Агата Кристи - Свидание со смертью

– Какое свидетельство? – Вопрос Сары прозвучал резко.

– Отметина от шприца для подкожных инъекций на запястье мертвой женщины. И еще кое-что – слова, которые я случайно услышал в Иерусалиме ясной, тихой ночью, когда закрывал окно в спальне. Хотите знать, что это за слова, мисс Кинг? Вот они. Я услышал, как мистер Реймонд Бойнтон сказал: «Ты ведь понимаешь, что ее нужно убить, правда?»

Он увидел, как краска медленно сошла с лица Сары.

– Вы это слышали?

– Да.

Девушка смотрела прямо перед собой.

– И надо же, чтобы это услышали именно вы!

Пуаро кивнул:

– Да, именно я. Такое случается. Теперь вы понимаете, почему я считаю необходимым провести расследование?

– Думаю, вы совершенно правы, – тихо сказала Сара.

– Ага! И вы мне поможете?

– Естественно.

Голос у нее был сухим и бесстрастным, глаза смотрели холодно.

Пуаро поклонился:

– Благодарю вас, мадемуазель. А теперь я попросил бы вас своими словами рассказать все, что вы помните о событиях того дня.

Сара задумалась:

– Попробую. Утром я отправилась на экскурсию. Никого из Бойнтонов с нами не было. Их я увидела только за ленчем. Они уже заканчивали, когда мы вошли. Миссис Бойнтон, похоже, пребывала в необычно хорошем настроении.

– Как я понимаю, она не отличалась дружелюбием.

– Это еще мягко сказано. – Сара слегка поморщилась.

Потом она рассказала, как миссис Бойнтон отпустила семью на прогулку.

– И это тоже было необычно?

– Да, как правило, она держала их всех при себе.

– Думаете, она внезапно почувствовала угрызения совести… как это называют… в un bon moment?[19]

– Нет, не думаю, – сухо ответила Сара.

– Тогда что?

– Я была озадачена. Подозревала, что тут нечто вроде игры в кошки-мышки.

– Не могли бы вы объяснить подробнее, мадемуазель?

– Кошка любит играть с мышью – отпускает и снова ловит. Миссис Бойнтон точно такая же. Я подумала, что она готовит какую-то новую подлость.

– И что случилось потом, мадемуазель?

– Бойнтоны ушли…

– Все?

– Нет, младшая дочь, Джиневра, осталась. Ей было велено отдохнуть.

– А сама она этого хотела?

– Нет. Но это не имело значения. Она подчинилась. Остальные ушли. Мы с доктором Жераром присоединились к ним…

– Когда это было?

– Приблизительно в половине четвертого.

– Где в тот момент была миссис Бойнтон?

– Надин… молодая миссис Бойнтон устроила ее в кресле у входа в пещеру.

– Продолжайте.

– Миновав поворот, мы с доктором Жераром догнали остальных. Сначала все шли вместе. Через какое-то время доктор Жерар повернул назад. Он уже неважно выглядел. Я видела, что его трясет. Хотела проводить его, но он и слышать об этом не желал.

– В котором часу это было?

– Думаю, около четырех.

– А потом?

– Мы пошли дальше.

– Все вместе?

– Поначалу. Потом разделились, – сказала Сара и поспешно прибавила, предвосхищая следующий вопрос: – Надин Бойнтон и мистер Коуп пошли в одну сторону, а Кэрол, Леннокс, Реймонд и я – в другую.

– И продолжали так идти?

– Вообще-то… нет. Мы с Реймондом Бойнтоном отделились от остальных. Сели на каменную плиту и любовались пейзажем. Потом он ушел, а я осталась и посидела еще немного. Когда я посмотрела на часы и поняла, что пора возвращаться, было уже половина шестого. До лагеря я добралась в шесть часов. Солнце уже садилось.

– По дороге назад вы проходили мимо миссис Бойнтон?

– Я заметила, что она все еще сидит в кресле на уступе скалы.

– Вам это не показалось странным – что она даже не сменила позу?

– Нет, потому что накануне вечером я видела ее сидящей на том же месте.

– Понятно. Continuez[20].

– Я заглянула в большую палатку, шатер. Все были там – за исключением доктора Жерара. Потом умылась у себя и вернулась. Принесли ужин, и один из слуг отправился звать миссис Бойнтон. Потом прибежал назад и сказал, что она больна. Миссис Бойнтон сидела в своем кресле точно так же, как и прежде, но когда я прикоснулась к ней, то поняла, что она мертва.

– У вас не возникло сомнений в естественном характере ее смерти?

– Никаких. Я слышала, что у нее было больное сердце, хотя конкретная болезнь не называлась.

– Вы просто подумали, что она скончалась прямо там, в кресле?

– Да.

– И не позвала на помощь?

– Да. Такое случается. Миссис Бойнтон даже могла умереть во сне. Вполне вероятно, она задремала. В любом случае, после ленча в лагере все спали. Никто бы не услышал ее – разве что она кричала бы очень громко.

– У вас сложилось какое-то мнение относительно того, как давно она умерла?

– Понимаете, я об этом особенно не задумывалась. Но совершенно очевидно, что уже прошло какое-то время.

– Что вы подразумеваете под словами «какое-то время»? – спросил Пуаро.

– Ну… не меньше часа. А может, гораздо больше. Нагретая солнцем скала не позволяла телу быстро остыть.

