Оставленный людьми костер выглядел здесь совершенно неуместным, таким же нелепым, как шумное веселье во вррмя казни.

— Б-р-р-р! — нарушила молчание Делла. — Аж мурашки по коже.

Мейсон открыл дверцу машины.

— А, это вы! — раздался знакомый медлительный голос футах в пятидесяти от него. — Все в порядке, это адвокат.

Лагерь мгновенно ожил. В освещенный круг вышел на костылях доктор Кенуорд, красно-коричневое пламя костра выхватило из темноты стройную фигурку Велмы Старлер, и только потом из черных зарослей пустынного можжевельника появился Солти Бауэрс.

— Осторожность не помешает, — пояснил он, — особенно сейчас. Лучшей мишени, чем сидящие у костра люди, не придумаешь. Мы заметили вашу машину и решили поостеречься. Что случилось? Есть новости?

— Никаких новостей. Просто мы решили спрятаться на время. Найдется место еще для двух путников?

Солти улыбнулся и широко раскинул руки.

— Сколько угодно. Присаживайтесь к костру. Приготовлю чай.

— У нас машина загружена походным снаряжением.

— Потом разгрузим. Посидите немного.

Они подошли к костру. Мейсон и Делла пожали руки доктору и медсестре и расположились поближе к огню. Солти достал откуда-то закопченный эмалированный кофейник, налил в него воду из канистры и поставил на огонь.

— 3fOT кофейник я использую только для чая, — пояснил он. — Для кофе у меня есть другой. Надеюсь, вы понимаете, мистер Мейсон, что я ни от кого не убегаю, просто люди в городе не всегда отдают себе отчет, какие чувства человек может испытывать к своему деловому партнеру. Смерть Бэннинга была тяжким ударом для меня, а люди хотят только говорить, говорить, говорить о ней. Я вдруг почувствовал, что больше не могу без пустыни. Так бывает: человек чего-то хочет, но не может понять, чего именно, потом до него доносится запах жареного бекона и кофе, и он понимает, что просто голоден.

— А я, — вступил в разговор доктор Кенуорд, — решил, что мне совершенно необходимо нормально отдохнуть. Велма обо всем договорилась с Солти. Я благодарен ему за то, что он взял меня с собой.

— Мы на участке Бэннинга Кларка? — спросил Мейсон.

— Почти, — ответил Солти, потом взглянул на часы и уточнил: — Участок перейдет в его собственность в полночь. Именно в полночь истекает срок действия опциона.

— Но они еще могут воспользоваться своим правом до полуночи, — заметил Мейсон.

— Могут, — сухо подтвердил Солти.

— Я хочу сообщить вам нечто, касающееся убийства, — вдруг сказал Кенуорд. — Чтобы потом, если вы не возражаете, уже не касаться этой темы.

— Лично меня, — сказал Солти, — это устраивает.

— Что именно вы собираетесь сообщить нам? — поинтересовался Мейсон.

— Хотя я и не являюсь доверенным лицом полицейских… — начал Кенуорд. — Согласно их теории, как мне кажется, тот, кто стрелял, будто бы принял меня за Бэннинга Кларка.

— Мне тоже так показалось, — сказал Мейсон. — Хотя полиция доверяет мне не больше, чем вам.

— Такой вывод очевиден. Я находился именно в том месте, где мог находиться Бэннинг Кларк, если бы он не уехал в пустыню. В лунном свете был виден лишь спящий человек, закутанный в одеяло, и убийца, если он не знал об отъезде Кларка, легко мог принять меня за него.

Мейсон кивнул.

— Но я не мог не усомниться, так ли все было на самом деле, — продолжал доктор.

— Вы полагаете, что тот, кто стрелял, знал, кто вы такой? — спросил Мейсон.

— Возможно.

— Мотив?

Доктор Кенуорд чуть помедлил с ответом.

— Говорите, — поторопил Мейсон. — Мотивом может служить только определенная информация, которой вы располагаете. Что это за информация?

— Я не собирался так глубоко погружаться в эту тему.

— Мы уже погрузились в нее слишком глубоко, доктор. Я полагаю, речь идет об информации, касающейся какого-то медицинского аспекта в деле об отравлении, и думаю, что все присутствующие здесь, включая вас самого, заинтересованы в том, чтобы вы поделились своими знаниями.

— Вы и так почти обо всем догадались, — рассмеялся доктор Кенуорд. — Я, как требовала того инструкция, оставил часть содержимого желудков после первого отравления. Если вы помните, в том случае мышьяк был обнаружен в солонке, которой пользовались исключительно Брэддисоны.

— И что же вы нашли в образцах содержимого желудков? — поинтересовался Мейсон.

— Результаты анализа поступили, когда я уже собирался уезжать из города. Мне сообщили о них по телефону. Заключение гласит, что в желудках не выявлено ни малейшего содержания мышьяка.

— Чем же можно объяснить появление симптомов отравления? — спросил Мейсон.

— Очевидно, приемом рвотного корня.

— С какой целью?

— Для имитации симптомов отравления мышьяком.

— Для чего, доктор?

— Я думаю, этот вопрос следует адресовать вам, — сухо заметил Кенуорд. — Я же излагаю голые медицинские факты.

