— Сколько вы уже здесь, мистер Фарр?

— Со вчерашнего дня.

— Вам довелось сегодня видеть мистера Ли?

— Да, я разговаривал с ним утром. Он был в хорошем настроении и с интересом расспрашивал меня — с кем я встречался, где успел побывать.

— Больше вы его не видели?

— Нет.

— Говорил ли он вам, что хранит у себя в сейфе алмазы?

— Нет.

И, сразу догадавшись в чем дело, сам спросил:

— Вы хотите сказать, что это было ограбление?

— Мы пока ничего не можем утверждать, — ответил Джонсон. — А теперь перейдем к событиям вечера. Не расскажете ли нам, как вы его провели?

— Извольте. Когда дамы нас покинули, я еще некоторое время оставался в столовой — потягивал портвейн. Затем, сообразив, что братья Ли жаждут обсудить семейные дела, я, извинившись, тоже удалился.

— И куда же?

Стивен Фарр наклонился вперед, поглаживая указательным пальцем подбородок.

— Да набрел на какую-то огромную комнату — видимо, танцевальный зал, — равнодушно пояснил он. — Там стоял граммофон и лежала кипа пластинок с танцевальной музыкой. Я поставил несколько — захотелось послушать.

— Может быть, вы рассчитывали, что кто-нибудь придет составить вам компанию? — спросил Пуаро.

Едва заметная улыбка тронула губы Стивена Фарра.

— Может быть. Человеку свойственно мечтать. — И откровенно усмехнулся.

— Сеньорита Эстравадос очень красива, — заметил Пуаро.

— Она — самое привлекательное из того, что я увидел в Англии, — отозвался Стивен.

— Так она пришла? — явно оживившись, спросил полковник.

Стивен покачал головой.

— Нет, я был там один. А когда началась суматоха, я выскочил в холл и бросился вслед за другими, чтобы узнать, что там стряслось. А потом помог Гарри взломать дверь.

— И это все, что вы нам можете сказать?

— К сожалению, все.

Эркюль Пуаро наклонился к нему и мягко возразил:

— А по-моему, мосье Фарр, вы могли бы рассказать нам гораздо больше, если бы захотели.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил Фарр.

— Нам чрезвычайно важно уяснить, что за человек был мистер Ли, какой у него был характер. Вы упомянули, что ваш отец много о нем рассказывал. Так что же он представлял собой — если судить по рассказам вашего отца?

— Кажется, я уяснил, к чему вы клоните, — задумчиво, проговорил Стивен Фарр. — Каким был Симеон Ли в молодости? Хотите, чтобы я говорил откровенно?

— Разумеется.

— Начну с того, что, как я понял, Симеон Ли отнюдь не был примерным гражданином. Я не рискну назвать его мошенником, но довольно сомнительные истории за ним водились, и не одна. В любом случае, добродетельностью он не отличался. Зато был человеком обаятельным. И фантастически щедрым. Никто из тех, кому не повезло, не уходил от него с пустыми руками. Он пил, но знал меру, обладал чувством юмора и пользовался успехом у женщин. К сожалению, он был очень мстительным. Говорят, слоны удивительно злопамятны. Вот и Симеон Ли никогда ничего не забывал. Отец рассказывал мне, что, случалось, он выжидал годы, чтобы расквитаться с обидчиком.

— Кто-то мог отплатить ему той же монетой, — предположил Сагден. — Кстати, мистер Фарр, может, кто-либо в ваших краях затаил в свое время обиду на Симеона Ли? А вдруг ниточка к этому преступлению тянется из прошлого? Никого не припоминаете?

Стивен Фарр покачал головой.

— Враги у него, конечно, были, такой человек не мог их не иметь. Но я их не знаю. Кроме того, — он сощурил глаза, — насколько я понимаю (честно говоря, я спрашивал у Тресилиана), сегодня вечером ни в доме, ни поблизости не было никого постороннего.

— За исключением вас, мосье Фарр, — заметил Эркюль Пуаро.

Стивен Фарр мгновенно к нему повернулся.

— Ах вот, значит, как? Подозрительный чужестранец, осквернивший своим присутствием стены замка! Нет, тут вам нечем поживиться! Удобный, конечно, для вас вариант: Симеон Ли оскорбил когда-то Эбенезера Фарра, и теперь сынок его явился в Англию мстить за своего отца! — Он покачал головой. — Между Симеоном Ли и Эбенезером Фарром никогда не было конфликтов. И приехал я сюда, как уже сказал вам, из чистого любопытства. Кстати, вас устраивает в качестве алиби граммофон? По-моему, ничуть не хуже всех прочих. Так вот: я не переставая менял пластинки, и все наверняка это слышали. Пластинка играет не так долго, чтобы я успел сбегать наверх (а коридоры тут чуть не в милю длиной!) перерезать старику глотку, смыть с себя кровь и вернуться назад, до того как туда помчались все остальные. Это же нелепость!

— Мы не предъявляем вам никаких обвинений, мистер Фарр, — сказал полковник Джонсон.

— Мне не нравится тон мистера Пуаро, — заявил Стивен Фарр.

— Очень сожалею, — отозвался Эркюль Пуаро. И ласково ему улыбнулся.

