Эрл Стенли Гарднер - Суд последней надежды

Тем не менее в силу разных достаточно очевидных причин мы не считали возможным делиться нашими надеждами с Глэдис Баррет. Ее столько раз посещала надежда, рассыпаясь затем в пыль, что на этот раз мы просто сказали ей, что сделали все, что было в наших силах.

В день начала суда кто-то прислал ей орхидею и попросил приколоть ее на счастье.

Сразу же по завершении суда, когда Вэнс Харди вышел оттуда свободным человеком, Глэдис Баррет позвонила мне в Калифорнию. Голос ее прерывался и дрожал от слез и восторга. Она попыталась изложить мне то, что происходило, но от счастья не могла найти слов.

В сущности, ей ничего не надо было мне рассказывать. Хватало ее голоса и счастливых рыданий в телефон. Я поздравил ее и сказал, что был уверен в удаче, которая наконец улыбнулась ей, — она выиграла долгую битву за свободу своего брата и теперь-то сможет наконец купить себе новое платье.

Вот теперь она окончательно растерялась.

— Мистер Гарднер, — борясь со слезами, сказала она. — Я приколола орхидею… Вы только представьте себе!… Я была с орхидеей!… В первый раз в жизни я держала ее в руках.

Она вполне заслужила ее.

Не стоит думать, что все дела, которыми мы занимались, заканчивались нашими триумфальными победами и демонстративным оправданием невиновных.

Мы сталкивались с большим количеством дел, в которых, и мы были в этом убеждены, пострадал невинный человек, отправившийся в тюрьму, но сплошь и рядом у нас не было возможности доказать свою точку зрения. Другими словами, нам не удавалось раздобыть дополнительные доказательства к тем, что были предъявлены во время первого слушания.

Каждому юристу известна аксиома, что невозможно доказывать отрицательное утверждение. И если нам не доводилось найти новых положительных доказательств, нам приходилось иметь дело с ложными заявлениями или неправильными истолкованиями, которые принимались в качестве доказательств, и мы были не в состоянии что-либо сделать.

С другой стороны, было много таких случаев, когда предварительное расследование приносило многообещающие результаты, и мы начинали «копать» факты с неутомимостью фокстерьера, который разрывает лисью нору, — только для того, чтобы выяснить, что факты по делу были представлены нам в искаженном свете, или же чтобы убедиться в подлинной виновности подсудимого.

Для заключенных совершенно естественно врать по поводу своего приговора. Первым делом, если он в самом деле виновен, его второй натурой становится склонность ко лжи — хотя бы потому, что в таком случае он уверен: потерять он ничего не потеряет, а приобрести может многое.

Может так случиться, что основное свидетельство против осужденного носит случайный характер или держится лишь на какой-то одной детали, одном обстоятельстве, на показаниях одного свидетеля. Когда осужденный оказывается в тюрьме, времени для размышлений у него более чем достаточно. Он начинает изобретать различные истории, приводя самые невероятные объяснения, которые могли бы пойти ему на пользу.

Можно только удивляться, сколько настойчивости и изобретательности может проявить человек при этом. Долгое время он разрабатывает убедительные объяснения и так долго повторяет их, что сам начинает в них верить. Излагает он их также столь убедительно, что выглядят они на первый взгляд совершенно логичными и правдивыми.

Большую часть времени, отданную работе в Суде Последней Надежды, мы занимались тем, что старались отделить зерна от плевел. И много раз хорошие зерна на поверку оказывались шелухой.

Одна из типичных ситуаций, которые приходят на память — это дело Т.Р. Макклюра, симпатичного привлекательного негра двадцати одного года, который разыскивался за убийство в штате Огайо. Прошло около двух лет, прежде чем удалось до него добраться. Этот молодой человек внушал исключительное доверие. Ранее у него не было никаких приводов в полицию, и рассказанная им история вполне убедила нас в его правоте. Он настаивал, что обвинение против него было выдвинуто лишь в силу показаний эксперта по баллистике, которого вынудили вести «двойную игру». Он был приговорен к смерти на электрическом стуле.

К тому времени в Огайо не испытывали большой симпатии к деятельности Суда Последней Надежды. Тем не менее, как выяснилось, многие работники тюрьмы считали, что Макклюр осужден неправильно и ожидание его казни нервировало их.

Наше расследование мы начали с того, что попытались понять, были ли какие-то доказательства некачественной баллистической экспертизы.

И почти сразу же мы столкнулись с трудностями. Сразу же стало ясно, что есть некая фигура или даже группа лиц, которые не хотели расследования дела Макклюра и которым решительно не нравилась идея, что заниматься им будет именно Суд Последней Надежды. Препятствия одно за другим стали возникать на нашем пути.

