Огорчение, прозвучавшее в ее голосе, было столь глубоким, что Бриджит слегка удивилась. Она неловко произнесла:

— Мне жаль. Мне правда очень жаль.

— Он разгневан — он страшно разгневан. О, дорогая, это ужасно. Что же теперь делать?

— Делать? Что вы имеете в виду?

Мисс Уэйнфлит с укоризной взглянула на Бриджит, потом на Люка.

— Не надо было ему ничего говорить!

— Чепуха. Что еще нам оставалось?

— Не стоило говорить ему об этом сейчас. Следовало подождать, пока вы уедете, Бриджит.

— Ну не знаю. По-моему, с неприятными вещами лучше разделываться как можно скорее.

— О, моя дорогая, если бы дело было только в этом…

Мисс Уэйнфлит замолчала и вопросительно посмотрела на Люка.

Он покачал головой — и еле слышно прошептал:

— Пока нет.

— Понятно, — тоже очень тихо пробормотала мисс Уэйн-флит.

Бриджит слегка раздраженно спросила:

— Вы хотели меня видеть по какому-то делу, мисс Уэйн-флит?

— Д-да. В сущности, я пришла, чтобы пригласить вас к себе. Я подумала… м-м… что вам, наверное, будет неудобно оставаться здесь и, вероятно, понадобится несколько дней, чтобы… м-м… привести в порядок ваши дела.

— Спасибо, мисс Уэйнфлит, вы очень любезны.

— Понимаете, у меня вы были бы в полной безопасности и…

— В безопасности? — удивленно переспросила Бриджит.

Немного смутившись, мисс Уэйнфлит пояснила:

— У меня вам будет очень спокойно, вполне спокойно — вот что я хотела сказать. Конечно, у меня не так роскошно, как здесь, но вода горячая есть, а моя маленькая Эмили очень даже недурно готовит.

— О, я уверена, что все будет прекрасно, мисс Уэйнфлит, — чисто машинально произнесла благовоспитанная Бриджит.

— Ну, разумеется, если вы собираетесь в город, то, может, это даже и лучше…

— Тут есть небольшое затруднение. Моя тетя чуть свет уехала на выставку цветов, и я еще не успела рассказать ей о том, что произошло. Мне нужно оставить ей записку, что я уехала к ней на квартиру.

— Вы собираетесь остановиться в квартире вашей тети?

— Да. Сейчас в ней никто не живет. А питаться можно в ресторане.

— Вы будете там одна? О, дорогая, я бы не советовала. Сейчас вам не надо оставаться в одиночестве.

— Да ничего со мной не случится, — нетерпеливо сказала Бриджит. — Кроме того, завтра приедет тетя.

Мисс Уэйнфлит встревоженно покачала головой.

— Тебе лучше отправиться в гостиницу, — заметил Люк.

Бриджит повернулась к нему.

— С какой стати? Да что это на вас нашло? Почему и ты, и мисс Уэйнфлит обращаетесь со мной, как с малым ребенком?

— Ну что вы, дорогая, — запротестовала мисс Уэйнфлит. — Мы просто хотим, чтобы вы были предельно осторожны — вот и все!

— Но почему? Почему? Что все это значит?

— Послушай, Бриджит, — сказал Люк. — Я хочу поговорить с тобой. Но не здесь. Давай сядем в машину и поедем в более спокойное место.

Он посмотрел на мисс Уэйнфлит.

— Не возражаете, если мы вернемся к вам через час? Мне нужно вам кое-что сказать.

— Милости прошу. Я буду вас ждать.

Люк коснулся руки Бриджит. И благодарно кивнул мисс Уэйнфлит.

— За багажом мы заедем позже. Пошли.

Они покинули гостиную и, миновав прихожую, вышли через парадную дверь. Люк открыл дверцу машины, Бриджит опустилась на сиденье. Люк завел мотор, и через минуту они уже мчались по подъездной аллее. Когда они выехали за ворота, он облегченно вздохнул.

— Слава Богу, я благополучно увез тебя отсюда.

— Ты что, совсем спятил, Люк? Что означают все эти недомолвки? И что это ты заладил: «Не могу тебе сейчас сказать…», «потом»?

— Видишь ли, — мрачно начал Люк, — как-то неловко говорить о человеке, что он убийца, когда находишься под его кровом!

Глава 20

Мы будем действовать вместе

С минуту Бриджит сидела неподвижно. Потом воскликнула:

— Гордон?!

Люк кивнул.

— Гордон? Гордон — убийца? Гордон совершил все эти убийства? Никогда в жизни не слышала ничего более нелепого!

— Тебя это так удивляет?

— Конечно. Ведь Гордон и мухи не обидит.

— Насчет мухи — не знаю. Но канарейке голову он точно отвернул, а также убил — и в этом я уверен — всех этих людей.

— Дорогой мой, я просто не могу поверить!

— Знаю. Звучит, конечно, дико. Мне и самому вплоть до позавчерашнего вечера такое и в голову не могло прийти.

— Но я знаю Гордона как свои пять пальцев! Я знаю, что он собой представляет! Он очень мягкий человек. Любит, конечно, порисоваться, но в то же время он ужасно трогательный.

Люк покачал головой.

