Агата Кристи - Свидание со смертью

– А когда вернулись с прогулки?

– Точно сказать не могу… в четыре часа или, возможно, в пять.

– То есть через час или полтора?

– Да… примерно. Я так думаю.

– Вы кого-нибудь видели на обратном пути?

– Что?

– Встретили кого-нибудь? Например, двух дам, сидевших на камне?

– Не знаю. Да, кажется, встретил.

– Наверное, вы были слишком заняты своими мыслями и не обратили на них внимания?

– Наверное.

– Вы разговаривали с матерью, когда вернулись в лагерь?

– Да… Да, разговаривал.

– Она не жаловалась на самочувствие?

– Нет… нет, с нею вроде бы все было в порядке.

– Не могли бы вы вспомнить ваш разговор?

Леннокс задумался.

– Она заметила, что я быстро вернулся. Я сказал, что да, быстро. – Леннокс снова умолк, пытаясь сосредоточиться. – Я пожаловался на жару. Она… спросила, который час… сказала, что ее наручные часы остановились. Я взял ее часы, завел и снова застегнул у нее на руке.

– И который был час? – осторожно прервал его рассказ Пуаро.

– А? – вскинул голову Леннокс.

– Который был час, когда вы устанавливали время на наручных часах?

– Ах, да. Было… было без двадцати пяти минут пять.

– Значит, вы точно знаете, когда вернулись в лагерь! – мягко заметил Пуаро.

Леннокс покраснел:

– Да. Ну и дурак же я! Простите, мистер Пуаро. Боюсь, я плохо соображаю. Все эти волнения…

– О, я вас прекрасно понимаю… – поспешил заверить его бельгиец. – Прекрасно понимаю. Все это чрезвычайно волнительно. И что же было дальше?

– Я спросил мать, не нужно ли ей что-нибудь. Может, чай или кофе… Она отказалась. Потом я пошел в шатер. Никого из слуг поблизости не было, но я нашел бутылку содовой и выпил ее – меня мучила жажда. Потом сидел и читал старые номера субботнего выпуска «Ивнинг пост». И, наверное, задремал.

– Ваша жена тоже пришла в шатер?

– Да, вскоре после меня.

– И больше вы не видели свою мать живой?

– Нет.

– Она не выглядела взволнованной или расстроенной, когда вы с ней разговаривали?

– Нет, она вела себя так, как обычно.

– А она не упоминала о проблемах или неприятностях с одним из слуг?

Леннокс удивленно посмотрел на него.

– Нет, ничего такого.

– И это все, что вы можете мне рассказать?

– Боюсь… да.

– Благодарю вас, мистер Бойнтон.

Пуаро склонил голову, давая понять, что разговор окончен. Леннокс, похоже, не торопился уходить. Он в нерешительности замер у двери:

– Э-э… больше ничего не нужно?

– Ничего. Разве что вы будете так добры и пригласите сюда свою жену.

Леннокс медленно вышел. Пуаро записал в лежащем рядом блокноте: «Л. Б. 16:35».

Пуаро с интересом посмотрел на высокую, исполненную достоинства молодую женщину, которая вошла в комнату. Он встал и вежливо поклонился ей:

– Миссис Леннокс Бойнтон? Эркюль Пуаро, к вашим услугам.

Надин Бойнтон села. Задумчивый взгляд ее глаз остановился на лице сыщика.

– Надеюсь, вы извините меня, мадам, за такое вторжение в ваше горе.

Женщина не отвела глаз, но ответила не сразу. Ее взгляд оставался спокойным и серьезным. Наконец она со вздохом сказала:

– Думаю, мне лучше быть с вами абсолютно откровенной, мистер Пуаро.

– Согласен с вами, мадам.

– Вы извинились, что вторгаетесь в мое горе. Этого горя не существует, мистер Пуаро, и его нет смысла изображать. Я не любила свою свекровь и не могу сказать, что огорчена ее смертью.

– Благодарю за откровенность, мадам.

– Тем не менее, – продолжала Надин, – отрицая скорбь, я могу признаться в другом чувстве – в угрызениях совести.

– Угрызениях совести? – Брови Пуаро взлетели вверх.

– Да. Понимаете, ведь я именно виновата в ее смерти. И теперь горько раскаиваюсь.

– О чем это вы, мадам?

– Я говорю о том, что стала причиной смерти моей свекрови. Я поступила, как мне тогда казалось, честно… но результат получился печальным. Фактически это я ее убила.

Пуаро откинулся на спинку стула.

– Не будете ли вы так добры прояснить свое заявление, мадам?

Надин склонила голову.

– Да, именно это я и собираюсь сделать. Естественно, я сначала решила ни с кем не делиться подробностями личной жизни, но теперь вижу, что пришло время, когда лучше обо всем рассказать. Я не сомневаюсь, мистер Пуаро, что вам часто приходилось выслушивать признания весьма интимного свойства?

– Да, конечно.

– Тогда я просто расскажу вам, что произошло. Мою семейную жизнь, мистер Пуаро, не назовешь особенно счастливой. В этом виноват не только мой муж… влияние матери на него тоже сыграло свою роль… но в последнее время я чувствовала, что моя жизнь становится невыносимой.

