— А Хайнс? — спросил Мейсон. — Как он здесь оказался?

— Хайнс, — ответила она, — игрок не самого высокого полета, точнее, был. Он не был профессионалом, но принимал ставки и оказывал кое-какие услуги в этом роде. Я познакомилась с ним через его подружку, которая живет в том же доме, где моя квартира. За деньги он был готов на что угодно и притом достаточно компетентен, в определенных пределах, конечно.

— И вы предложили ему провернуть ваше дело?

— Да. Он понятия не имел о том, что за этим кроется. Он знал только, что я хочу на время исчезнуть, оставив кого-нибудь вместо себя. Поскольку Хайнс мог входить в дом, не числясь в списке жильцов, он идеально подходил мне. Он заверил меня, что найти брюнетку, соответствующую моему описанию, не составит проблемы. Если бы кто-нибудь из моих друзей зашел проведать меня, — что маловероятно, так как я просила всех не приходить без телефонного звонка — им ответили бы, что меня нет дома. А если бы кто-то позвонил, сказали бы, что я перезвоню через полчаса. Система передачи звонков была налажена. Я звонила отсюда, из гостиницы, а человек на другом конце провода, конечно, не догадывался, что я говорю не из своей квартиры.

— И долго вы собирались разыгрывать эту комедию? — спросил Мейсон.

— До тех пор пока мой муж не получит убедительное описание очень одинокой молодой женщины, живущей с компаньонкой, которая изредка ходит обедать с Бобом Хайнсом, но он ей совершенно безразличен. А потом, когда он удостоверится в этом, я собиралась сказать ему, что устала от, одиночества и хочу вернуться. Это заставило бы его подать на развод в течение двадцати четырех часов.

— Хайнс производил впечатление искателя счастья на коротких дистанциях.

— Таким он и был.

— Возможно, не слишком чистоплотного, — пред по-, дожил Мейсон.

— То есть?

— Возможно, он был не так прост, как казался.

— А если точнее, мистер Мейсон?

— Точнее, Хайнс, изображая услужливость и работая для вас, изо всех сил пытался узнать, почему вы желаете, чтобы кто-то играл вашу роль.

На ее лице мелькнуло движение, возможно, вызванное страхом. Но когда она заговорила, в голосе ее слышалось всего лишь любопытство:

— Вряд ли мне стоило беспокоиться об этом. Хайнс был очень услужлив, пока зарабатывал деньги.

Мейсон усмехнулся:

— У вас это неважно получилось, миссис Ридли.

— Что вы хотите сказать?

— То, что эти розыски Хайнса очень удручали вас.

— Вовсе нет. Я обдумала такую возможность, прежде чем нанять его!

— Без сомнения, — продолжал Мейсон, посмеиваясь, — парень, найдя ответ, не смог удержаться от шантажа. У него в бумажнике была слишком крупная сумма. Она несоразмерна времени, которое он проработал на вас.

— Сколько у него было? — спросила она.

— Чуть больше трех тысяч долларов.

— Господи! Я же говорила, он был игрок, а игроки всегда держат деньги под рукой. Я знаю людей, которые носят с собой в десять раз больше.

Мейсон, казалось, не обратил на ее слова внимания.

— Интересная мысль, — продолжал он. — Хайнс собрался все разнюхать. А поскольку он точно знал, где вы находитесь, он владел информацией, которую нелегко было бы раздобыть нанятым сыщикам. Значит, он мог либо продать вас вашему мужу, либо пригрозить вам, что выдаст вас, посмотреть, сколько вы дадите за его молчание.

— Мистер Мейсон, я не заплатила бы шантажисту ни цента!

— А что бы вы стали делать?

— Я бы… ну… я бы…

— Точно, — сказал Мейсон. — Вы убили бы его.

— Мистер Мейсон, что за инсинуации? — возмущенно воскликнула она.

— Я просто вслух обдумываю различные возможности, — ответил он. — Можете считать, что я фантазирую.

— Вряд ли честно использовать мою откровенность.

— Я как раз размышляю, что могло подвигнуть вас на вашу откровенность.

— Мистер Мейсон, вы достаточно хороший психолог, чтобы понять это. Это была дань вашему уму, вашему интеллектуальному и нравственному влиянию на людей, вашему умению побеждать сопротивление. Вы уже заметили, что я борюсь, а потом сдаюсь, сдаюсь внезапно, как будто придумала какую-нибудь уловку.

Мейсон кивнул.

— Но тут нечто большее. Я как женщина очень чувствительна, а в вас есть нечто почти незаметное, это похоже на то, чем привлек меня мой муж. Тот же натиск сильной личности, то же давление, желание сокрушить препятствие — я обожаю это в мужчинах. Я недблго сопротивлялась мужу. И с вами я выложила все карты на стол. Я была совершенно откровенна.

— Не заставляйте меня краснеть, — сказал Мейсон. — У вас в сумочке был револьвер, когда вы приходили ко мне?

— Не задавайте глупых вопросов, мистер Мейсон!

— Был или нет?

Она начала было говорить, но потом посмотрела ему прямо в глаза:

— Да.

— Какого калибра?

Она поколебалась:

— 38-го.

Мейсон рассмеялся.

— Вы не поверили мне.