Стивен ответил сердитым взглядом.

— Спасибо, мистер Фарр, — поспешил вмешаться полковник Джонсон. — На сегодня достаточно. Но вам придется здесь на некоторое время задержаться.

Стивен Фарр, кивнув, встал и широким размашистым шагом вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, полковник Джонсон заметил:

— Вот вам еще одно уравненьице. Вообще-то его история представляется достаточно правдоподобной. Тем не менее он — темная лошадка. Вполне мог похитить алмазы, проникнув в дом под заранее придуманным предлогом. Снимите у него отпечатки пальцев, Сагден, и проверьте, нет ли его в нашей картотеке.

— Они уже у меня, — скупо улыбнулся инспектор.

— Молодец! Я смотрю, вы времени даром не теряете. Полагаю, мне не нужно вам объяснять, что необходимо сделать в первую очередь?

Инспектор Сагден принялся перечислять, загибая для счета пальцы:

— Проверить телефонные разговоры: кто, когда, с кем и так далее. Проверить Хорбери. В какое время ушел и кто видел, как он уходил. Проверить все входы и выходы. Проверить, что собой представляет прислуга. Проверить финансовое положение членов семьи. Обратиться в юридическую контору и ознакомиться с завещанием. Осмотреть дом — нет ли там оружия и пятен крови на чьей-нибудь одежде. Не исключено, что где-то припрятаны и алмазы.

— Да, это, пожалуй, все, — с одобрением подытожил полковник Джонсон. — Может, вы что-нибудь добавите, мосье Пуаро?

Пуаро покачал головой.

— По-моему, инспектор учел все.

— Отыскать алмазы в этом доме будет очень непросто, — мрачно заметил Сагден. — В жизни не видел такого количества всяких безделушек.

— Да, спрятать тут есть куда, — согласился Пуаро.

— И вы нам ничего не можете посоветовать, Пуаро?

У начальника полиции был явно разочарованный вид, какой бывает у владельца собаки, отказавшейся выполнить трюк.

— Вы позволите мне провести собственное расследование? — спросил Пуаро.

— Конечно, конечно, — откликнулся Джонсон, — но инспектор Сагден недоверчиво спросил:

— Что значит «собственное расследование»?

— Мне хотелось бы, — ответил Эркюль Пуаро, — побеседовать с членами семьи, и, может быть, не один раз.

— Вы хотите сказать, что вам нужно по нескольку раз допросить каждого из них? — удивился полковник.

— Нет-нет, не допросить, а побеседовать!

— Зачем? — не удержался от вопроса Сагден.

Эркюль Пуаро выразительно взмахнул рукой.

— В беседах всплывают важные детали! А при длительной беседе человек неизбежно проговаривается.

— Значит, вы полагаете, что кто-то из них лжет? — спросил Сагден.

— Они все лгут, mon cher, — вздохнул Пуаро. — И у каждого свой резон. Поэтому важно отделить безобидную ложь от лжи более существенной.

— Безобидная ложь, небезобидная… — пробурчал Джонсон. — Ясно одно: совершено исключительно жестокое убийство. И что же? Кого мы можем заподозрить? Обаятельных, тактичных, сдержанных Альфреда Ли и его жену? Джорджа Ли? Члена парламента, воплощение респектабельности? Или его жену, эту типичную, ничем не примечательную современную красотку? А может, Дэвида Ли, который, по словам его брата Гарри, не способен перенести даже вида крови? Или его жену — славную, разумную и без всяких дурацких амбиций женщину… И еще — остается племянница из Испании и гость из Южной Африки. У испанских красавиц нрав горячий, но лично мне не очень-то верится, что эта очаровательная мисс способна взять и перерезать старику глотку. К тому же у нее были все основания желать, чтобы ее дед был в полном здравии — по крайней мере до тех пор, пока не составит новое завещание. Вот Стивен Фарр — дело другое. Он вполне может оказаться профессиональным мошенником, явившимся сюда за алмазами. Старик обнаружил пропажу, и Фарр перерезал ему горло, чтобы тот не поднял шума. Тут есть за что зацепиться, да и его алиби с граммофоном не очень-то убедительно.

Пуаро покачал головой.

— Дорогой мой друг, — сказал он, — сравните физические данные мосье Фарра и старого Симеона Ли. Если бы Фарр решил убить старика, ему хватило бы и нескольких секунд — Симеон Ли просто не в состоянии был бы оказать ему сопротивление. Можно ли поверить, что тщедушный старик и этот великолепный экземпляр мужской породы боролись на протяжении нескольких минут, опрокидывая при этом столы и стулья и круша фарфоровые вазы? Это совершенно невозможно себе представить.

Глаза полковника Джонсона сузились.

— Вы хотите сказать, что Симеон Ли был убит физически слабым мужчиной? — спросил он.

— Или женщиной! — добавил инспектор.

16

Полковник Джонсон посмотрел на часы.

— Больше мне, пожалуй, здесь делать нечего. Я вижу, вы все держите под контролем, Сагден. Да, вот еще что. Нам надо поговорить с дворецким. Я знаю, что вы его уже допрашивали, но теперь, когда нам стали известны новые подробности, очень важно, чтобы он подтвердил то, что сообщили остальные…