В конце концов мы прекратили попытки получить протокол судебного заседания от лиц, которые подчеркивали, что были бы рады предоставить его нам, и обратились к секретарю суда, от которого нам удалось получить часть его записей, где шла речь о представлении доказательств. Знакомство с находкой заставило нас удивиться.

В идентификации оружия и пуль есть два типа характеристик, основываясь на которых эксперт составляет свое мнение.

Первая — так называемая типовая характеристика. Она определяет количество нарезок и полей нареза в стволе оружия, из которого был сделан выстрел, калибр и другие характеристики этого типа оружия. В различных видах они столь разнятся между собой, что опытный эксперт взглянув на не очень деформированную пулю, сразу же может назвать марку оружия, из которого она была выпущена.

Существуют и индивидуальные, или микроскопические, характеристики. О них говорят индивидуальные отметки на пуле, которые зависят от состояния ствола, качества обработки металла индивидуального оружия, из которого был сделан выстрел. Они выражаются в бесчисленном количестве мельчайших царапин, которые видны только под микроскопом, безошибочно указывая на конкретное оружие.

Ясно, что «типовая характеристика» может дать представление о марке и калибре оружия, в то время как индивидуальная является для пули чем-то вроде «отпечатка пальцев».

В случае с Макклюром выяснилось, что полицейскому удалось найти в ломбарде пистолет, который обвиняемый заложил, нуждаясь в деньгах. Макклюр, когда ему предъявили оружие, охотно признал, что оно принадлежит ему.

Полиция передала его эксперту-баллистику, который, отстреляв контрольную пулю, сравнил ее с другой, найденной на месте преступления.

Обвинитель вызвал на свидетельское место баллистика — и вот отрывок из его показаний.

В.: — Проводили ли вы микроскопическое сравнение пробной пули с одной или двумя пулями, врученными вам доктором Гербером?

О.: — Да.

В.: — Проводили ли сравнительное микроскопическое исследование?

О.: — Да, проводил.

В.: — Кратко опишите нам технику этой процедуры, которую вы использовали для сравнения пуль.

О.: — Первым делом, под правым объективом я тщательно расположил пробную пулю и зафиксировал ее на смотровом столике. Взяв одну из пуль, предоставленных доктором Гербером, я в таком положении закрепил ее под левым объективом и приступил к сравнению. Поворачивая их из стороны в сторону, я принялся совмещать края обоих изображений. В поле зрения на пуле, которая подвергалась исследованию, были две четкие отметки, такие же имелись и на опытной пуле, и необходимо было выяснить, совпадают ли они по размерам.

В.: — И что вам удалось выяснить?

О.: — Что ширина обоих отметок совпадает.

В.: — Исследовали ли вы под микроскопом наличие или отсутствие остальных царапин на пуле?

О.: — Да, исследовал.

В.: — Расскажите, что вам удалось обнаружить.

О.: — Ну, мне стало ясно, что микроскопические детали обоих образцов совпадают. Хотя их было недостаточно, чтобы безошибочно сделать заключение об идентификации. На пуле, что была вещественным доказательством, их было относительно немного, и хотя имелось определенное сходство с опытной пулей, его было недостаточно для полного совпадения образцов под микроскопом.

В.: — Иными словами, в результате сравнительного микроскопического исследования вы пришли к выводу, что имеется определенное сходство микроскопических следов на обоих пулях, но их недостаточно для уверенного утверждения, что обе пули были выпущены из одного и того же оружия?

О.: — Да, сэр.

В.: — Но типовые характеристики совпадают, не так ли?

О.: — Да, типовые характеристики совпадают.

Перекрестный допрос:

В.: — В своих показаниях вы не можете заявить под присягой, что обе пули были выпущены из одного и того же оружия?

О.: — Нет, сэр.

В.: — Требовал ли от вас этого коронер?

О.: — Нет, сэр.

В.: — То есть пуля могла быть выпущена из другого револьвера той же марки?

О.: — Смит и Вессона.

В.: — Вы уверены?

(Возражение)

О.: — В той же мере, как я не могу утверждать, что пуля выпущена из одного и того же оружия, я не могу утверждать, что стреляли из другого револьвера.

В.: — Иного, чем Смит и Вессон?

О.: — Возможно, но маловероятно. Но пока мы не сравним особенности обоих видов оружия под микроскопом, под которым виден каждый волосок, мы не можем отбрасывать эту возможность.

В.: — Итак, исходя из сравнения этих пуль, которые представлены суду как «вещественное доказательство № 5», невозможно сообщить суду, были ли эти пули выпущены из одного и того же оружия?

О.: — Совершенно верно, сэр.

Иными словами, вот и все, что было сказано о сходстве опытной пули и той, что была найдена на месте преступления, — обе они были выпущены, скорее всего, из револьвера одной и той же марки, того же калибра.