Один из служащих банка, который видел, как Ламберт шел по улице, схватил пистолет, лежавший у него для защиты от налета, выскочил на улицу и стал стрелять.

Пассажиры «студебеккера» ответили на огонь, а Ламберт, ноги которого по-прежнему волочились по земле, был втянут в машину.

Через несколько минут «студебеккер» влетел в аллейку, которая кончалась тупиком. Из машины выскочили трое человек и быстрой рысцой стали удаляться с места происшествия.

Бруно Марсел был на кухне своего дома. Окна ее были открыты и выходили на улицу. Жены его не было дома, и он был занят тем, что менял ребенку пеленки. Выглянув из окна, он увидел трех убегающих мужчин, а через секунду увидел, как из машины вывалился умирающий Ламберт, сделал несколько шагов по аллее и рухнул.

Марсел выскочил наружу посмотреть, что он может сделать.

Ламберт успел еле слышным шепотом сказать несколько слов: «Меня убила Речная банда», или же это могло быть «Меня убила банда с Набережной», или же «Я знаю, что меня убила Речная банда».

Трудно точно припомнить, что было тогда сказано, но суть была в том, что Ламберт знал, кто виновен в его смерти и назвал своих убийц — то ли Речной бандой, то ли бандой с Набережной (это исключительно важная деталь в деле, хотя в то время на нее не обратили достаточного внимания).

Марсел и его сосед увидели трех убегающих мужчин. Точнее, они двигались, как Марсел потом постоянно повторял, «бойкой рысью».

Марсел с соседом пустились преследовать их. Им не удалось приблизиться к убегающим, которых они видели лишь со спины, на такое расстояние, чтобы различить их лица. Скорее всего, они были от них футах в ста двадцати.

Один из убегающих полуобернулся, вытащил пистолет и сказал:

— Убирайтесь или вы получите то же самое.

Это сразу охладило пыл догонявших. Марсел с соседом повернули обратно, и трое убийц скрылись. К тому времени за Луисом Ламбертом приехала «скорая помощь», и этой же ночью он умер в больнице.

Вэнс Харди был симпатичным толковым парнем, который предпочитал посещать танцульки, бега и искать возможности быстро и без хлопот разбогатеть. Вне всякого сомнения, в самом ближайшем будущем он должен был стать кандидатом на отсидку в тюрьме штата. Тем не менее он всегда был весел, раскован, без малейших усилий приобретал друзей и не видел никаких причин менять образ жизни.

Одним из этих друзей был человек, которого отныне мы предпочли бы называть Бенни.

Во многих отношениях Бенни был одним из самых интересных типов, которых доводилось встречать расследователям Суда Последней Надежды. Бенни был налетчик, настоящий артист своего дела, профессионал, который много лет зарабатывал себе на жизнь, просто грабя людей с деньгами.

Он был необычайно сообразителен и с успехом использовал накопленный опыт. К тому времени, когда Бенни стал ветераном искусства налетов, он знал о них, кажется, все, что только можно было знать. Он дошел даже до того, что классифицировал предполагаемые жертвы по возрасту, полу, национальности и т. д., что помогало ему организовывать наиболее эффективные налеты.

Двадцать шесть лет спустя Бенни сидел перед нами и облегчал груз души, а его повествование записывалось на магнитофон. То была удивительная и интересная история преступления, поданная с точки зрения преступника.

Чем «идти вслепую», Бенни предпочитал тщательно оценивать возможность удачи. Подбирая объект, Бенни и его сообщники изучали поведение и образ жизни всех, кто им должен был встретиться в намеченном месте. Они знали, как обращаться с каждым, но если налет срывался и их преследовала полиция, они знали, как сбить ее со следа.

Бенни был опытным виртуозным водителем. Он знал каждую улочку в Детройте, и любимым его приемом было на полной скорости ворваться в какую-нибудь узкую улочку, взять поворот на двух колесах и так резко затормозить, что машина, едва не перевернувшись, в мгновение ока разворачивалась на месте на сто восемьдесят градусов.

Именно Бенни в нашем с ним разговоре с сокрушением говорил о стремлении некоторых граждан играть в героев.

Такой герой, объяснял Бенни, — одно из самых больших несчастий в профессии налетчика. Героем обычно становится юноша не младше пятнадцати лет, но обычно ему лет двадцать с небольшим. Он еще не понял, что, если случайный прохожий оказался на месте налета, его дело — стоять подняв руки и не двигаться. Молодой горячий импульсивный человек жаждет лавров героя. Порой, грустно говорил Бенни, он «доходит до того, что хватается за пистолет».

— Это приводит к неприятностям, — сказал Бенни. — Это приводит к кровопролитию, и дело может пойти хуже некуда… Вообще-то я не очень верю в этот так называемый героизм, мистер Гарднер. И не верю в геройские поступки. Когда видишь налет, то псих, который хочет стать героем, должен дважды подумать. Это, конечно, прекрасно быть героем и видеть свои снимки в газете, но если за это приходится платить жизнью, то и цена слишком велика, и для дела плохо.