— Очень скоро ты изменишь свое мнение, Бриджит.

— Брось, Люк, я просто не могу поверить! Что за абсурд? Ведь всего два дня назад ты нисколько не сомневался, что убийца — Эллсуорта.

Люк усмехнулся.

— Знаю, знаю. Ты, наверное, думаешь, что завтра я начну подозревать Томаса, а послезавтра — Хортона! Я, конечно, мягко говоря, непоследователен, но не до такой же степени. Ну да, на первый взгляд это действительно абсурд, но ведь… все сходится. Теперь я понимаю, почему мисс Пинкертон не решилась обратиться к местным властям. Знала, что ее поднимут на смех! Вот и помчалась прямиком в Скотленд-Ярд.

— Но какой смысл ему было их всех убивать? Да нет, это глупость какая-то!

— Согласен, но тебя не настораживает его чудовищное тщеславие?

— Он действительно корчит из себя сверхважную персону. Ну и что? Просто у бедняги комплекс неполноценности!

— Допускаю, что первопричина именно в этом. Возможно. Но подумай, Бриджит. Вспомни, что ты сама ему недавно в шутку сказала — по поводу очередной его обиды — Lese-majeste. Неужели ты не видишь, что его самомнение выходит за пределы разумного? Еще немного, и он объявит себя Господом Богом.

Бриджит задумалась.

— И все же мне не верится. У тебя есть какие-нибудь доказательства? — спросила она.

— Его собственные слова. Позавчера вечером он так мне и заявил: дескать все, кто так или иначе осмеливались ему дерзить или перечить, вскоре отправлялись на тот свет.

— Продолжай.

— Это трудно объяснить. Главное даже не то, что он говорил, а как говорил. Абсолютно невозмутимо и самодовольно и — как бы это выразиться? — обыденно! Как о чем-то привычном. Восседал за столом словно монарх, с самодовольной улыбкой… Мне стало жутко, Бриджит!

— Дальше.

— Ну потом он начал перечислять людей, которые умерли, потому что навлекли на себя его державное недовольство! А теперь послушай, кого он назвал: миссис Хортон, Эмми Гиббс, Томми Пирса, Гарри Картера, мистера Шмеллинга и шофера Риверса.

Наконец Бриджит поняла… Она сильно побледнела.

— Он упомянул именно этих людей?

— О чем я тебе и толкую! Теперь ты мне веришь?

— О Боже, приходится… Но какие причины?

— Да самые тривиальные — и это-то самое страшное! Миссис Хортон, видите ли, относилась к нему пренебрежительно, Томми Пирс передразнивал его перед садовниками, Гарри Картер обругал, Эми Гиббс была крайне непочтительна, Шмеллинг осмелился публично выступить против его прожектов, Риверс угрожал ему при мне и мисс Уэйнфлит.

Бриджит закрыла лицо руками.

— Ужасно… как ужасно… — бормотала она.

— Конечно. Имеются еще и косвенные улики. Машина, сбившая мисс Пинкертон в Лондоне, была марки «роллс-ройс», и у нее был номер автомобиля лорда Уитфилда.

— Значит, так оно и есть, — произнесла Бриджит.

— Да. В полиции решили, что женщина, сообщившая им номер, должно быть, ошиблась. Ошиблась, как же!

— Их можно понять. Когда речь идет о таком богатом и влиятельном человеке, как лорд Уитфилд, поверят, естественно, ему, а не какой-то чудаковатой старушке!

— Да. Можно представить, в какой затруднительной ситуации оказалась мисс Пинкертон.

— Раз или два она говорила мне довольно странные вещи, — задумчиво сказала Бриджит. — Как будто предостерегала против чего-то… Тогда я ничего не понимала… Но теперь — теперь мне ясно!

— Все сходится. Сначала думаешь: «невероятно!», но потом, хорошенько все взвесив, понимаешь все сходится! Вспомни хотя бы виноград, который он посылал миссис Хортон…

— А она-то считала, что ее отравляют сиделки! И его визит в Институт Веллермана Крейца — очевидно, именно там он раздобыл пробирку с микробами и заразил Шмеллинга.

— Не представляю, как ему это удалось.

— Я тоже, но связь тут явная. От этого не уйдешь.

— Да… Как ты говоришь, все сходится. И разумеется, он мог делать то, на что другие просто не решились бы! Я хочу сказать — он был вне всяких подозрений!

— Думаю, мисс Уэйнфлит догадывалась. Она как-то упомянула о его визите в Институт. Упомянула словно невзначай. Только сейчас до меня дошло, что она решила подбросить мне зацепку…

— Значит, она все знала?

— Скажем так: подозревала. Но, ее, несомненно, смущали их прежние отношения, она ведь в молодости была в него влюблена.

Бриджит понимающе кивнула.

— Да, это многое объясняет. Гордон говорил мне, что они были когда-то помолвлены.

— Она не желала этому всему верить, понимаешь? Но «несчастные случаи» все продолжались… Она пыталась намекнуть мне, но открыто предпринять что-либо против него было выше ее сил! Женщины странные создания! Мне кажется, она и сейчас по-своему его любит…

— Даже после того, как он ее отверг?

— Это она его отвергла. История, надо сказать, весьма неприглядная.