— Это был тот аквариум, который он отвез к Стаунтону?

— Да.

— Вы не учитываете одну вещь, Салли, — сказал Мейсон. — Неужели вы думаете, что Том мог готовить панели для Стаунтона, когда еще не был решен вопрос с Фолкнером? Поэтому я настаиваю, что вы говорите неправду. Вы собирались сразу же вернуться в зоомагазин и приготовить этот другой аквариум для Стаунтона. Но тот факт, что рыбок Фолкнера уже не было на месте и что он вызвал полицию, задержал вас в его доме. И вернулись вы довольно поздно. Поэтому и Раулинс доставил аквариум Стаунтону довольно поздно. Стаунтон подтверждает это

— Он ошибается.

— Нет! Он не ошибается! Когда Фолкнер дал вам ключ от конторы, вам как раз представился удобный случай, который вы поджидали. И вы пришли туда с сооружением, состоящим из половника и длинной палки и что-то выловили со дна аквариума. Потом вы, видимо, в спешке оставили ложку в конторе, выскочили из дома, сели в машину и объехали квартал, чтобы потом снова подъехать к дому Фолкнера.

Девушка покачала головой.

— Неужели вы не понимаете, — воскликнул Мейсон, — что своим отрицанием посылаете Тома на смерть?! Итак, спрашиваю еще раз: вы по-прежнему придерживаетесь своей версии?

Она кивнула. Мейсон отодвинул стул.

— Что ж, пусть будет так. Но имейте в виду: в смерти Тома будете повинны только вы.

Он сделал только два шага по направлению к двери, когда Салли окликнула его. Затем она нагнулась вперед, так что лицо ее коснулось железных прутьев решетки, и прошептала:

— Это правда, мистер Мейсон? Все, что вы здесь сейчас сказали…

— Вот так-то лучше, — сказал тот. — Теперь, надеюсь, вы расскажете мне и обо всем остальном? Как вы узнали, что на дне аквариума лежала пуля?

— А как вы об этом узнали?

— Неважно, — ответил Мейсон. — Вопросы задаю я. Итак, откуда вы узнали, что там лежит пуля?

— Мне сказала об этом миссис Фолкнер.

— Ого! — протянул Мейсон. — Это уже становится интересным. Продолжайте.

— Миссис Фолкнер сказала мне, что она была бы очень благодарна мне, если бы я сумела вытащить пулю из аквариума. Пулю тридцать восьмого калибра. Сказала, что знает о намерении Тома лечить золотых рыбок, но не хочет, чтобы кто-нибудь знал о пуле, которая лежит в аквариуме. Она добавила еще, что мы должны вытащить пулю вместе с Томом. Вот и все, мистер Мейсон. И когда мистер Фолкнер вручил мне ключи, мы с Томом решили сперва вытащить пулю, а потом приехать в контору вторично, уже после возвращения мистера Фолкнера, и лечить рыбок. Но когда мы очутились в бюро, увидели, что рыбок там уже нет. Я просто растерялась. Но потом мы решили действовать по плану. Я достала половник, и мы извлекли пулю из аквариума. В этот момент мы услышали, что к дому приближается машина.

— Вы не оставляли Тома в машине, чтобы он мог вовремя предупредить вас?

— Нет. Мы оба вошли в контору. Так мы договорились. Мы считали, что у нас много времени. Я была уверена, что мистер Фолкнер еще посидит в ресторане за чашкой кофе. Когда послышался шум подъезжающей машины, мы испугались и поспешили прочь, не отважившись захватить разливательную ложку.

— Так. Дальше!

— Мы сели в машину, обогнули квартал и увидели вас с Фолкнером. Тогда мы появились из-за угла и сделали вид, будто только что подъехали.

— Что вы сделали с пулей?

— Отдала ее миссис Фолкнер.

— Когда?

— Только вчера вечером.

— Почему не раньше?

— Я позвонила ей и сказала, что пуля у меня. Она очень обрадовалась, но попросила немного подождать, пока все не успокоится. Потом она отдаст мне деньги.

— А вчера вечером?

— Я отвезла ей пулю.

— Том был с вами?

— Нет, я поехала одна.

— На этой пуле есть какие-нибудь отметины?

— Да. Мы с Томом вытравили на дне пули свои инициалы. Так пожелала миссис Фолкнер. Но сбоку она их вытравить не разрешила, поскольку хотела проверить, из какого револьвера ее выпустили.

— Сколько вы должны были получить?

— Две тысячи долларов.

— И вчера вечером вы отвезли пулю ей?

— Да.

— Когда именно?

— Я думаю, что-то около половины десятого.

— Половины десятого?! — воскликнул Мейсон. — Да.

— И где она была?

— У себя дома.

— И она заплатила вам две тысячи долларов?

— Да.

— Именно эти деньги и были в вашей сумочке? — Да.

— А вся история о том, что доллары вам дал Фолкнер, выдумана?

— Да. Ведь я должна была каким-то образом объяснить наличие этих денег. Я подумала, что это будет лучший путь, поскольку мистер Фолкнер все равно мертв, а миссис Фолкнер предупредила меня, что, если я скажу об этом хоть кому-нибудь, она возбудит дело, обвинит нас в незаконном проникновении в квартиру, и мы оба, я и Том, окажемся в тюрьме.