С другой стороны, когда соперничающая банда совершает налет, который срывается, и в ход идут револьверы, а газеты полны снимками жертв и гневных редакционных статей против наглых преступников, Бенни и его команда в восторге потирают руки.

Может показаться, что в такое время всеобщего внимания общественности шайка должна затаиться и лечь на дно, но на самом деле все наоборот.

Как нам разъяснил Бенни, в такие времена потенциальные жертвы будущих налетов бывают потрясены ужасной судьбой тех, кто имел глупость оказывать сопротивление.

В кратких и энергичных выражениях Бенни объяснил нам основные принципы, которых должен придерживаться налетчик. В сущности, убивать он никого не собирается. Он должен разработать продуманный план, с помощью которого сможет получить деньги и скрыться с места преступления. Если план удастся осуществить без единого выстрела — отлично. Если же приходится пускать в ход оружие — значит, дела идут не лучшим образом.

Существует, конечно, специальная техника обращения с женщинами во время налета. По словам Бенни, если вы напугали женщину, она или теряет сознание или устраивает истерику. Придя в себя после потери сознания, она начинает орать, и в таком истеричном состоянии сделать с ней абсолютно ничего нельзя. В профессии налетчика нет ничего хуже встречи с истеричной бабой (если не считать «героев»). Так что не помешает проявить по отношению к женщине небольшую галантность, после чего она поймет, что от нее требуют всего лишь деньги ее хозяина, а сам налетчик — достаточно покладистый и симпатичный молодой человек.

Табу для Бенни были китайцы. Он объяснил, что китайцев не взять никаким образом. С ними просто ничего не получается, и тут уж ничего не поделать. Как там ни запугивай китайца, он не поддастся.

Бенни мог бы написать увлекательную книгу, ибо он яростно отстаивал убеждение, что ограбить банк куда труднее, чем управлять им.

Бенни однажды случайно познакомился с Вэнсом Харди и испытывал к молодому человеку симпатию.

Оба они настаивали, что у Бенни не было намерения втягивать Вэнса в свой рэкет, а Харди ничего не знал о том, каким образом Бенни зарабатывает себе средства на жизнь. Это была просто случайная встреча, которая быстро переросла в дружбу, но пользы Вэнсу Харди принести она не могла.

У Бенни было несколько друзей, которым решительно не повезло: они попали в руки полиции и были осуждены. Их отправили в тюрьму Маркет, но им удалось обойти тюремную цензуру и сообщить Бенни, что если тому удастся доставить в определенное место оружие, они уверены, что им удастся вырваться из тюрьмы.

Бенни всегда был готов помочь друзьям.

Раздобыв оружие, он примотал его проволокой к днищу автомобиля. Затем он решил отправиться в Маркет. Для успеха его замысла было необходимо, чтобы путешествие носило совершенно безобидный и невинный характер. Бенни решил прихватить с собой пару человек, у которых не было никаких конфликтов с полицией и к которым закон не проявлял пока никакого интереса.

Таких двух человек, которые отвечали его замыслам, ему удалось найти без труда. Одним из них был Вэнс Харди. Бенни сказал ему, что собирается отправиться в северную часть штата, и осведомился у Вэнса, «не составит ли тот ему компанию». Вэнс согласился.

То, что случилось сразу же после этого, покрыто тайной. Это было единственное, о чем Бенни отказался с нами разговаривать. Он даже не хотел обсуждать эту тему. Скорее всего, заключенные тюрьмы Маркет переоценили свое умение обмануть цензуру. Тюремное начальство явно было осведомлено, что Бенни собирается доставить оружие, и они отнюдь не собирались принимать его с распростертыми объятиями. Оказавшись в окрестностях тюрьмы, он, должно быть, получил намек, что дела идут не лучшим образом. Может быть, он должен был увидеть какой-то сигнал, который давал ему знать, что все идет по плану. И не увидев его, Бенни насторожился.

Во всяком случае, ясно, что когда машина двинулась в путь, она везла с собой оружие, спрятанное в ее нижней части. Когда же полицейская ловушка захлопнулась и полиция с триумфом обнаружила в ней Бенни, оружие уже таинственно исчезло.

Полиция была ошеломлена. Она была разгневана. Они так соблюдали конспирацию, чтобы добраться до оружия. Они буквально с поличным взяли людей, которые, как полиция была уверена, должны были доставить оружие, но все вещественные доказательства словно испарились. Полиция явно была не в том настроении, чтобы проявлять вежливость или вести дискуссии о конституционных правах человека. Спутники Бенни убедились, что полиция не собирается терять времени, чтобы сочувственно выслушивать историю о том, как трое приятелей просто решили прокатиться в тесной дружеской компании.

Полиция арестовала всех троих и отправила их в Детройт.

О том, что произошло после этого, у нас есть свидетельства только Бенни и Вэнса Харди.