– Больше часа? Но вам известно, мадемуазель Кинг, что Реймонд Бойнтон разговаривал с матерью всего за полчаса до этого, и она была жива и здорова?

Сара покачала головой, стараясь не встречаться взглядом с Пуаро.

– Наверное, он ошибся. Это было раньше.

– Нет, мадемуазель, не раньше.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Пуаро снова обратил внимание на решительно сжатые губы.

– Конечно, – сказала Сара, – я молода и видела в жизни не так много трупов… но я знаю достаточно, чтобы утверждать: когда я осматривала тело миссис Бойнтон, она была уже мертва не меньше часа!

– Значит, – неожиданно заключил Пуаро, – такова ваша версия, и вы не собираетесь от нее отступать! Тогда не могли бы вы объяснить, почему мистер Бойнтон сказал, что его мать жива, тогда как на самом деле она умерла?

– Понятия не имею, – ответила Сара. – Вероятно, они не в ладах со временем – и всё. Очень нервная семья.

– Сколько раз вы с ними разговаривали, мадемуазель?

Сара нахмурилась, подсчитывая:

– Могу вам точно сказать. Я разговаривала с Реймондом Бойнтоном в коридоре спального вагона по дороге в Иерусалим. Потом две беседы с Кэрол Бойнтон – одна у мечети Омара и другая поздно вечером у меня в спальне. На следующее утро разговор с миссис Леннокс Бойнтон. И все – до дня смерти миссис Бойнтон, когда мы гуляли все вместе.

– А с самой миссис Бойнтон вы говорили?

Сара покраснела от смущения.

– Да. Обменялась несколькими словами в тот день, когда они уезжали из Иерусалима. – Она помолчала немного, потом неожиданно выпалила: – Собственно говоря, я выставила себя полной дурой.

– Да?

Их беседа настолько напоминала допрос, что Сара – неохотно, запинаясь – пересказала ту сцену в вестибюле отеля.

Пуаро явно заинтересовался и задал несколько уточняющих вопросов.

– В этом деле очень важна психология миссис Бойнтон, – сказал он. – А вы человек со стороны – беспристрастный наблюдатель. Вот почему ваше свидетельство чрезвычайно ценно.

Сара не ответила. Она все еще испытывала неловкость, вспоминая тот разговор.

– Благодарю вас, мадемуазель, – сказал Пуаро. – Теперь я побеседую с другими свидетелями.

Сара встала:

– Прошу меня извинить, мистер Пуаро, но у меня есть предложение…

– Конечно, конечно.

– Почему бы не отложить все это, пока не будет произведено вскрытие, которое подтвердит или опровергнет ваши предположения? Думаю, не стоит ставить телегу впереди лошади.

Сыщик взмахнул рукой.

– Таков метод Эркюля Пуаро, – высокопарно заявил он.

Поджав губы, Сара вышла из комнаты.

Леди Уэстхолм вплыла в комнату с уверенностью трансатлантического лайнера, подходящего к причалу. У нее в кильватере, подобно мелкому суденышку, следовала мисс Амабель Пирс; она примостилась на некоем подобии стула чуть позади.

– Разумеется, мистер Пуаро, – прогудела леди Уэстхолм, – я буду рада вам помочь всем, чем смогу. Я всегда считала, что в подобных делах каждый обязан исполнить свой общественный долг…

Общественный долг, который исполняла леди Уэстхолм, занял всеобщее внимание на несколько минут, пока Пуаро, наконец, не ухитрился вставить вопрос.

– Я прекрасно помню тот день, – ответила леди Уэстхолм. – Мы с мисс Пирс приложим все силы, чтобы вам помочь.

– О, да, – почти с благоговением выдохнула мисс Пирс. – Ужасная трагедия, правда? Так умереть – в мгновение ока!

– Вы можете подробно рассказать, что произошло в тот день?

– Разумеется, – сказала леди Уэстхолм. – После ленча я решила, что мне необходима небольшая сиеста. Утренняя экскурсия была несколько утомительной. Нельзя сказать, что я по-настоящему устала, – такое со мной бывает редко. На самом деле усталость мне неведома. Довольно часто на общественных мероприятиях, невзирая на самочувствие…

Пуаро снова пришлось деликатно вмешаться.

– Как я уже сказала, мне захотелось отдохнуть. Мисс Пирс разделяла мое мнение.

– О, да. – Мисс Пирс вздохнула. – А я ужасно устала после утренней экскурсии. Такой опасный подъем. Интересно, но чрезвычайно утомительно. Боюсь, в выносливости мне не сравниться с леди Уэстхолм.

– Усталость, – заявила последняя, – можно победить, как и все остальное. Я взяла за правило никогда не давать поблажек своему телу.

– Значит, после ленча вы, леди, пошли каждая в свою палатку? – спросил Пуаро.

– Да.

– Миссис Бойнтон в это время уже сидела у входа в пещеру?

– Невестка помогла ей устроиться, а сама ушла.

– Вы обе ее могли видеть?

– О, да, – подтвердила мисс Пирс. – Понимаете, она сидела прямо напротив нас… только, конечно, чуть дальше и выше.

Леди Уэстхолм сочла нужным уточнить:

– Отверстия пещер выходят на выступ скалы. Под выступом разбиты палатки. Там есть маленький ручеек, и по другую сторону от него находятся еще несколько палаток, в том числе большой шатер. Наши с мисс Пирс палатки располагались рядом с шатром, ее – справа, а моя – слева. Вход в наших палатках был обращен к выступу – разумеется, до него было довольно далеко.