Уголком глаза Мейсон заметил двух репортеров с камерами наготове.

— Я считаю, — продолжал Гуллинг, — что честнее будет сразу сказать вам, что стратегия моя не изменилась. Я вручаю вам, мистер Мейсон, здесь, сейчас, повестку, обязывающую вас предстать перед судом сегодня в семь часов вечера. — И он сунул бумагу Мейсону.

В ту же секунду одновременно сверкнули. две вспышки. Фотографы увековечили момент передачи повестки.

— Спасибо, — сказал Мейсон и спокойно положил бумагу в карман.

— И хочу вас предупредить, Мейсон. — Гуллинг все продолжал. Фотографы кинулись прочь, чтобы успеть поместить снимки в послеобеденный выпуск: — Вы столкнетесь с обвинением либо в лжесвидетельстве, либо в содействии таковому. У меня есть доказательство, что в ночь после убийства вы посадили Эву Мартелл в машину и спрятали ее. Я думаю, что ваша знакомая, хозяйка гостиницы, которая изо всех сил пыталась защитить вас, виновна в лжесвидетельстве. В ходе расследования выяснилось, что она — ваша бывшая клиентка. Считаю, что с моей стороны было честно предупредить вас, чтобы вы были готовы.

Мейсон сделал шаг вперед. Его лицо выражало гранитную твердость.

— Прекрасно, — сказал он. — Вы подготовили меня. Теперь моя очередь. Вами в этом деле движет личный интерес. Вы лично решили быть в суде. Предполагаю, вы сами собираетесь допрашивать меня сегодня вечером. Вы связаны с политикой. Я нет. Если вы направите огонь на меня, я выстою. Но сомневаюсь, что выстоите вы, если я направлю огонь на вас.

— Однако сейчас, — произнес Гуллинг, — мои огневые позиции много лучше ваших. Будет жарко, мистер Мейсон.

Глава 18

Расхаживая по своему кабинету, Мейсон говорил Полу Дрейку:

— Что меня беспокоит, Пол, так это Мей Бэгли.

— Почему?

— Она пыталась выгородить меня. Они свалились ей на голову без предупреждения. Как только таксист рассказал, где он посадил Эву Мартелл, они тут же взялись за Мей Бэгли.

— А она заявила, что никогда в жизни не видела Эву Мартелл?

— Да.

— Под присягой? — спросил Дрейк.

— Нет. Через некоторое время они приволокли ее в суд, и там она, конечно, приняла присягу. Вероятно, сегодня вечером ее вызовут снова.

— Черт, Перри, хоть ее история и неправдоподобна, пусть настаивает на ней. Хотя, конечно, она может просто отказаться отвечать на основании того, что может быть ей инкриминировано.

— Это не так просто, — сказал Мейсон. — Гуллинг хорошо знает формальности и весьма высокого мнения о собственной особе. Он будет цепляться за любую возможность.

— Да, Перри, они имеют на тебя зуб. Они знают, что ты отвез Эву Мартелл в ту гостиницу. Слушай, а ты заяви, что Гуллинг дал тебе время до двенадцати, чтобы доставить Эву Мартелл, что ты дал ей соответствующие инструкции — и пусть твои и ее слова опровергают инсинуации ГулЛинга, будто бы она ехала не в полицию, когда ее арестовали? Мне кажется, это пройдет.

— Не пройдет, — вздохнул Мейсон. — Мей Бэгли пыталась выгородить меня. Она сказала, что в ее гостинице Эвы Мартелл' не было. Если она сейчас изменит показания, ей предъявят сразу два обвинения. Во-первых, что не внесла запись в книгу постояльцев и, во-вторых, что дала сначала ложные показания. Они еще могут обвинить ее в укрывательстве убийцы. Если я сам начну защищаться, рассказав все, как было, я втяну Мей. Бэгли в ловушку. Как только я раскроюсь, Мей будет предъявлена куча обвинений.

— Ого! — сказал Дрейк.

— И когда я предстану перед судом, мне придется попытаться выкрутиться или принять, поражение.

— А ты можешь отказаться отвечать, сославшись на профессиональное право?

— Только на вопросы, связанные с моим клиентом. И тут еще эта глупость с обязательством представить ее к двенадцати…

— Ты не можешь доказать, что это пустая формальность?

Мейсон усмехнулся:

Я сегодня сам ловил окружную прокуратуру на формальных моментах. Какой же вид я буду иметь, если начну жаловаться, что меня самого извели формальностями?

— Да, и правда, — признал Дрейк. — Слушай, а что это за странная идея подбросить бумажник?

Мейсон рассмеялся:

— Это я даю Гуллингу возможность толковать закон.

— Какой еще закон?

— Тот, который определяет правильно выбранное время. Я могу и не воспользоваться им, но, насколько я его знаю, Гуллинг не упустит возможности поймать меня на каком-нибудь тривиальном проступке, если я соскочу с более серьезных крючков. Однако он нас и без этого достаточно крепко держит. Конечно, — продолжал Мейсон, — ситуация была бы много проще, если бы не бумажник Хайнса. Ведь доказательства, связанные с револьвером, сейчас совершенно не работают.

— А на самом деле Адель Уинтерс бросила револьвер в мусорный бак?