Она помолчала немного, потом продолжила:

– В день смерти моей свекрови я приняла решение. У меня есть друг… верный друг. Он не раз предлагал связать с ним свою судьбу. В тот день я приняла предложение.

– Вы решили оставить мужа?

– Да.

– Продолжайте, мадам.

Голос Надин стал совсем тихим:

– Приняв решение, я захотела… осуществить его как можно скорее. И вернулась в лагерь одна. Моя свекровь сидела в одиночестве; поблизости никого не было, и я решила сразу же сообщить ей новость. Взяла стул, села рядом с ней и все выложила.

– Она удивилась?

– Да, боюсь, это стало для нее сильным потрясением. Она удивилась и рассердилась – очень рассердилась. Она… была вне себя от ярости! Я отказалась продолжать разговор, встала и ушла. – Ее голос дрогнул. – И… я больше не видела ее живой.

Пуаро медленно кивнул.

– Понимаю, – произнес он. – Значит, вы считаете ее смерть результатом шока?

– Я почти уверена в этом. Понимаете, она уже была крайне утомлена путешествием. Мое известие и ее гнев довершили дело… Я чувствую себя еще больше виноватой, потому что немного разбираюсь в медицине и лучше кого-либо другого должна была предвидеть такой исход.

Пуаро погрузился в молчание. Прошло несколько минут. Наконец он произнес:

– Опишите поточнее, что вы делали, когда расстались с ней.

– Я отнесла стул обратно в свою пещеру, потом спустилась к шатру. Мой муж уже был там.

Пуаро пристально посмотрел на нее:

– И вы сообщили ему о своем решении? Или он уже знал?

Пауза была едва заметной.

– Сообщила.

– И как он это воспринял?

– Очень расстроился, – тихо ответила она.

– Уговаривал передумать?

Она покачала головой:

– Он… не очень много говорил. Понимаете, уже какое-то время мы оба понимали, что может произойти нечто подобное.

– Прошу меня извинить, – сказал Пуаро, – но… тот другой мужчина – это, разумеется, мистер Джефферсон Коуп?

Она опустила голову:

– Да.

Последовала долгая пауза, после чего сыщик, не меняя тона, спросил:

– У вас есть шприц для подкожных инъекций, мадам?

– Да… нет.

Брови Пуаро снова поползли вверх.

– У меня есть старый шприц для подкожных инъекций – он лежит вместе с остальными принадлежностями в походной аптечке, – объяснила она. – Но все это осталось с нашими вещами в Иерусалиме.

– Понятно.

После небольшой паузы Надин с некоторым беспокойством спросила:

– Почему вы задали мне этот вопрос, мистер Пуаро?

Вместо ответа он произнес:

– Миссис Бойнтон, как я понимаю, принимала микстуру, содержащую дигиталис?

– Да.

Бельгиец подумал, что молодая женщина явно насторожилась.

– Это от сердца?

– Да.

– Дигиталис в какой-то степени кумулятивное средство?

– Кажется. Я не очень хорошо в этом разбираюсь.

– Если бы миссис Бойнтон приняла очень большую дозу дигиталиса…

Надин перебила его, поспешно, но решительно:

– Это невозможно. Она всегда была чрезвычайно аккуратна. И я тоже, когда отмеряла ей лекарство.

– Но причиной передозировки могло стать и само лекарство. Например, если ошибся аптекарь…

– Думаю, это маловероятно, – спокойно ответила Надин.

– Ничего, в любом случае анализ все покажет.

– К сожалению, пузырек разбился.

Пуаро с интересом посмотрел на нее.

– Действительно? И кто же его разбил?

– Точно не знаю. Думаю, кто-то из слуг. Когда тело моей свекрови переносили в пещеру, была ужасная суматоха; кроме того, уже стемнело. Столик перевернулся.

Пуаро минуту или две пристально разглядывал сидящую перед ним женщину.

– Это очень интересно, – наконец произнес он.

Надин Бойнтон переменила позу; вид у нее был утомленный.

– По всей видимости, вы предполагаете, что моя свекровь умерла не от шока, а от передозировки дигиталиса? – спросила она. – Мне это кажется совершенно невероятным.

Пуаро наклонился вперед:

– Даже если я сообщу вам, что у доктора Жерара, французского врача, который жил в палатке, из аптечки пропало довольно большое количество дигитоксина?

Лицо Надин побледнело. Пуаро заметил, как ее пальцы судорожно сжали крышку стола. Опустив взгляд, она замерла совершенно неподвижно – словно высеченная из камня мадонна.

– Ну, мадам, – наконец подал голос Пуаро. – Что вы на это скажете?

Бежали секунды, а Надин по-прежнему молчала. Прошло минуты две, прежде чем она подняла голову, и Пуаро вздрогнул, посмотрев ей в глаза.

– Мистер Пуаро, я не убивала свою свекровь. Вы это знаете! Она была жива и здорова, когда я от нее ушла. Это могут подтвердить многие. И поскольку я не совершала этого преступления, то решусь обратиться к вам с просьбой. Зачем вам вмешиваться? Если я поклянусь вам своей честью, что ее смерть была справедлива и принесла только пользу, то вы откажетесь от расследования? Если бы вы знали, сколько нам пришлось страдать… Наконец мы обрели покой и надежду на счастье – и вы хотите все разрушить?

Пуаро резко выпрямился, его глаза сверкнули зеленым светом.