— Я думаю, 32-го, — сказал Мейсон. — Что вы с ним сделали?

— Выбросила.

— Куда?

— Туда, где его не найдут.

— Почему?

— По понятным причинам. В моей квартире убили человека. Вполне возможно, меня будет допрашивать полиция. Право, мистер Мейсон, человеку вашего ума можно и не объяснять детали.

Мейсон отодвинул стул и встал.

— Спасибо, — сказал он, — что рассказали все это. Мне нечем отплатить вам. Могу лишь кое-что подсказать.

— Что именно?

— Вы бывали в квартире вашего мужа?

— Нет.

— Знаете, где это?

— Да.

— Она обставлена с исключительным вкусом, — сказал Мейсон. — Только художник или опытный декоратор мог выполнить эту работу.

— Ну и что?

— На окнах венецианские витражи. Когда мы с Полом Дрейком навестили вашего мужа, ему пришлось пережить несколько нелегких минут. Он ждал, вероятно, поддержки друга. Я заметил, как он подошел к окну, что выходит во двор, и, делая вид, что выглядывает наружу, отодвинул витраж так, чтобы снаружи было видно, что происходит в комнате. Спустя несколько минут зазвонил телефон, и ваш муж имел с кем-то весьма таинственный разговор.

В ее глазах горел интерес.

— Я тогда заметил Полу Дрейку, что у вашего мужа бурный темперамент — он все время сражается с самим собой. Было бы странно, если бы он сам выбрал обстановку, — она производит впечатление гармонии и покоя.

— Ну? — нетерпеливо спросила она.

Мейсон слегка пожал плечами:

— Настоящему игроку, чтобы уловить подсказку, достаточно иногда увидеть лишь взмах ресниц.

Сделав знак Полу Дрейку, Мейсон направился к двери.

Она встала и пересекла комнату, чтобы подать ему руку.

— Мистер Мейсон, — с чувством сказала она. — Вы очень умный человек и, боюсь, весьма опасный противник.

— Зачем смотреть на меня как на противника?

Она начала было говорить, но вовремя опомнилась и просто улыбнулась.

— Я и не смотрю, — сказала она. — Я просто говорила о ваших способностях. Спасибо, что зашли, мистер Мейсон. — До свидания. Ваш друг мистер…

— Дрейк, — сказал Пол.

— Да, да, большое спасибо, мистер Дрейк, за вашу помощь.

— Помощь? — спросил Дрейк озадаченно.

Она улыбнулась.

— Вы не прерывали нас. Всего хорошего!

Глава 13

Войдя в контору и повесив шляпу, Мейсон попросил Деллу Стрит:

— Соедини с Гуллингом как можно быстрее.

Она взялась за аппарат:

— Пришла почта. Писем немного, но два-три «верхних, похоже, следует прочесть, не откладывая.

Мейсон взял верхние письма и просмотрел их:

— О’кей. Я отвечу телеграммой.

Делла кивком показала на телефон. Мейсон снял трубку:

— Алло.

В голосе Гарри Гуллинга было не больше тепла, чем в кубиках льда, которые бросают в бокал.

— Доброе утро, мистер Мейсон, — произнес он. — Жаль, что вы не выполнили мои условия.

Мейсон рывком вытащил из кармана часы.

— О чем, черт. возьми, вы говорите? До полудня еще три минуты.

— Так что же?

— Моя клиентка добровольно явилась в полицейский участок.

— Не добровольно явилась, — холодно поправил Гул-линг, — а была задержана.

— Что такое?

— Это, конечно, весьма остроумная выдумка, — сказал Гуллинг, — которая, очевидно, была тщательно разработана на случай, если ей не удастся скрыться. Однако, мистер Мейсон, начиная игру, приходится сталкиваться с тем, что игроки иногда проигрывают.

— Я все еще в потемках.

— Ставка, которую вы сделали.

— Я не делал никаких ставок.

— Возможно, вы думали, что не делали, но вы проиграли. А когда человек ставит на карту свое будущее и проигрывает, я бы сказал, он игрок неискусный. Так или иначе, это ваше дело.

Мейсон сказал:

— Думаю, если вы наведете справки, то убедитесь, что Эва Мартелл задолго до полудня явилась в полицейский участок на такси, за которое сама заплатила.

— Да, она действительно явилась в полицейский участок, но не на такси. Ее задержал офицер патрульной машины неподалеку от квартиры, которую она делила, с Корой Фелтон. Она двигалась в направлении аэропорта.

— Все правильно, такси ехало в полицейский участок.

— Конечно, — сказал Гуллинг, — именно это она заявила офицеру полиции, но шофер этого не подтвердил.

— Что же сказал шофер?

— Он посадил ее и получил распоряжение ехать по определенным улицам. Она не сказала, какова цель маршрута. Это старый фокус — говорить таксисту, где поворачивать, и, если тебя заберут, сделать удивленные глаза и уверять, что едешь сдаваться в участок. И вообще, Мейсон, это была ваша забота доставить ее туда. Когда вы выступаете защитником, всегда возникает масса формальностей. Но теперь мы вам щелей не оставим. Вам было дано время до полудня, чтобы привезти девицу сюда. Мы считаем, что вы этого не сделали. В соответствии с тем, что нам известно, она вполне могла направляться в аэропорт.