю, что вы имеете в виду. Это — алиби человека, который не рассчитывал заранее, что ему придется объясняться с полицией.

— Вот-вот! Кроме того, я не думаю, что в этом преступлении замешан посторонний человек.

— Вы правы, — с жаром сказал Пуаро. — Это сугубо семейное преступление. Оно вызвано ядом, который таится в крови… Тут наверняка замешаны очень личные причины, о которых мы даже не догадываемся… Равно как и ненависть… — Он взмахнул рукой. — Словом, не знаю. Очень уж все сложно.

Инспектор слушал с почтением, но без особого интереса.

— Совершенно с вами согласен, мистер Пуаро. Но мы с помощью логики и метода исключений разберемся во всем, не сомневайтесь. Итак, мы выяснили, у кого была возможность совершить преступление: Джордж Ли, Магдалина Ли, Дэвид Ли, Хильда Ли, Пилар Эстравадос, и я бы все-таки еще добавил Стивена Фарра. Теперь перейдем к мотиву преступления. Кому мешал старый мистер Ли? Здесь мы опять же можем кое-кого исключить. Например, мисс Эстравадос. Мне представляется, что при нынешней ситуации она только в проигрыше. Если бы Симеон Ли умер до того, как умерла ее мать, то доля, предназначенная ее матери, досталась бы ей (если, конечно, ее мать не завещала бы эти деньги кому-то другому), но, поскольку Дженнифер Эстравадос ушла из жизни раньше своего отца, то ее часть наследства делится между остальными детьми мистера Ли. Поэтому мисс Эстравадос определенно была заинтересована в том, чтобы старик был жив. Он к ней привязался, а потому наверняка в новом завещании отказал бы ей значительную сумму. Теперь же она теряет все. Вы согласны с этим?

— Полностью.

— Конечно, она могла перерезать ему глотку в пылу ссоры, но едва ли. У них, похоже, сложились прекрасные отношения, да она, собственно, и не пробыла здесь столько, чтобы успеть затаить на деда какую-то обиду. Поэтому мисс Эстравадос вряд ли имеет какое-либо отношение к преступлению, если, конечно, пренебречь тем обстоятельством, что убийство, как выразилась ваша приятельница миссис Джордж Ли, совершено как-то уж очень не по-английски.

— Она мне вовсе не приятельница, — поспешил воспротивиться Пуаро. — Я ведь не называю вашей приятельницей мисс Эстравадос лишь на том основании, что она считает вас необыкновенным красавцем.

Он не без удовольствия отметил, что лицо невозмутимого инспектора вмиг покрылось густым румянцем. Пуаро смотрел на него с ехидцей и тут же, не скрывая своего восхищения, добавил: