— Отлично. Что скажет сэр Эрнест Приттибой?

Перед сэром Приттибоем встала дилемма, однако он не решился публично заявить, что не стремится узнать истину.

— У меня нет возражений, ваша честь.

— А у вас, мистер Джеймисон?

Мистер Джеймисон в эту минуту перешептывался со своим клиентом через барьер. Услышав вопрос, он обернулся.

— Мой клиент готов охотно выслушать все свидетельства, какие может предоставить мой ученый друг. Подобно всем нам, он действует исключительно в интересах правосудия.

Он слегка исказил истину: в ответ на его шепот мистер Тодхантер со зловещей усмешкой заявил, что понятия не имеет, что задумал мистер Бэрнс, но готов поручиться, что этот человек не остановится даже перед подлогом. Последнее заявление явно шокировало мистера Джеймисона. Под нетерпеливый гул зала на трибуну поднялся сержант Мэтерс.

— Когда вы доставили подсудимого к нему домой в ноябре прошлого года, после его визита в Скотленд-Ярд, он показывал вам револьвер?

— Да.

— Вы осматривали его?

— Осматривал.

— И что же вы увидели?

— Что револьвер новехонький.

— Что это значит?

— Из него еще ни разу не стреляли.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

— Как можно определить, что из револьвера ни разу не стреляли?

— Заглянуть в дуло. Изнутри ствол этого револьвера был покрыт старой, высохшей смазкой. Там, где смазка потрескалась и осыпалась, ствол выглядел гладким.

— И давно его смазывали, по-вашему?

— Судя по виду — несколько месяцев назад.

— А если бы из этого револьвера недавно стреляли — скажем, несколько недель назад? Что изменилось бы?

— Смазка выглядела бы не такой старой, на ней были бы заметны бороздки и, скорее всего, пороховой нагар.

Показания звучали убийственно. Поднимаясь, чтобы приступить к перекрестному допросу, сэр Эрнест всей душой желал очутиться в США, где адвокатам разрешается в течение одного-двух часов обдумать, как вести себя по отношению к тому или иному свидетелю. Но в Англии сэру Эрнесту приходилось рассчитывать лишь на туманные сведения об огнестрельном оружии, полученные им на минувшей войне, и природную живость ума.

— В Скотленд-Ярде вы считаетесь экспертом по огнестрельному оружию, сержант Мэтерс? — с приветливой улыбкой начал сэр Эрнест.

— Нет, сэр.

— Нет? — сэр Эрнест разыграл удивление. — Разве вы не эксперт?

— Не эксперт, просто по работе мне приходится иметь дело с огнестрельным оружием.

— Как и очень многим из нас. Насколько ваши познания в области оружия превосходят познания среднестатистического человека?

— Готовясь к службе, я прошел соответствующий курс.

— И этот курс, хотя и не сделал вас экспертом, но позволил с помощью беглых осмотров определять, давно ли производились выстрелы из того или иного оружия?

— Благодаря этому курсу подготовки я могу отличить оружие, из которого никогда не стреляли.

— Вы разбирали этот револьвер?

— Нет.

— Рассматривали его в лупу?

— Нет.

— Так вы изучали его или просто осмотрели?

— Настолько, насколько счел необходимым.

— Другими словами, просто заглянули в дуло?

— Нет.

— Неужели даже не заглядывали туда?

— Я внимательно осмотрел внутреннюю поверхность ствола.

— А, понятно: так внимательно и зорко, что сумели выявить отсутствие нагара и бороздок на стволе, которые обычно ищут с помощью лупы?

— Проведенный осмотр меня удовлетворил.

— Ничуть не сомневаюсь, но мне этого было бы мало. Давайте все проясним. Вы действительно искали нагар, борозды и так далее или просто заглянули в дуло и сказали себе: "Смазка сухая, значит, из револьвера не стреляли"?

— Мне было ясно, что из этого револьвера не стреляли.

— На мой вопрос вы не ответили, но это не важно. Пойдем дальше. Если я правильно понял, сержант, вы сказали не "из этого револьвера в последнее время не стреляли", а "из этого револьвера никогда не стреляли". Наличие сухой смазки не имеет никакого отношения к тому, стреляли из оружия или не стреляли несколько лет. Что вы на это скажете?

— Путем расспросов мне удалось выяснить, что из этого револьвера не стреляли ни разу.

— Кого вы расспрашивали?

— Оружейника, который продал этот револьвер.

— И эти расспросы показали, что в собственность мистера Тодхантера револьвер перешел совершенно новым?

— Нет, не совсем новым.

— Но вы же ответили моему ученому другу, что он был новехоньким.

— Сейчас объясню: этот револьвер мог считаться новехоньким потому, что из него ни разу не стреляли, — терпеливо растолковал сержант, — но вообще он старый.

— Старое, ржавое оружие едва ли можно назвать "новехоньким".

— Оно не ржавое.

— Не ржавое? К этому мы еще вернемся. Значит, этим старым армейским оружием никогда не пользовались? Это вы хотели объяснить?

— Вот именно.

— Стало быть, револьверу двадцать лет, и все-таки он не ржавый?

— За ним бережно ухаживали.

— Значит, старая высохшая смазка предотвращает появление ржавчины?

— Не могу сказать.

— Но вы же эксперт!

— В смазке я не разбираюсь.

— Смазка применяется для ухода за огнестрельным оружием и при этом не относится к области вашей компетенции?

— Специальными знаниями я не обладаю.

— По-моему, незачем обладать специальными знаниями, чтобы понимать, что старая, никчемная смазка не предотвращает появление ржавчины. Но вы говорите, револьвер не был ржавым. Там, где его ствол был виден, он оказался чистым и блестящим?

— Насколько я помню, да.

— Вы согласны, что недавняя стрельба из этого оружия и последующая тщательная чистка — более вероятное объяснение отсутствия ржавчины?

— Нет.

— Менее вероятное, чем наличие магических свойств старой смазки, которая предотвращает появление ржавчины даже после высыхания?

— Я не могу сказать, защищает старая смазка от ржавчины или нет.

— Вы согласны, что если объяснение засохшей смазке еще можно найти, то нельзя выяснить, стреляли из этого оружия недавно или нет?

— Я выяснил, что из него не стреляли.

— Ах да — путем расспросов. Когда вы их провели?

— В прошлом ноябре.

— До того, как осмотрели — точнее, увидели — револьвер, или после?

— После.

— И расспросы подтвердили, что из этого оружия ни разу не стреляли?

— Именно так.

— Разве вы не утверждали в присутствии подсудимого, что из револьвера никогда не стреляли, после того как мельком взглянули на оружие?

— Может, и утверждал.

— Если я правильно понял, так и было?

— Очень может быть.

— Еще до того, как вы провели расспросы?

— Да.

— Но если расспросы и только расспросы убедили вас в том, что из этого револьвера не стреляли, как вы могли утверждать это наверняка еще до того, как предприняли расспросы?

— Наличие сухой смазки и отсутствие каких бы то ни было следов нагара и борозд создали впечатление, что из этого револьвера никогда не стреляли. А последующие расспросы подтвердили это предположение.

— Ах, теперь вы называете это "впечатлением"?

— Я решил, — повторил сержант с убийственным упорством, от которого мистеру Тодхантеру хотелось завизжать, — что из этого оружия никогда не стреляли.

— Насколько я понимаю, у вас была возможность осмотреть дом мистера Тодхантера. Какое впечатление он у вас оставил?

— Довольно приятный дом, — несмотря на всю выдержку, в голосе сержанта послышались растерянные нотки.

— Он показался вам жилищем человека, который ценит комфорт?

— Можно сказать и так.

— Ни к чему проявлять такую осторожность. Вы прекрасно видели, что представляет собой этот дом. К примеру, каким он был — опрятным или неряшливым?

— Мне показалось, что в нем довольно чисто.

— Холодным или теплым?

— Теплым.

— Вы заметили какие-нибудь приметы комфорта — к примеру, центральное отопление?

— Да, центральное отопление в доме я видел.

— А электрические камины в спальнях?

— Я побывал только в одной спальне.

— Был ли в ней электрокамин?

— Да, — с несчастным видом подтвердил сержант, наконец-то сообразив, куда дует ветер.

Сэр Эрнест рывком сбросил маску.

— Вот именно! А вам известно, что масло, особенно смазка для огнестрельного оружия, чувствительно к воздействию тепла?

— По маслам я не специалист.

— Разве надо быть специалистом, чтобы знать, что в тепле смазка быстро высыхает?

— Не могу сказать.

— Вы сообщили нам, что видели револьвер только в ноябре. Как нам известно, мисс Норвуд была убита в сентябре. Вы готовы подтвердить под присягой, что смазка револьвера не высохла бы за целых два месяца в жарко натопленной комнате теплого дома?

— Я не могу подтвердить под присягой то, что касается смазки, выкрутился сержант как смог.

— Но если бы не присяга, вы, видимо, смогли бы утверждать это?

— Я просто высказал свое мнение.

— Да. Правильно ли я понял, что вы, не располагая необходимым опытом и знаниями, высказали мнение, которое были не вправе высказывать, повторили его своему начальству не как мнение, а как установленный факт, и теперь считаете своим долгом отстаивать свое категорическое и беспочвенное заявление?

Сэру Эрнесту наконец-то удалось задеть сержанта за живое.

— Это некрасиво с вашей стороны, — возмутился он.

— И тем не менее я сказал правду, — парировал сэр Эрнест и сел, лучась улыбкой.