— Я начинаю думать, что нет.

— Какое же объяснение?

— Она лжет о револьвере. Его у нее никогда не было, он не лежал в буфете и она не за ним поднималась в квартиру. Но ей известно, что кое у кого он был и этот человек согласился подложить револьвер в мусорный бак. Как я понимаю сейчас, Адель Уинтерс просто заглянула в бак, чтобы убедиться, что револьвер там.

— Звучит сложновато, Перри.

Мейрон вдруг резко повернулся к Делле Стрит:

— Соедини меня с гостиницей «Лоренцо». Я хочу поговорить с кем-нибудь, кто знает, как там ведется регистрация постояльцев.

— Что ты задумал, Перри? — спросил Пол Дрейк, пока Делла Стрит дозванивалась. — Ты думаешь, у Адель Уинтерс в гостинице был пособник?

— В деле до сих пор не ясна одна вещь, — сказал Мейсон. — Простая, явная и очень важная, но до сих пор никто не обратил на нее внимания.

— Что такое?

— Почему Адель Уинтерс и Эва Мартелл отправились именно в гостиницу «Лоренцо»? — спросил Мейсон.

— Ну, потому что они хотели куда-нибудь в общественное место. Им не хотелось идти домой, и…

— Там полно гостиниц, — сказал Мейсон. — Почему выбрали «Лоренцо»?

— Ну, надо же было какую-то выбрать.

— Но почему именно эту? Я…

— Шеф, я соединила, — позвала его Делла.

Мейсон взял трубку и сказал:

— Говорит Перри Мейсон, адвокат. Мне бы хотелось выяснить кое-что об одном из ваших бывших постояльцев.

— Да, мистер Мейсон, будем рады оказать вам посильную помощь.

— Я попрошу вас просмотреть ваши записи и выяснить, не снимала ли у вас когда-либо номер Адель Уинтерс.

— Могу ответить. сразу, мистер Мейсон. Ее имя было в газетах, да и полиция нашла здесь револьвер. Вы, возможно, не знаете, но одно время она работала в нашем ресторане официанткой. Там своя администрация, хотя они и связаны с гостиницей.

— Давно это было? — спросил Мейсон.

— Около года назад.

— Сколько она проработала?

— Три месяца.

— Об этом еще кто-нибудь знает?

— Да, сэр, знает окружная прокуратура.

— Откуда вам это известно?

— Они меня спросили, и я им сказал.

— Когда?

— Позавчера.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон. — Они вызвали вас в качестве свидетеля?

— Меня нет, но вызвали хозяина ресторана. Хотите поговорить с ним?

— Определенно нет, — сказал Мейсон. — Спасибо за информацию. До свидания.

Повесив трубку, Мейсон посмотрел на Пола Дрейка. Вид у него был явно встревоженный.

— Вот оно что! — сказал Мейсон, — г- Теперь я знаю, почему наши дамы отправились в гостиницу «Лоренцо», и еще знаю, что Адель Уинтерс было известно, где стоят мусорные баки. Около года назад она три месяца проработала там.

— Проработала?! — вскричал Дрейк. — Ясно. А как же револьвер?

— Фолсом сказал, что она приподняла крышку и заглянула внутрь. Револьвер был найден под толстым слоем мусора. Предположим, все, что она говорит, — вранье. Предположим, как я говорил десять минут назад, она не оставляла револьвер на буфете. Вдруг этот револьвер был у кого-то другого. Этот другой, или другая, позвонил ей и сказал, что убил Роберта Хайнса и потом засунул револьвер в мусорный бак. Ну а теперь: кто мог убить Хайнса и при этом рассчитывать на помощь Адель Уинтерс?

— Эва Мартелл, — быстро сказал Дрейк.

Мейсон обдумал его заявление.

— В этом, возможно, что-то есть, Пол. Но я бы сказал, что… Кстати, в какое точно время выносили дневной мусор?

— Мы проверили. Кухонный служащий вынес большой пакет мусора в два десять и выбросил его в средний бак. Полиция долго возилась с ним, пытаясь добиться, не ошибся ли он на час. Но он утверждал, что было ровно десять минут третьего: он все время смотрел на часы, потому что у него в три было назначено свидание и он спешил закончить уборку, чтобы успеть переодеться. И вот странная вещь: он не может ручаться, но почти уверен, что бак был уже на две трети заполнен мусором. Понимаешь, что это значит, Перри? Револьвер обязательно должен был быть там до десяти минут третьего, и последняя порция мусора должна была засыпать его. Служащий спешил, он просто поднял крышку и вывалил весь мусор. И пять или десять минут спустя, когда туда заглянула Адель Уинтерс, револьвера уже не было видно.

— Пол! — вскричал Мейсон. — Если мы сможем доказать, что револьвер был в баке в два десять, это алиби! Ведь Адель Уинтерс приехала в гостиницу только в два пятнадцать. Подожди, а в какое время наступила смерть? Что ты об этом знаешь?

— Вскрытие показало, что между часом и тремя. Точнее они не могут.

— Прекрасно, — продолжал Мейсон. — Эва Мартелл находилась в квартире до без пяти двух. Спустя одиннадцать минут они вообще вышли из дома. Значит, они находились в здании всего шестнадцать минут.