— Чем можно, в таком случае, объяснить металлический привкус во рту, судороги и общее болезненное состояние?

— Я очень тщательно расспросил обо всем Велму. Вполне вероятно, она сама предположила наличие таких симптомов. На мой конкретный вопрос, не спрашивала ли она пациентов о судорогах, боли в желудке, жжении и металлическом привкусе во рту — верных признаках отравления мышьяком, — сейчас она не может с уверенностью сказать, задавала ли она пациентам подобные вопросы, или они сами рассказали ей о наличии таких симптомов.

— Вы придаете этому такое большое значение? — спросил Мейсон.

— Огромное. При серьезном заболевании у человека появляются симптомы депрессии, обостренной восприимчивости к внушению, иногда — истерии. В таких обстоятельствах человек, обнаруживший некоторые симптомы, характерные для данного заболевания, узнав о других, начинает ощущать и их.

— Вы уверены в том, что в солонке был мышьяк.

— Абсолютно. Его наличие подтверждается анализом.

— Почему же он там оказался?

— И этот вопрос нужно адресовать скорее вам, нежели мне. Впрочем, есть две версии. В соответствии с первой, мышьяк в солонку был подсыпан человеком, который знал, что Брэддисоны страдают заболеванием, симптомы которого схожи с симптомами отравления мышьяком и с какой-то целью решил придать этому заболеванию видимость отравления.

— А в соответствии со второй?

— Кто-то действительно пытался отравить Брэддисо-нов. Они должны были принять его на следующий день, но по какому-то необъяснимому совпадению они потребили рвотный корень в количестве, достаточном для того, чтобы развились симптомы, схожие с симптомами отравления мышьяком.

— Я вынужден задать вам следующий вопрос, доктор. Рассматривалась ли вами возможность того, что Брэддисоны умышленно приняли рвотный корень, чтобы симулировать отравление мышьяком?

— Как любой другой ученый, я, пытаясь объяснить появление симптомов, рассматривал такую возможность.

— Что-либо свидетельствует в пользу моего предположения?

— Ничто не свидетельствует.

— Такое объяснение логично?

— Ничто не свидетельствует и против.

— Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас потому, что вам известна эта информация?

— Возможно.

Они помолчали с минуту.

— Я должен все обдумать, — сказал наконец Мейсон. — А пока расстелю-ка я спальный мешок.

Адвокат подошел к машине, достал спальные мешки, подключил компрессор, наполнил воздухом надувные матрасы, а когда поднял голову, увидел рядом Солти Бауэрса.

— Вы отвели какое-нибудь специальное место под спальню? — спросил Мейсон у старого старателя.

— У нас есть палатка, которую девушки могут использовать для переодевания. Спать там они вряд ли захотят. Гораздо приятнее спать под звездами.

В таком случае я положу мешок мисс Стрит рядом с палаткой. А сами вы где спите?

— События последних дней не выходят у меня из головы, — понизив голос, сказал Солти. — Я расположился чуть выше по дороге, чтобы иметь возможность заранее заметить непрошеных гостей, если они появятся, конечно. Беритесь за этот край мешка, я возьмусь за тот, и мы отнесем его на место. А тем временем вскипит чайник.

Спальные мешки были наконец разложены, дорожные сумки вынесены из машины, и все собрались вокруг костра. Солти бросил в огонь охапку полыни. Пламя разгорелось мгновенно, прогнав подальше от костра подкрадывавшуюся темноту.

— Здесь и воздух совсем другой, — сказал Солти, разливая чай.

— Несомненно, — согласился Мейсон. — Сухой и чистый.

— Несколько месяцев назад меня начал беспокоить хронический насморк, — заметил доктор Кенуорд. — Здесь же нос быстро прочистился. Я настроен весьма оптимистично.

— Как ваша рана? — учтиво спросил Мейсон.

— Ничего серьезного. Опасаться следует только осложнений, надо постараться подавить их в зародыше. Хотите верьте, хотите — нет, но я чертовски доволен. Отпуск хоть и вынужденный, но весьма своевременный и приятный.

— Чем занимается Нелл Симс? — спросил Мейсон. — Она по-прежнему живет в доме Кларка?

— Конечно нет, — ответил Солти. — Немедленно уехала в Мохаве, сказала, что собирается вновь открыть свой ресторан. Я полагаю, — мечтательно добавил он, — пустыня всегда возвращает себе то, что ей принадлежит.

— Здесь так чудесно, — сказала Делла.

— Многие люди ненавидят пустыню, — попытался пояснить Солти. — И только потому, что боятся ее. Каждый из них боится остаться наедине с самим собой. Многие сходят с ума, если их оставить одних в пустыне всего на неделю. Я часто видел такое. Однажды человек подвернул ногу и не мог идти дальше. Его спутники, напротив, были вынуждены продолжить путь. Они ушли, оставив тому человеку много воды, еды и дров. Ему следовало только посидеть на месте три-четыре дня, пока нога заживет и он сможет ходить. А он, когда добрался до человеческого жилья, был уже наполовину сумасшедшим. Нога была воспалена, но он заявил, что предпочел бы потерять ее, чем остаться в пустыне еще хоть на десять минут.