Мейсон прервал ее:

— Минутку, Салли, ведь около половины десятого Фолкнер был уже мертв.

— Да. Думаю, так оно и было.

— И лежал в ванной.

— Да.

— Тогда скажите мне, где вас приняла миссис Фолкнер? В гостиной? Ведь если она была в это время дома, она, видимо, должна была знать, что ее супруг убит.

— Вы не ту миссис Фолкнер имеете в виду, мистер Мейсон, — сказала Салли. — Неужели вы не поняли? Ведь я говорю о первой жене мистера Фолкнера, Женевьеве Фолкнер.

Секунд десять Мейсон сидел молча, опустив глаза и нахмурив брови.

— Вы не лжете, Салли? — наконец выдавил он.

— Нет, мистер Мейсон. Сейчас я говорю чистую правду.

— И Том подтвердит ваши слова?

— То, что мы доставали пулю, — да. Но он не знает человека, который поручил мне это сделать. Об этом знаю только я.

— Если вы солгали мне сейчас, Салли, — произнес Мейсон, — вы окажетесь в камере смертников. Это так же верно, как и то, что вы сейчас сидите здесь. А Том Гридли умрет в заточении.

— Я рассказала вам правду, мистер Мейсон.

— Значит, вы получили две тысячи долларов вчера вечером около половины десятого?

— Да.

— И вы побывали у мистера Фолкнера?

— Да. Между восемью и половиной девятого. Я как раз хотела сказать вам об этом. Входная дверь была приоткрыта, и я вошла. Кроме самого Фолкнера, в доме никого не было. А сам он разговаривал по телефону. Наверное, он только что кончил бриться, потому что на его лице были еще остатки пены. Ванна наполнялась теплой водой, а сам он стоял в одной майке и брюках. Видимо, шум воды и не позволил ему расслышать мой звонок. А я вошла без разрешения, потому что знала, что он дома, и я должна была поговорить с ним. Машина его стояла на улице перед домом.

— Ну а дальше? — спросил Мейсон.

— Он попросил меня уйти. И добавил, что, когда захочет меня видеть, пошлет за мной. Он вообще был очень раздражен. Я попыталась объяснить ему, что я знаю от мистера Раулинса, что он, Фолкнер, взял принадлежащий Тому револьвер, и этот поступок можно квалифицировать как воровство.

— И что он ответил?

— Чтобы я убиралась.

— Он не давал вам чека на имя Гридли?

— Нет.

— Просто сказал, чтобы вы убирались вон?

— Да. И добавил еще, что если я не уйду, то он вышвырнет меня.

— И как вы поступили?

— Я не знала, что делать, и он в буквальном смысле этого слова вытолкал меня. Точнее говоря, подошел, положил руки мне на плечи и выпроводил за дверь.

— Что вы сделали потом?

— Я позвонила его первой жене и попросила ее принять меня. Она предложила мне прийти минут через сорок. Я пришла к ней в назначенное время, и она вручила мне деньги.

— При этом еще кто-нибудь присутствовал?

— Нет.

— Вы когда-нибудь видели человека по фамилии Диксон?

— Нет.

— Никогда с ним не встречались?

— Никогда.

— Вы что-нибудь знаете о человеке по фамилии Диксон?

— Нет.

— Хорошо. Значит, миссис Фолкнер вручила вам две тысячи долларов. Что было потом?

— Я вернулась в зоомагазин. Ведь я обещала мистеру Стаунтону панели для лечения рыбок. Ну, а все остальное вы уже знаете, мистер Мейсон.

— Теперь послушайте, Салли. Я собираюсь кое-что сделать для вас, потому что таков мой долг. Но я хотел бы, чтобы вы запомнили одну фразу, состоящую всего из четырех слов.

— Какую?

— Обращайтесь к моему адвокату.

Она удивленно посмотрела на него.

— Повторите, — потребовал Мейсон.

— Обращайтесь к моему адвокату.

— Вы сможете это запомнить?

— Конечно, мистер Мейсон.

— Повторите еще раз.

— Обращайтесь к моему адвокату.

— И запомните, Салли, — продолжил Мейсон, — отныне вы можете произносить только эту фразу. Если вы скажете кому-нибудь хоть одно слово, вы погибли. Полиция будет вас мучить. Она положит перед вами ваши письменные показания и будет тыкать пальцами в каждую фразу, где вы солгали. И они докажут вашу ложь. И попросят вас объяснить, почему вы солгали. И будут задавать вам самые разные вопросы. Вы меня понимаете, Салли?

Девушка кивнула.

— И как вы им будете отвечать? — спросил Мейсон.

Она подняла глаза:

— Обращайтесь к моему адвокату.

— Это уже лучше, — ответил Мейсон. — И запомните: сейчас для вас в английском языке существуют только эти четыре слова. Вы не забудете об этом?

Салли кивнула.

— Не забудете, что бы ни случилось?

Она снова кивнула.

— Даже если они скажут вам, что действия Тома были направлены на то, чтобы спасти вас, и что вы не должны оставлять в беде человека, которого любите. Не должны посылать на смерть человека лишь за то, что он любил вас и хотел вас спасти, что вы на это скажете?