«Не глупи, — сказала себе Вера. — Ты устала, и у тебя разыгралось воображение».

Она медленно тащилась по лестнице. На площадке револьвер выскользнул из ее руки, звук его падения заглушил толстый ковер. Вера не заметила, что потеряла револьвер. Ее внимание занимал фарфоровый негритенок. До чего тихо в доме! Почему же ей все кажется, что в доме кто-то есть? Это Хьюго, он ждет ее наверху…

Последний негритенок поглядел устало…

О чем же говорилось в последнем куплете? Он пошел жениться, так, что ли? Нет, нет… И вот она уже возле своей двери. Хьюго ждет ее там — она ни минуты в этом не сомневается.

Она открыла дверь… Вскрикнула от удивления… Что это висит на крюке? Неужели веревка с готовой петлей? А внизу стул — она должна на него встать, потом оттолкнуть его ногой… Так вот чего хочет от нее Хьюго… Ну да, и в последней строчке считалки так и говорится:

Он пошел повесился, и никого не стало!

Фарфоровый негритенок выпал из ее руки, покатился по полу, разбился о каминную решетку. Вера машинально сделала шаг вперед. «Вот он, конец — где ему и быть, как не здесь, где холодная мокрая рука Сирила коснулась ее горла.

Плыви к скале, Сирил, я разрешаю.

Нет ничего проще убийства! Но потом… потом воспоминания о нем никогда не покидают тебя…»

Вера встала на стул, глаза ее были раскрыты широко, как у сомнамбулы… Накинула петлю на шею. Хьюго следит, чтобы она исполнила свой долг, — он ждет.

Вера оттолкнула стул…

Эпилог

— Нет, это невозможно! — взорвался сэр Томас Легг, помощник комиссара Скотленд-Ярда.

— Совершенно верно, сэр, — почтительно ответствовал инспектор Мейн.

— На острове нашли десять трупов — и ни единой живой души. Бред какой-то!

— И тем не менее это так, — невозмутимо сказал инспектор.

— Но чтоб мне пусто было, кто-то же их все-таки убил? — сказал сэр Томас Легг.

— Именно эту загадку мы и пытаемся разгадать, сэр.

— А медицинская экспертиза вам ничего не дала?

— Ничего, сэр. Уоргрейва и Ломбарда застрелили, Уоргрейва выстрелом в голову, Ломбарда — в сердце. Мисс Брент и Марстон умерли от отравления цианистым калием, а миссис Роджерс от сильной дозы снотворного. Роджерса хватили топором по голове. У Блора размозжена голова. Армстронг утонул. Генералу Макартуру ударом по затылку раздробили череп. Веру Клейторн нашли в петле.

Помощник комиссара скривился:

— Темное дело…

Помолчал, собираясь с мыслями, и снова напустился на инспектора Мейна:

— А вам не удалось ничего выведать у жителей Стиклхевна? Не может быть, чтобы они ничего не знали.

Инспектор Мейн пожал плечами.

— Здесь живут рыбаки, сэр, люди простые, скромные. Они знают, что остров купил некий мистер Оним — только и всего.

— Но должен же был кто-то доставить на остров продовольствие, приготовить дом к приезду гостей.

— Этим занимался Моррис. Некий Айзек Моррис.

— И что же он говорит?

— Ничего, сэр, его нет в живых.

Помощник комиссара насупился:

— Мы что-нибудь знаем об этом Моррисе?

— Знаем, как не знать, сэр. Весьма малопочтенная личность. Года три назад он был замешан в афере Беннито, помните, они тогда взвинтили цены на акции, но доказать, что он в этом участвовал, мы не могли. Причастен он был и к той афере с наркотиками. И опять же мы ничего не смогли доказать. Моррис умел выходить сухим из воды.

— Это он вел переговоры о покупке Негритянского острова?

— Да, сэр, но он не скрывал, что покупает остров для клиента, который желает остаться неизвестным.

— Почему бы вам не покопаться в его финансовых делах, может быть, вы бы что-нибудь там и выудили?

Инспектор Мейн улыбнулся:

— Знай вы Морриса, сэр, вам никогда бы не пришла в голову такая мысль. Он умел оперировать с цифрами — мог запутать и лучших экспертов страны. Мы хлебнули с ним лиха в деле Беннито. Он и здесь тоже запутал все следы, а найти, кто его нанимал, нам пока не удалось.

Томас Легг вздохнул:

— Моррис приехал в Стиклхевн, договорился обо всех хозяйственных делах. Сказал, что действует от имени мистера Онима. Он же и разъяснил жителям Стиклхевна, что гости мистера Онима заключили пари, обязались прожить на острове неделю. Поэтому какие бы сигналы они ни подавали, обращать на них внимание не стоит.

Сэр Томас Легг заерзал в кресле:

— И вы хотите меня убедить, Мейн, что местные жители и тут ничего не заподозрили?

Мейн пожал плечами:

— Сэр, вы забываете, что Негритянский остров раньше принадлежал Элмеру Робсону, молодому американскому миллионеру. Чего он и его гости там только не выделывали. У жителей Стиклхевна просто глаза на лоб лезли. Но в конце концов ко всему привыкаешь, и они сжились с мыслью, что на этом острове должно твориться черт те что. Если поразмыслить, их можно понять.

Сэру Томасу Леггу пришлось согласиться.

— Фред Нарракотт — это он перевез гостей на остров — обронил одну весьма знаменательную фразу. Он сказал, что вид гостей его удивил. «У мистера Робсона собиралась совсем другая публика». И я думаю, именно потому, что это были такие обычные, ничем не приметные люди, он нарушил приказ Морриса и по сигналу «SOS» отправился им на помощь.

— Когда именно Нарракотт и его люди попали на остров?

— Утром одиннадцатого сигналы «SOS» заметила группа скаутов[333]. Однако добраться до острова не было никакой возможности. Пристать к острову Нарракотту удалось лишь двенадцатого в полдень. Местные жители утверждают, что до этого никто не мог покинуть остров. После шторма море еще долго не успокаивалось.

— А вплавь никто не мог оттуда улизнуть?

— От острова до берега не меньше полутора километров, вдобавок море было бурное, волны со страшной силой обрушивались на берег. И потом, на прибрежных скалах стояли скауты, рыбаки — они во все глаза следили за островом.

У сэра Томаса Легга вырвался вздох.

— Кстати, как насчет пластинки, которую нашли в доме? Может быть, она нам чем-нибудь поможет?

— Я изучил этот вопрос, сэр, — сказал инспектор Мейн. — Пластинка изготовлена фирмой, поставляющей реквизит для театра и кино. Отправлена А. Н. Ониму, эсквайру[334], по просьбе Айзека Морриса, предполагалось, что ее заказали для любительской постановки неопубликованной пьесы. Машинописный текст возвратили вместе с пластинкой.

— Ну а сам текст вам ничего не дал? — спросил сэр Томас Легг.

— Я перехожу к этому пункту, сэр. — Инспектор Мейн откашлялся. — Я, насколько это было возможно, провел самое тщательное расследование тех обвинений, которые содержал текст пластинки. Начал я с Роджерсов — они приехали на остров первыми. Чета Роджерс была в услужении у некой мисс Брейди. Мисс Брейди скоропостижно скончалась. Лечивший ее врач ничего определенного сказать не мог. Из его слов я сделал вывод, что нет никаких оснований считать, будто Роджерсы ее отравили, скорее, они просто допустили небрежность в уходе за больной, иначе говоря, кое-какие поводы для подозрений имеются. Но доказать основательность подобных подозрений практически невозможно.

Далее следует судья Уоргрейв. Его ни в чем не упрекнешь. Он отправил на виселицу Ситона. Но Ситон и в самом деле был виновен, и тут никаких сомнений нет. Исчерпывающие доказательства его вины, правда, обнаружились много лет спустя после казни. Но во время процесса девять из десяти человек считали Ситона невиновным и были убеждены, что судья просто-напросто сводит с ним счеты.

Вера Клейторн, как я выяснил, служила одно время гувернанткой в семье, где утонул маленький мальчик. Но она, похоже, не имела к этому никакого отношения. Более того, она пыталась спасти ребенка — бросилась в воду, и ее унесло в открытое море, так что она сама едва не погибла.

— Продолжайте, Мейн, — вздохнул Легг.

— Перейду к доктору Армстронгу, — сказал Мейн. — Весьма заметная фигура. Кабинет на Харли-стрит. Пользуется репутацией знающего, надежного врача. Ни следа нелегальных операций, ничего похожего, однако он и в самом деле оперировал пациентку по фамилии Клиис в тысяча девятьсот двадцать пятом году, в Лейтморе — он тогда работал в тамошней больнице, У нее был перитонит, и она скончалась прямо на операционном столе. Может быть, Армстронг и не очень искусно провел операцию: он ведь только начинал оперировать, но от неумелости до преступления далеко. Ясно одно: никаких причин убивать эту женщину у него не было.

Далее — Эмили Брент. Беатриса Тейлор была у нее в услужении. Она забеременела, старая дева вышвырнула ее на улицу, и девушка от отчаянья утопилась. Жестокий поступок, но состава преступления и тут нет.

— В том-то вся штука, — сказал сэр Томас Легг. — Видно, мистера Онима интересовали преступления, за которые невозможно было привлечь к суду.

Мейн невозмутимо продолжал перечислять:

— Молодой Марстон был бесшабашным водителем. У него дважды отнимали водительские права, и, по-моему, ему следовало навсегда запретить водить машину. Больше за ним ничего не числится. Джон и Люси Комбс — это ребятишки, которых он задавил неподалеку от Кембриджа. Приятели Марстона дали показания в его пользу, и он отделался штрафом.

Относительно генерала Макартура и вовсе ничего разыскать не удалось. Блестящий послужной список, мужественное поведение на фронте… и все прочее, тому подобное. Артур Ричмонд служил под его началом во Франции, был послан в разведку и убит. Никаких трений между ним и генералом не замечали. Более того, они были добрыми друзьями. Досадные промахи в то время допускали многие — командиры напрасно жертвовали людьми. Не исключено, что речь идет о такого рода промахе.